Глава 28. Бой мастеров не всегда впечатляет

Когда автобус прибыл в уезд Линшань, Ли Циньюнь вернулся из своего пространства и снова ощутил шум и суету внутри салона. За время его пребывания в пространстве худощавый старик пережил немало мучений: бабушка всю дорогу ругала его за то, что он "не умеет разговаривать" и якобы игнорирует её.

Ли Циньюнь решил просто не обращать внимания на происходящее в автобусе, чтобы избежать лишних проблем. Поэтому, когда бабушка Фу несколько раз пыталась заговорить с ним, он не отвечал.

— Ах, уже приехали в Линшань? Я, кажется, задремал. Бабушка Фу, дедушка Сунь, впереди станция, готовьтесь выходить. Если вам надоест в санатории Таншань, можете приехать ко мне в Цинлун, — сказал Ли Циньюнь, чтобы развеять возможные недоразумения.

— Мальчик, ты плохо спал прошлой ночью? Даже стоя умудрился заснуть! Знала бы, не занимала бы твоё место, — с состраданием произнесла бабушка Фу.

— Хм, притворяется спящим. Обмануть других можно, но меня — ни за что, — пробурчал старик Сунь тоном, который мог вывести из себя кого угодно.

— ... — Ли Циньюнь ничего не ответил. Как только автобус остановился, он быстро вышел, решив, что если нельзя победить таких людей, то хотя бы можно их избежать. Даже когда бабушка Фу окликнула его, он не остановился.

На автовокзале уезда Линшань сегодня было так же многолюдно, как обычно. Большинство пассажиров были туристами из других мест, их внешний вид и одежда заметно отличались от местных жителей маленького уездного городка. Возможно, все они направлялись в санаторий Таншань.

Ли Циньюнь слышал о санатории Таншань. Его официальное название — "Санаторий Сяотаншань", он располагался на северо-восточной окраине уезда Линшань, через несколько горных хребтов от Цинлуна. Хотя по карте расстояние составляло всего несколько десятков ли, фактически из-за плохих дорог добираться приходилось гораздо дольше.

Цинлун находился к северу от Линшаня. Несмотря на близость, жители Цинлуна редко обращали внимание на этот санаторий, ведь их маршрут туда не пролегал. По слухам, санаторий был построен провинциальными властями, а город Юньхуан лишь сотрудничал с ними. У местных не было никаких прав на это место, не говоря уже о возможности управления.

Санаторий Таншань давно функционировал в закрытом режиме, и его слава распространилась по всему Юньхуану. Говорили, что доступ туда имели только отставные чиновники высокого ранга, а тех, кто не соответствовал уровню, даже не пускали внутрь. Однако в этот раз, по какой-то причине, санаторий внезапно открылся для публики, и теперь толпы туристов стремились туда, чтобы увидеть это загадочное место.

Автобусы, идущие в Цинлун, также отправлялись с этого же вокзала. Длинные и короткие маршруты не разделялись, что делало вокзал крайне переполненным и часто вызывало пробки. В обычные дни здесь было не так людно, поэтому сегодня особенно трудно было найти нужный автобус. Ли Циньюнь как раз искал свой маршрут, когда внезапно услышал сзади шум и возбуждённые крики:

— Драка началась! Два старика дерутся!

В Юньхуане хватало сильных людей, и драки на вокзалах случались довольно часто. Ли Циньюнь не собирался вмешиваться, но, обернувшись, увидел того самого худощавого старика Суня, который, словно беда ходячая, снова попал в передрягу. Этот старик явно был мастером боевых искусств, но сейчас он сражался с противником, который тоже не был простым человеком. Когда Ли Циньюнь увидел, как бабушка Фу лежит на земле, а несколько молодых мужчин и женщин пинают её, он не смог сдержаться.

— Бить беспомощную пожилую женщину — вы просто животные! — взревел Ли Циньюнь и бросился обратно. Его физическая подготовка и скорость позволяли ему легко пробиваться сквозь толпу. Расстояние в сто метров он преодолел за считанные секунды.

Толпа, избивающая бабушку Фу, состояла из целой семьи — мужчин, женщин, стариков и детей. К удивлению Ли Циньюня, даже такой опытный боец, как старик Сунь, был скован противниками и не мог прийти на помощь своей жене. Очевидно, он встретил достойного соперника.

— Прекратите! — крикнул Ли Циньюнь, используя свою скорость, чтобы оттолкнуть двух крупных мужчин и поднять бабушку Фу с земли. В этот момент он получил несколько сильных ударов по пояснице, ногам и рёбрам, но, терпя боль, всё же сумел вытащить её из толпы. Он согнулся и отступил на несколько метров, прежде чем остановиться.

На лице бабушки Фу остались следы от царапин, из уголка рта текла кровь, а её светлая рубашка была покрыта следами от ног. Она была серьёзно ранена. Но семья нападавших не собиралась останавливаться и продолжила преследовать их. В толпе Ли Циньюнь заметил знакомое лицо — это был мужчина, который больше всех кричал.

Молодой человек лет двадцати с небольшим, по имени Сюй Цзиншоу, ранее возглавлявший группу инспекторов, пытавшихся закрыть лечебницу Чуньцю вместе с Цинь Яо. Возможно, он тоже узнал Ли Циньюня, потому что в его глазах полыхала ненависть, которая заставляла сердце сжиматься.

— Чтоб вас, как вы посмели ударить моего отца?! Если не убью вас, перестану быть Сюй! — завопил Сюй Цзиншоу, бросаясь вперёд и обрушивая град ударов на Ли Циньюня.

Удары Сюй Цзиншоу были не хаотичными, а достаточно продуманными. Ли Циньюнь, защищая бабушку Фу, стоял на месте и не отступал, получая тяжёлые удары в лицо, которые заставляли его морщиться от боли.

Однако физическая подготовка и скорость Ли Циньюня не уступали профессиональным спортсменам. Пока он получал удары, он успевал наносить ответные. Один из его ударов пришёлся прямо в глаз Сюй Цзиншоу, который тут же вскрикнул от боли. Его глаз опух, угол разорвался, и кровь потекла по лицу.

— Ах, как больно! Все на него, убейте этого ублюдка! Я беру ответственность! — Сюй Цзиншоу потерял контроль над собой, перед глазами у него плясали звёзды, в ушах звенело, но потерять сознание он не мог.

Его способность сопротивляться ударам была намного слабее, чем у Ли Циньюня. Благодаря питанию водой и продуктами из пространства, Ли Циньюнь мог легко доминировать в рукопашной схватке.

Однако, когда вся семья нападавших подтянулась, Ли Циньюню стало трудно справляться. Два кулака не могли противостоять множеству рук. Будучи окружённым этой безумной толпой, он даже не знал, на кого реагировать. Ведь среди них были и пожилые женщины, и девочки-подростки, и молодые мужчины. Исход такого столкновения становился опасным.

— Эх, я действительно не создан для драки, и сейчас уже не могу убежать. Если сбегу, эта толпа набросится на бабушку Фу, и это может закончиться трагедией. — Ли Циньюнь был вынужден прикрыть голову руками и присесть на корточки, защищаясь от ударов.

— Остановитесь! Прекратите! Он ещё ребёнок, вы не можете его покалечить! Если хотите кого-то бить, то бейте меня, старуху! — Бабушка Фу кричала в панике, но её силы были на исходе, да и травмы давали о себе знать. Она попыталась сделать пару шагов вперёд, но снова упала на землю. Обернувшись к старику Суню, она закричала:
— Милый, не щади их!

Соперником старика Суня был другой пожилой человек лет шестидесяти-семидесяти, с седыми волосами и молодым лицом. Этот старик владел искусством багуа чжан и постоянно двигался вокруг Суня, словно скользя по воздуху, что делало его очень трудным противником.

Услышав крик своей жены, старик Сунь внезапно замер, а его лицо наполнилось убийственной аурой. Его узкие глаза сузились до щели, блестя как лезвия ножей. Поза его была расслабленной, но вдруг его задняя нога резко согнулась, принимая полуприсевшую позицию. Кулаки превратились в когти, одна рука выдвинулась вперёд, другая осталась позади. Его мышцы вздулись, а кожа начала источать слабый тёмно-красный оттенок, словно он превращался в разъярённого дракона из бездны, готового поглотить свою жертву.

Седовласый старец, Инь Цичжи, сначала подумал, что Сунь Дацзи потерял самообладание и решил воспользоваться моментом. Но когда его правая ладонь была уже наполовину в пути к цели, он внезапно почувствовал тревогу и мгновенно отскочил назад, сильно ударив ногой по бетону и отступив на три-четыре шага.

Глядя в острые, как лезвие, глаза Суня, Инь Цичжи ощутил холодок страха. Забыв о гордости, он спросил:
— Я Инь Цичжи из школы багуа, бывший инструктор спецназа. Не знаю, как вас величать?

— Никакой школы, никакого стиля. Сунь Дацзи, — ответил старик голосом, холодным, как ледяная пещера в разгар зимы. Он бросил взгляд налево, увидев лежащую на земле жену и окружённого толпой Ли Циньюня, и произнёс:
— Это не место для убийства. Давайте продолжим где-нибудь в другом месте.

Инь Цичжи сузил глаза и гневно ответил:
— Ты пытаешься запугать меня? Сейчас правовое общество, и ты говоришь об убийстве? Разве ты не видишь закона? Я признаю, что твои удары имеют некоторую силу, но не забывай, что наша школа багуа — это не маленькая секта из трёх-пяти человек!

— Мои удары? Моё запугивание? Ты просто жаба на дне колодца! — фыркнул Сунь Дацзи и, мгновенно рванувшись вперёд, оказался прямо перед Инь Цичжи. Его правая рука метнулась к плечу противника.

Движение было настолько быстрым, что Инь Цичжи едва успел заметить вспышку ветра. Воздух вокруг него начал колоть его мышцы, как иглы, ещё до того, как рука приблизилась на полфута.

«Высший уровень внутренней силы!» — пронеслось в голове Инь Цичжи.

— Давайте поговорим... — попытался остановить его Инь Цичжи, но кулаки не ждут. Пришлось собрать все свои силы и встретить атаку правой ладонью.

БАМ! Удар был подобен столкновению двух могучих коней, раздавшийся глухой звук эхом прокатился по площади. Инь Цичжи, словно мешок с песком, отлетел назад на три-четыре шага и рухнул на землю, приземлившись на пятую точку. Его правая рука обмякла, как мокрая лапша, возможно, переломана в нескольких местах.

Они сражались уже давно, но это был первый прямой обмен ударами. До этого Инь Цичжи полагался на свои изящные шаги и техники перемещения, чтобы запутать Суня. Его сила была сосредоточена в ногах, он мастерски владел техниками стоек и движений, но руки были его слабым местом. Как только он попытался заблокировать удар, его рука была выведена из строя.

Сунь Дацзи не остановился. Его тело двигалось легко, как ветер, и, словно прилипшая тень, он мгновенно настиг Инь Цичжи, схватив его за шею одной рукой и подняв так, что тот едва касался земли. Голос Суня был холоден, как смерть:
— Прикажи им остановиться!

Лицо Инь Цичжи побледнело от шока. Его правая рука полностью онемела, боль пока не чувствовалась, но внутренний удар стал для него главным потрясением. Он считал себя высококлассным мастером, бывшим инструктором спецназа, достигшим пика боевых искусств. Он верил, что нет равных ему в мире...

Но после долгой схватки, которую он считал ничьей, даже насмехался над противником, одна фраза старухи заставила Суня использовать свой секретный приём. За один ход он потерпел поражение.

Ли Циньюнь, хотя его и избивали, после первых ударов почувствовал, как его тело словно онемело, создавая некую устойчивость к боли. Ему стало скучно, и он начал наблюдать за схваткой между стариками уголком глаза. Однако результат его разочаровал. Что за мастера боевых искусств? Сначала старик Сунь казался таким впечатляющим, принимая красивые позы, словно вот-вот начнётся эпическая битва, как в фильмах — полёты, исчезновения, невероятные трюки. Но вместо этого всё закончилось одним ударом: "бам" — и противник отлетел на несколько шагов. А затем Сунь Дацзи просто подошёл и...

— Да какие они мастера? Ни капли зрелищности!

Сначала Ли Циньюнь не злился, когда его били, но, увидев, как два старика закончили бой всего за один обмен ударами, он разозлился. Чёрт возьми, он зря терпел эту боль! Он надеялся, что сможет сыграть роль жертвы, чтобы потом попроситься в ученики. Ну что ж, придётся полагаться на свои силы...

Только кто это пнул его по заднице? Какая наглость! Тигр, который не рычит, не значит, что он беззубый! Ли Циньюнь мгновенно перенёс свою душу в пространство и, используя его свойства, начал воздействовать на объекты реального мира.

«Великая рука, захватывающая дракона!» Невидимая энергетическая рука, материализовавшаяся в виде огромной ладони, схватила одного из агрессивных мужчин за пах и резко дёрнула.

— ААААА! — раздался душераздирающий крик, словно раненый волк завыл от боли. Человек согнулся, как сваренная креветка.

Ли Циньюнь, видя успех первого удара, не собирался останавливаться. Невидимая рука превратилась в два пальца, которые метнулись к паху Сюй Цзиншоу. Месть должна быть сладкой, и Ли Циньюнь был человеком, который помнил все обиды. Раз уж его избивали полдня, пришло время взять проценты.

(П.П. Багуа чжан - китайское боевое искусство, переводится как "Ладони восьми триграмм". Состоит из различных движений ладонями, исполняемых в ходе движения по кругу.)