Су Сюэянь с трудом открыла глаза. Голова всё ещё была тяжелой.
Вокруг сновали люди, но она не могла разобрать, что происходит.
Перед глазами мелькали длинные рукава… Где она?
До её ушей доносились обрывки разговоров. Казалось, это был китайский язык, но с каким-то необычным акцентом, который она не могла разобрать.
Лежа неподвижно, она чувствовала под собой холодную землю.
Что происходит? Она всего лишь провела три операции подряд, больше тринадцати часов без перерыва.
Неужели она умерла от переутомления?
Она в больнице?
Не похоже… Почему никто не приходит ей на помощь?
Мысль о том, что она спасла три жизни, работая на износ, а в итоге поплатилась собственной, и никому до неё нет дела, наполнила Су Сюэянь горечью.
Надо было быть к себе добрее. Но после той аварии она просто не могла оставаться равнодушной.
Три операции подряд отняли слишком много сил.
Спустя какое-то время сознание Су Сюэянь прояснилось, и она снова попыталась открыть глаза.
Что за…?
Перед ней стояла группа женщин, одетых в старинные одежды.
Короткие кофты с узкими рукавами и длинные юбки. Ткань сложно было определить, но явно недорогая, скорее всего, что-то вроде хлопка или льна.
Судя по её опыту чтения любовных романов, это были служанки.
Что, чёрт возьми, происходит? Её перенесли на съемочную площадку исторической драмы?
Или это чей-то дурацкий розыгрыш?
Да как у них совести хватает?!
Она без сознания, возможно, даже умерла, а они притащили её на съёмки?
Повертев головой, Су Сюэянь не обнаружила никаких признаков съёмочной группы.
Ни камер, ни людей в современной одежде.
Что же всё-таки случилось?
С трудом поднявшись, Су Сюэянь с удивлением посмотрела на свои руки. Они стали крошечными.
Что происходит? Что случилось?
Она огляделась, но зеркала нигде не было. Взглянув на себя, она увидела, что одета в розовую бэйцзы. Узор из нескольких разбросанных цветков сливы выглядел довольно мило, не слишком броско, но и не совсем просто.
На ногах были тканевые туфли, вышитые, кажется, ландышами, что придавало им изящества.
Но это было не главное. Главное — её тело уменьшилось.
Маленькие ручки, маленькие ножки, рост — около метра.
Что происходит? Су Сюэянь была в полной растерянности.
Вокруг стоял шум, от которого у неё разболелась голова.
Су Сюэянь хотела расспросить кого-нибудь, но боялась сказать что-то не то и выдать себя.
Переселение? Эта мысль промелькнула в её голове.
Тогда тем более лучше молчать. В древние времена всё необычное считалось дьявольским.
И за такое могли сжечь на костре, как ведьму в средневековье.
А-а-а…
Раздался тихий, слабый детский плач.
Плач младенца? Что случилось?
Су Сюэянь пошла на звук. Вход в комнату был занавешен тканью.
Она откинула занавеску и увидела царивший внутри беспорядок.
Сновали слуги, но никто не обращал на неё внимания.
Су Сюэянь была этому только рада. В незнакомом месте лучше не высовываться.
Для начала нужно осмотреться.
Впереди стояла старинная кровать, на которой лежала женщина.
Лицо женщины было бледным, глаза закрыты.
В воздухе висел сильный запах крови. Для Су Сюэянь, хирурга, это было привычным делом.
Она подошла к кровати и потрогала пульс женщины.
Но едва её пальцы коснулись запястья, как её обдало холодом.
Женщина была мертва. И уже давно.
По крайней мере, час назад. Её убили?
Но почему до сих пор никто не пришёл проверить, что случилось?
Рядом стояли деревянные тазы с водой, в которой плавали окровавленные тряпки.
Цвет крови… Лицо Су Сюэянь вдруг стало белым.
В груди кольнуло острой болью.
Кем эта женщина приходится её телу?
Необъяснимая связь и огромная печаль нахлынули на неё.
— Матушка! — вырвался из горла крик, непроизвольный и полный отчаяния.
В голове всплыли обрывки воспоминаний: эта женщина и она, моменты их совместной жизни.
Всё кончено. Она действительно перенеслась в другое тело.
И стала дочерью наложницы. Лежащая перед ней женщина — её мать в этой жизни, наложница Лю!
А её имя… тоже Су Сюэянь. Она — дочь мелкого чиновника девятого ранга, рождённая от наложницы.
Хорошо хоть имя менять не нужно, по крайней мере, на этом она не проколется.
Получив часть воспоминаний прежней хозяйки тела, Су Сюэянь немного успокоилась.
А-а-а!
Вновь раздался детский плач, напомнив Су Сюэянь, зачем она пришла в комнату.
Тело наложницы отвлекло её.
Она посмотрела в сторону, откуда доносился плач, и увидела на кровати маленький свёрток.
Су Сюэянь не боялась мёртвых. Будучи хирургом, она видела их немало.
Ещё в университете ей приходилось иметь дело с телами, пропитанными формалином.
Тем более, эта женщина — её мать.
Пусть и в другом теле, но раз уж она заняла его, то должна принять и все связанные с ним отношения.
Су Сюэянь взяла свёрток на руки и развернула его. Внутри лежал младенец.
Худенький, бледный, с закрытыми глазами.
Новорождённый! И очень слабый. В её время такого ребёнка сразу поместили бы в инкубатор, в стерильные условия, как минимум на три месяца.
Состояние младенца было тяжёлым, он едва дышал.
«Это сын, ради которого наложница Лю боролась до последнего. Мой родной брат в этой жизни», — подумала Су Сюэянь, вспоминая обрывки прошлого.
Здоровье наложницы Лю было слабым, ей вообще не следовало рожать.
Роды Су Сюэянь подорвали её силы.
Эта беременность была для неё смертельно опасной.
Но, несмотря на это, наложница Лю упорно хотела родить сына.
Как она тайком говорила Су Сюэянь, сын — это их единственная защита. У наложницы нет никаких прав.
У дочери, рождённой от наложницы, тоже.
Им обеим нужна мужская поддержка, а надеяться на отца Су Сюэянь, мужа наложницы Лю, было так же бесполезно, как ждать, что свинья взлетит на дерево.
Судя по всему, и хорошего мужа Су Сюэянь тоже не светит.
Так что на это рассчитывать не приходилось.
Поэтому, чтобы обеспечить безопасность их обеих, нужно было родить сына.
Только кровный родственник мог и хотел защитить их.
Неожиданно Су Сюэянь почувствовала, как защипало в носу, а к глазам подступили слёзы.
Вот она, женская доля. Их единственная цель — муж и сын.
Больше ничего.
Печально, но ничего не поделаешь.
Младенец снова слабо всхлипнул, ещё тише, чем прежде. Это была его борьба, борьба со смертью.
Что же ей делать?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|