Глава 19. Юность персика

— Пойдём в сад, там цветы ещё красивее! — Сяо Цзин, казалось, пытался сгладить её неловкость. — Я хочу посмотреть.

Что касается упрямца, ушедшего получать наказание, то, похоже, он это заслужил, поэтому Сяо Цзин не стал его останавливать, глядя на удаляющуюся фигуру.

Су Юй толкала его кресло по изящной дорожке, вымощенной галькой, направляясь в сад туда, куда указывал его лёгкий веер из слоновой кости.

Хотя они ехали молча, вокруг царила тёплая атмосфера, наполненная пением птиц и ароматом цветов. Глядя на мужчину в кресле, Су Юй заметила, что его спина незаметно выпрямилась, став прямой, как ствол сосны или кипариса.

Су Юй невольно улыбнулась. Наверное, здоровому человеку нелегко притворяться больным.

С другой стороны, это наверняка была вынужденная мера, так как его жизни угрожала опасность.

Но неужели он не боится, что кто-то подсмотрит, как он непроизвольно выпрямляется перед ней?

Су Юй улыбнулась про себя. Может, он хотел показать ей свою стать? Или дать понять, что на него можно положиться?

Подумав, она поняла, что у неё действительно развилась своего рода «психология птенца». Ведь первую толику тепла в этом мире она получила именно от него. Это одновременно и пугало, и радовало — такой мудрый, умный, да ещё и обаятельный мужчина связан с ней брачным договором. Конечно, его обаяние она видела лишь раз, но этого хватило, чтобы оно запало ей в душу.

— О чём задумалась?

У этого человека словно были глаза на затылке — он задал такой вопрос.

— Я думаю… я смотрю, какие здесь красивые цветы! — застигнутая врасплох, Су Юй ответила очень находчиво, оборвав фразу «Я думаю о тебе» на полуслове. Но тут же нервно добавила: — У тебя такие хорошие волосы!

Разве это не было классическим «выдать себя с головой»? Только что замаскированные мысли снова нечаянно вырвались наружу. Уж лучше бы она прямо сказала, что смотрела на него.

Есть ли тут мышиная нора? Су Юй очень хотелось провалиться сквозь землю.

Девушка смутилась до растерянности, её лицо залилось румянцем, став нежным и прелестным, как мартовский персиковый цвет.

И тут на неё уставилась пара вороватых глаз. Мало того, что они пялились издалека, их обладатель нагло направился прямо к ним.

— Ого, любуетесь цветами! Неужели цветок рядом с тобой недостаточно свеж и нежен, что ты ищешь утешения здесь?

Сяо Шэн с первых же слов повёл себя дерзко, прямо намекая, что Су Юй — опороченная женщина.

Говоря это, он бесстыдно пялился на грудь Су Юй с похотливым, волчьим выражением.

Сяо Цзин нахмурился и уже собирался ответить, но изящная рука, подобная стебельку зелёного лука, легла ему на плечо, и стоявшая за ним девушка сказала:

— Говорят, от собаки не жди слоновой кости. И слова твои под стать — такие же низкие. Зря только носишь человеческий облик, раз ртом не умеешь говорить по-человечески.

Сяо Шэн никак не ожидал, что эта девчонка осмелится его обругать, да ещё и так уничижительно. Вспомнив о её уязвимом положении, он выпалил:

— Какое ты имеешь право меня ругать? Порченый товар, который валялся под кем попало, ещё смеет задирать мою родную сестру! Ты совсем смерти не боишься?

— Неужели не видишь, за кого выходишь? Думаешь, он сможет тебя защитить? Как бы он не отдал концы в первую же брачную ночь! Будь умницей, постарайся угодить мне, твоему господину. Может, видя твою нежную кожицу, я и сделаю тебя своей наложницей…

— Тьфу! Бесстыдник, прекрати нести чушь! — Су Юй явно разозлилась от его слов. — Тебя что, родители не учили, что есть разница между высшими и низшими? Что есть порядок старшинства?

— Говорят, старшая невестка — как мать, а ты не проявляешь уважения и хочешь сделать её наложницей! Пойди спроси свою мать, согласится ли она на такое?

Каждое слово Су Юй было как жемчужина. Сяо Шэн, который хотел отомстить за сестру, побледнел, потом покраснел от её отповеди. Он-то думал, что униженная девушка убежит, а он тайно последует за ней и «попробует свежатинку» до брачной ночи, пока этот хиляк не успел насладиться, ведь тот всё равно ничего не смыслит. Но эта девица оказалась с острым языком, словно вооружённая ножами и копьями, и вмиг отчитала его так, что он остолбенел и долго не мог прийти в себя.

Он был гордостью матери, законным сыном второй ветви семьи! Когда он слышал такие слова?

Раньше все эти девицы, красные и зелёные, называли его не иначе как «молодой господин» или «второй господин». А тут он потерпел поражение от женщины, которую презирал! Эта колючая особа так задела его самолюбие.

На самом деле, есть люди, чью натуру можно описать одним словом — «подлый».

Сяо Шэн был именно таким. Сначала он разозлился от ругани, но, когда гнев немного утих, он нашёл эту девушку весьма необычной. У него даже возникло желание схватить её, подавить её дерзость и заставить замолчать.

Но когда он обернулся, их уже не было. Он поспешно бросился вслед за удаляющимися фигурами и преградил путь Сяо Цзину.

— Женщина, на которой ты собираешься жениться, так отзывается о твоём брате, а ты ей потакаешь? Если так, пойдём к моей матери и разберёмся! Кто так издевается над людьми?

Сяо Цзин посмотрел на этого опустошённого человека и с сарказмом произнёс:

— Моя мать родила только меня одного!

Су Юй, стоявшая сзади, услышав это, невольно улыбнулась:

— И хорошо, что одного. А то ведь среди многих всякие бывают — и хорошие, и плохие.

Бледное лицо Сяо Шэна потемнело.

— И что хорошего в одном? Такой болезненный, неизвестно, увидит ли завтрашнее солнце.

— Не волнуйся, я ещё как увижу! — медленно и невозмутимо ответил Сяо Цзин, словно нарочно выводя его из себя.

Сяо Шэн снова позеленел от злости. Он чувствовал, что догнал их только для того, чтобы над ним поиздевались.

Не желая сдаваться, он бросил взгляд на Су Юй, надеясь хоть как-то её задеть.

Су Юй давно разгадала его намерения. Она медленно наклонилась к Сяо Цзину и спросила:

— Сяо Лан, ты не устал? Может, вернёмся?

Когда она говорила, их лица были так близко, что можно было почувствовать дыхание друг друга.

Сяо Цзин неожиданно покраснел.

Сяо Шэн насмешливо хмыкнул:

— И что вы будете делать, вернувшись? Уж лучше здесь пейзажем любоваться!

Он прямо насмехался над Сяо Цзином, намекая на его физическую несостоятельность.

Все были неглупы и прекрасно поняли его скрытый смысл.

Су Юй, казалось, ничуть не смутилась. С сияющей улыбкой она сказала:

— Сидеть рядом с Сяо Ланом, даже ничего не делая, лучше, чем смотреть, как какой-то пустоголовый выставляет себя на посмешище.

— Ты… ты… бесстыдница! — Сяо Шэн не ожидал, что она осмелится так завуалированно ответить.

— Я всего лишь озвучила то, что у тебя на уме и что ты хотел сказать. Какое из моих слов было бесстыдным? Скажи! — напористо спросила Су Юй. — Боюсь, это ты сам так часто занимаешься непристойностями, что слышишь звон, да не знаешь, где он!

Сказав это, Су Юй толкнула кресло Сяо Цзина вперёд, тихо напевая:

— Персик юный, как он ал! // Ярки, ярки все цветы! // Эта девушка идет // В дом супруга — там найдет // Мир семейный, лад во всем.

Су Юй знала, что это песня, которую поют девушки на выданье. К сожалению, она помнила только эти четыре строки, но и их было достаточно, чтобы показать её настрой.

Сяо Шэн остался стоять в стороне, разгневанный, указывая пальцем в небо и землю и бормоча проклятия.