Глава 16. Все одинаковы

Было ещё рано. Как только Би Ин ушла, Су Юй рухнула на та.

Сонливость постепенно накатывала, но мысли не останавливались. Она вспоминала, как очнулась в плачевном состоянии, как её избили в тюрьме до крови, как её необъяснимо спасли, и как она против своей воли стала «пешкой» в чужих руках. О, горе! О, печаль!

Эта печаль длилась до самого утра. Открыв глаза, она сладко потянулась и тут же встретилась с полным отвращения взглядом Би Ин. Если раньше в её поведении ещё была показная суровость, скрывающая робость, то теперь она не скрывала своей неприязни. С нескрываемым презрением служанка процедила:

— Порядочные госпожи встают раньше тебя!

Су Юй потёрла нос и промолчала, но мысленно возмутилась: «Пожила бы ты в другой обстановке, пережила бы мучения, страх, выживала бы в тисках интриг — наверняка не была бы такой высокомерной».

Но тут же она подумала, что заискивать перед сильными и помыкать слабыми — обычное дело для таких людей. Спорить со служанкой — всё равно что кричать муравью: «Я сильнее тебя и могу раздавить!».

Би Ин, не зная её мыслей, всё так же недовольно сказала:

— Ты не собираешься быстро умываться? Или ждёшь, что я буду тебя обслуживать?

— А разве ты не для того здесь, чтобы прислуживать? — как бы невзначай бросила Су Юй, но тут же расплылась в улыбке, такой сияющей, что она могла бы растопить лёд. — Сестрица, ты так трудишься, я и сама справлюсь!

Би Ин уже собиралась резко ответить на её первые слова, но увидела улыбку, тёплую, как весенний ветерок на десять ли. Обидные слова застряли у неё в горле, и, прежде чем она успела их произнести, услышала вторую часть фразы.

Хотя это обращение «сестрица» было ей неприятно, она подумала, что эта девушка — будущая госпожа. Ну, может, она и не будет считать её госпожой, но статус у неё всё же есть. И то, что особа с таким статусом назвала её сестрицей, вызвало неожиданное чувство комфорта.

— Говорю тебе! Быстро умывайся, завтрак тебя ждать не будет.

Су Юй улыбнулась. У людей, долгое время бывших слугами, душа неизбежно омрачается. Особенно у этой юной служанки, в которой чувствовалась некоторая гордость. Похоже, она нашла правильный подход.

А от того, что она назвала её сестрицей, кусок не отвалится. С её современным сознанием, кроме уважения, она не придавала значения иерархии.

Умывшись, Су Юй съела скромный завтрак. Нельзя сказать, что было невкусно — в конце концов, когда голоден, и отруби слаще мёда. Сейчас она чувствовала, будто ест мёд.

Но едва этот мёд опустился в желудок, как за спиной раздался неприятный смешок:

— Ой, ты только ешь? Незнающий подумал бы, что ты новобрачная, так измучилась, что с кровати встать не можешь!

Было очевидно, что эти слова адресованы ей. Су Юй промолчала, гадая, кто это говорит. Тут же кто-то подхватил:

— Сестра права, она ведь такая неженка!

Что значит «неженка»? Это явное оскорбление. Если бы она не знала, что её жених — её спаситель, ещё ладно. Но теперь её называют развратницей — разве это не значит надеть на её спасителя огромную зелёную шапку рогоносца?

При этой мысли её терпение лопнуло. «Это уже ни в какие ворота!»

Не поворачивая головы, она бросила:

— Что за собаки здесь? С утра пораньше лают!

Эти слова словно разворошили осиное гнездо. Стоявшие за спиной разразились ещё более злобной бранью:

— Ты, развратница, отравившая любовника! Кого ты собакой назвала? Разуй свои собачьи глаза и посмотри, имеешь ли ты право меня ругать?

— Вот именно! Какая неблагодарная! Смеет ругать даже госпожу! Напрасно госпожа проявила такую доброту, с утра пораньше отправив двух барышень принести одежду. А кто-то отплатил злом за добро, не оценив доброго отношения.

Эта служанка явно помогала своей госпоже издеваться над ней.

А её госпожа, словно обезумев, подскочила к ней:

— Да разве ты достойна есть нашу еду? Я бы собаке скормила, но тебе не дала бы!

С этими словами она выхватила у Су Юй миску.

Губы Су Юй скривились в ледяной усмешке. Для человека еда — самое важное, а эта девушка посягнула на её «небо». Поэтому, вырывая миску, Су Юй намеренно крепко вцепилась в неё, а затем резко отпустила. Белая вязкая каша брызнула на одежду и лицо Сяо Юньцин. Миска с грохотом упала на пол, забрызгав её юбку.

Стоявшая рядом Би Ин, увидев это, метнула на Су Юй гневный взгляд и поспешила вытирать Сяо Юньцин.

Сяо Юньцин была в ярости. Пока Би Ин её вытирала, она гневно кричала:

— С этого дня ты и крошки риса не получишь!

Су Юй стряхнула с руки прилипшие рисинки:

— Ты ещё сама не знаешь, чей хлеб ешь, так что обо мне можешь не беспокоиться!

— Я не знаю, чей хлеб ем? А?! — Сяо Юньцин ткнула пальцем себе в нос. — Я ем хлеб своих родителей!

— Наверное, благодаря покровительству родителей! — Су Юй пересела на высокое кресло рядом и, оставив еду, взялась за чай.

Услышав слова о покровительстве, Сяо Юньцин скривилась, словно проглотила муху, и злобно выпалила:

— Чьё, по-твоему, покровительство я получаю? Того болезненного, почти мёртвого человека? Смешно! Если бы не мои родители, которые столько лет всем управляли, ему бы, наверное, и есть было нечего, он бы давно умер со своим хилым телом!

Видя, как эта девушка злобно проклинает её спасителя, Су Юй с грохотом поставила чашку на стол:

— Будучи человеком, не забывай свои корни; когда пьёшь воду, думай об источнике! Теперь ты проклинаешь его, желая ему мучительной смерти. Как же тогда выживать простолюдинам, зависящим от чужой милости?

Сяо Юньцин чуть не лопнула от злости. Она уже собиралась броситься на Су Юй, как её сестра сказала:

— Раз ты знаешь, что нельзя забывать свои корни, то должна помнить, как ты отсюда выбралась. Не забывай, моя мать смогла тебя спасти, но она так же легко может отправить тебя обратно!

Это была угроза? Откровенная угроза.

Сяо Юньцин, кичась властью матери, усмехнулась:

— Неблагодарная подлая тварь! Не ожидала, что вы двое такая подходящая пара!

С кем подходящая пара? Естественно, с тем, за кого она должна была выйти замуж.

— Юньцин, хватит. Спорить с такими людьми — только ронять своё достоинство, — сказала Сяо Юньси так, будто сама была образцом благородства. — Вот одежда, которую тебе приготовили!

С этими словами она пододвинула поднос.

Су Юй взглянула на одежду на подносе — она явно была старой и застиранной.

— Не нужно, у меня есть сменная одежда! — вежливо отказалась Су Юй.

Сяо Юньцин, вытирая остатки каши, холодно прищурилась:

— Как ты смеешь отказываться от того, что тебе дают?

— Я не отказываюсь, просто мне это не нужно, — Су Юй снова взяла чашку и с важным видом сделала глоток.

Сяо Юньцин пришла в ярость:

— Дрянь остаётся дрянью, а ещё хочет хорошего!

— Я дрянь, а твой брат тогда кто? — возмутилась Су Юй. Они ведь все носили фамилию Сяо.

Сяо Юньцин холодно усмехнулась:

— Вы одинаковы!

— Значит, ты такая же, как и я? — «Раз одинаковы, так все одинаковы», — Су Юй тут же ответила ей той же монетой.

У Сяо Юньцин потемнело в глазах от злости, она заскрежетала зубами от ярости и высокомерно ткнула пальцем в Су Юй:

— Ты смеешь говорить, что я такая же, как ты? Смотри, я тебя проучу!

Она вскочила и собиралась наброситься, но тут раздался старческий голос:

— Юньцин, остановись!