Судьба хрупка, как бумага (Часть 2)

Маленькая госпожа Шэнь рано потеряла мать. Хотя у отца Шэнь было много наложниц и тунфан, ни одна из них не желала брать на себя заботу о дочери главной жены. Госпожа Шэнь стала для всех обузой. Чтобы сохранить остатки достоинства своего законного сына, старая госпожа Шэнь вмешалась и взяла эту «горячую картофелину» под свою опеку.

То время было самым безмятежным в жизни госпожи Шэнь. Дедушка и бабушка относились к ней очень хорошо, одевали в красивые наряды, кормили изысканными блюдами. Хотя Шэнь была мала, она понимала, что осталась без родной матери, а отец никогда не будет любить ее так же сильно, как других братьев и сестер. Поэтому она рано повзрослела, была умна не по годам, с детским телом, но проницательным умом. Она ценила доброту, была послушной и благоразумной.

Старая госпожа Шэнь со временем глубоко привязалась к внучке. Даже когда отец Шэнь привел в дом новую главную жену, диму, она не отдала девочку под ее опеку, а оставила при себе, намереваясь найти ей достойного жениха.

Однако, когда пришло время выбирать жениха, дедушка Шэнь неожиданно заболел. Он вернулся в поместье Шэнь, но через три дня его не стало. Старая госпожа Шэнь, всю жизнь прожившая с мужем в любви и согласии, от великого горя слегла с простудой. Возраст брал свое, болезнь подкосила ее, и она уже не могла заниматься устройством судьбы внучки. Постепенно забота о браке госпожи Шэнь перешла к ее мачехе, госпоже Цзя.

В то время отец Шэнь совершил серьезную ошибку и едва не лишился титула. Хотя ему удалось сохранить жизнь, семья Шэнь оказалась на грани разорения.

К счастью, небеса были милостивы: у семьи Шэнь была законная дочь несравненной красоты, изящная и грациозная, одна из самых завидных невест столицы.

Когда она достигла брачного возраста, порог дома Шэнь едва не стерли женихи. Старая госпожа Шэнь хотела найти для внучки мужа из знатного рода, благородной и уважаемой семьи. Но она не ожидала, что невестка вместе с ее сыном за ее спиной сговорятся и выдадут внучку за законного сына из Поместья Почётного Графа.

Тот молодой господин был известным повесой. Еще до женитьбы у него было столько тунфан и наложниц, что их чаем можно было угощать с первого по пятнадцатый день месяца. Старая госпожа Шэнь от гнева потеряла сознание. Призвав к себе сына, она отчитала его: «Разве ты не знаешь, что поместье графа — это логово тигров и волков? Как ты мог отдать свою родную дочь, которой всего шестнадцать лет, на поругание такому человеку?

У тебя что, сердца нет? Собакам его скормил?»

Отец Шэнь знал, что поступает несправедливо по отношению к дочери, но не мог исправить плачевное положение семьи. Скрепя сердце, он пошел против воли матери и согласился на брак с Поместьем Почётного Графа.

В конце концов, госпожа Шэнь вышла замуж. Она не хотела, чтобы бабушка, будучи уже старой и немощной, спорила с ее бесчувственным отцом. В глубине души маленькая госпожа Шэнь больше всего любила именно бабушку, которая кормила ее сладостями, дарила одежду и согревала теплом.

В день свадьбы старая госпожа Шэнь со слезами на глазах провожала внучку. Дрожащим от старости голосом она наставляла: «В доме твоего мужа — настоящие волки, готовые сожрать любого. Я бесполезна, не смогу тебя защитить. Помни одно: чтобы выжить, не смей питать ни капли нежности к своему непутевому мужу. О супружеской гармонии даже не думай. Только держа в руках деньги и право управления хозяйством, родив законного сына, ты сможешь прожить долгую жизнь».

Госпожа Шэнь тогда не поняла смысла бабушкиных слов, лишь растерянно кивала, тихо плача в свадебном паланкине.

Когда она прибыла в поместье графа, ее муж, известный своей распутностью, поднял ее свадебную вуаль. Это был первый раз, когда госпожа Шэнь увидела мужчину, не связанного с ней кровными узами. Хотя не совсем постороннего, ведь он был ее мужем. Она лишь подумала, что он красив и учтив.

Чжао Цзиньян, даже не будучи женатым, привлекал множество влюбленных девиц, которые слетались к нему одна за другой. Его внешность и стать действительно были незаурядными.

Госпожа Шэнь была новобрачной, словно персик в цвету в марте. Чжао Цзиньян не мог устоять. Он осыпал ее нежными словами, их страсть была неутолима.

Хотя госпожа Шэнь была проницательнее других девушек, выросших в женских покоях, она была неопытна в житейских делах и быстро забыла наставления бабушки.

Когда проявилась истинная натура ее мужа-ловеласа, право управления хозяйством и деньги уже были выманены у нее с помощью сладких речей и ласк.

К тому времени, когда госпожа Шэнь захотела вернуть себе власть, было уже поздно. Она забеременела, и все ее мысли были поглощены будущим ребенком. Ведь это была ее родная кровь, единственная близкая ей душа на всем свете.

Увы, она ждала и ждала, пока не увидела уродливое лицо, скрывающееся за красивой внешностью мужа, пока не оказалась почти беззащитной в поместье графа. Ребенка она так и не сохранила, да и сама последовала за ним.

Веки госпожи Шэнь становились все тяжелее, она больше не могла их открыть. Мир погрузился во тьму. Она тихо прошептала, ее голос был легок, как перышко, которое подхватил и развеял ворвавшийся в комнату ветер: «Шэнь Цзинъюань, как же ты жалка».

Достойная дочь знатной семьи прожила жизнь хуже, чем наложница из простой семьи. В следующей жизни лучше стать женой крестьянина, чем снова попасть в эту золотую клетку аристократического дома.

Грохот! Раскат грома прокатился по небу. Ослепительная вспышка молнии пронзила полумрак коридора, ярко осветив все вокруг.

Сердце Хайтан необъяснимо затревожилось. Она торопливо отдернула занавеску и вошла в комнату.

На кровати, умиротворенно склонив голову на вышитую подушку, лежала госпожа Шэнь. На ее исхудавшем лице застыло выражение спокойствия.

— Госпожа... — Хайтан сначала подумала, что та спит. Она подошла ближе, чтобы укрыть ее получше. Но когда ее пальцы коснулись тела госпожи Шэнь, Хайтан замерла, широко раскрыв глаза. Под телом госпожи Шэнь растеклась огромная лужа алой крови, выходящая далеко за пределы того места, где она лежала. Зрелище было ужасающим. Хайтан ослабела и рухнула на пол перед кроватью. Горестный крик, подобный плачу кукушки, вырвался из ее груди: — Госпожа!..

Шурх! Занавеска снова отдернулась, и в комнате появилась фигура, которой здесь быть не должно. Чжао Цзиньян, весь в грязи и промокший до нитки, принес с собой ледяной холод дождя. В его звездных глазах не было и следа прежнего безмятежного спокойствия. Словно призрак, он схватил Хайтан за плечи и прорычал: — Госпожа, она... что с ней?..

Хайтан не ответила. Ей казалось, что перед ней чудовище, пожирающее людей, страшное и отвратительное.

Позади них старый лекарь, едва державшийся на ногах от усталости, потер поясницу и подошел к кровати. Он приложил пальцы к запястью госпожи Шэнь, и его старое морщинистое лицо исказилось. — Пульса нет, медицина бессильна. Эта женщина... мертва, — произнес он.

Услышав это, Чжао Цзиньян рухнул на пол. Мокрые, грязные волосы прилипли к его лицу. Он смотрел невидящими глазами и бормотал, словно в бреду: — Невозможно, невозможно... Вчера... вчера ты еще прогоняла меня... Как ты могла умереть?..

Глухие раскаты грома на горизонте словно насмехались над его бредом: «Это правда. Перестань обманывать себя пустыми мечтами».

Проливной дождь смывал невидимую грязь и беспорядок этого графского поместья. Воздух стал прохладным и чистым.