Глава 8. Как насчёт сделки?

Она пристально смотрела на Хэ Лянчуаня и заметила, что он не выказал ни малейшего волнения или какой-либо реакции, словно заранее ожидал, что она предложит нечто подобное.

И Тан никогда не вступала в битву, не будучи уверенной в победе. Похоже, брошенная ею приманка была недостаточно хороша, поэтому она продолжила попытки.

— Если вана не интересуют деньги и пилюли, назовите другие условия. Я сделаю всё, что в моих силах. Только не консуммация брака сегодня.

Хотя И Тан не была консервативной, она не хотела становиться женой мужчины, которого видела всего раз.

В её представлении, для супружества требовалась взаимная симпатия. Она ни за что не согласилась бы на брак с последующей любовью или на близость ради мимолётного удовольствия.

Хэ Лянчуань полагал, что И Тан отказывает ему лишь потому, что он бросил её в Сливовом саду на три года, и она настрадалась. Он и не подозревал, что внутри И Тан теперь другая душа, обладающая вещами, которые он и представить себе не мог.

Он долго смотрел ей в глаза, о чём-то размышляя, затем наклонился вперёд, чтобы рассмотреть её поближе, и заговорил:

— Я знаю, что эти три года был суров к тебе, но на то были причины: ваша Резиденция Сяояо-вана обманула меня. Теперь я готов исполнить супружеский долг, что для тебя весьма выгодно. Почему ты не соглашаешься? Неужели ты считаешь, что быть со мной — унизительно?

Глаза И Тан слегка блеснули, и она невозмутимо возразила:

— Значит, ван хочет компенсировать мне страдания лишь потому, что чувствует себя виноватым? Есть много способов компенсации: деньги, статус, положение. Почему нужно выбирать именно консуммацию брака?

— Неужели за три года отсутствия у вана не было женщины, способной согреть его сердце и постель? Вы так изголодались?

Хэ Лянчуань едва не поперхнулся слюной. Он думал, И Тан просто стесняется, а оказалось, она подозревает его в наличии других женщин и потому отвергает близость.

Он глубоко вздохнул, изо всех сил подавляя подступающий гнев.

— Сегодняшняя консуммация состоится, хочешь ты того или нет. Если желаешь утвердиться в этой резиденции, придётся следовать моим правилам.

— В конце концов, ты моя ванфэй. Моя вина, что я не ценил тебя три года. Но если ты отказываешься от консуммации, то это уже неблагодарность.

Хэ Лянчуань всё-таки был членом императорской семьи. С детства ему никто не перечил. Кто осмелился бы сказать ему «нет»?

И Тан была всего лишь дочерью наложницы из Резиденции Сяояо-вана, к тому же «бесполезной». То, что он сейчас обратил на неё внимание, было для всех неожиданностью.

Мало того, что она не приняла его милость, так ещё и увиливала. Неужели она думает, что его достоинством можно так легко помыкать?

Лицо И Тан изменилось. Она поняла, что этого не избежать, и мысленно вздохнула: какой же мелочный этот мужчина.

Хэ Лянчуань, прошедший через битвы, излучающий сильную мужскую ауру, собирался взять её силой.

Её мнение о Хэ Лянчуане снова ухудшилось, и она пришла в ярость.

— Если ван действительно хочет исполнить супружеский долг, я согласна. Но о детях даже не думайте.

Видя надувшееся от злости лицо женщины, её сопротивление и отвращение, Хэ Лянчуань почувствовал необъяснимое унижение.

Достопочтенный Шань-ван не имел никакой власти над собственной женой! Если об этом узнают, люди умрут со смеху.

Он хмыкнул.

— Неужели родить моего ребёнка для тебя унижение? Ты три года бездетна, сколько глаз во дворце следит за тобой. Если мы не совершим консуммацию сейчас и у тебя скоро не появится ребёнок, думаешь, сможешь их обмануть?

Но И Тан ничуть не испугалась. Она как раз думала о том, как бы найти подходящий повод, чтобы Хэ Лянчуань выгнал её, и тогда она сможет начать самостоятельную жизнь.

Заняться своим делом. Только обретя силу, можно заставить других себя уважать.

Стоящий перед ней Хэ Лянчуань нравился ей всё меньше. Самонадеянный, высокомерный мужчина без капли джентльменства.

Хочет контролировать её с помощью ребёнка? Мечтай.

— Я натерпелась презрения за три года, мне уже не страшны эти неблагодарные волки. Раз уж нужно исполнить супружеский долг, то почему бы вану не приступить?

Раз уж не убежать, а угрозы и уговоры не действуют, придётся идти напролом.

Будто свинья укусила.

С этими мыслями она отбросила одеяло, обнажив своё стройное и изящное тело.

Увидев И Тан, принявшую позу мученицы, идущей на казнь, Хэ Лянчуань невольно моргнул.

Он видел бесчисленное множество женщин, но никогда не встречал такую — воинственную, словно взъерошенная кошка, готовящаяся к атаке.

А ведь только что она выглядела обиженной и смущённой, как застенчивая молодая жена.

Все эти эмоции смешались в ней, вызывая у него какое-то необъяснимое чувство дискомфорта.

Но стрела была уже на тетиве — отступать нельзя. Ради пророчества монаха и ради собственного здоровья, которое не позволяло больше откладывать, он должен был пойти на это.

Лёгким взмахом руки он опустил полог кровати, скрыв происходящее внутри.

И Тан видела, как Хэ Лянчуань невозмутимо снял одежду, а затем одеяло накрыло их с головой.

Несмотря на её бесчисленные внутренние протесты, всё свершилось само собой.

Ночь была густой и тёмной, изредка раздавался лай собак.

И Тан стиснула зубы. Муж, которого она видела впервые, вызывал у неё всё большее отвращение. Невежественный, грубый мужлан.

Она с горечью подумала, как же унизительно быть человеком в таких обстоятельствах.

К сожалению, она только прибыла сюда, и её тело ещё не восстановило былую силу, иначе Хэ Лянчуань давно был бы повержен.

Ночь была в самом разгаре. Под алым шёлковым пологом шейки уточек-мандаринок сплелись.

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем звуки стихли.

И Тан отдёрнула одеяло, её голос был немного хриплым.

— Я хочу помыться.

Она боялась пошевелиться. Тело испытывало сильный дискомфорт, она вся вспотела от боли.

За свою жизнь она перенесла немало страданий, но с подобным никогда не сталкивалась даже в мыслях.

Теперь, пережив это наяву, она была на грани срыва.

Сердце Хэ Лянчуаня слегка смягчилось. Возможно, его тронул упрямый, заплаканный вид И Тан, или же это были изменения в его собственном теле. В любом случае, он чувствовал себя странно и подумал, что пророчество монаха действительно сбывается.

Его скрытая болезнь, казалось, немного отступила. Осознав это, он испытал к И Тан какое-то необъяснимое чувство.

Он хотел было протянуть руку, но заметил, что И Тан, дрожа, отползла вглубь кровати.

Между ними образовалось расстояние.

— Принесите горячей воды. Ванфэй желает омыться, — вздохнув, он поднялся.

И Тан не могла не отметить, что телосложение Хэ Лянчуаня, долгое время занимавшегося боевыми искусствами, превзошло её ожидания.

Широкие плечи, узкая талия, крепкие, рельефные мышцы, ни капли лишнего жира.

Бронзовая кожа придавала ему особенно мужественный вид.

Внезапно осознав, что её мысли ушли куда-то не туда, она поспешно замотала головой.

Словно этого было мало, она ещё и хлопнула себя по лбу.

Мысленно обругала себя: «Сердце салом заплыло!» Он красив, да, но такой невнимательный.

Ни капли джентльменства и необходимой нежности.

Хэ Лянчуань всё это время наблюдал за действиями И Тан — как она легонько хлопнула себя по голове, как нахмурилась.

Он понял, что она недовольна им, но ничего не сказал.

Дверь открылась, и несколько служанок вошли гуськом.