Ей хотелось обнять его, но она боялась пошевелиться, сидя верхом, поэтому просто прильнула к нему, подняв лицо:
— Очень красиво.
Сюй Лилин посмотрел на нее, затем наклонился и поцеловал ее в веки.
Инжань на миг закрыла глаза, а когда он отстранился, подняла веки, сияя глазами:
— Посмотри на небо.
Он поднял голову.
Море звезд окружало их. Лунный свет в этот миг, казалось, освещал только их двоих.
Инжань призналась:
— Сегодня мне было страшно лететь на мече, даже выступил холодный пот. Думаю, у меня боязнь высоты.
— Тогда спустимся? — предложил Сюй Лилин.
В ее глазах отражались луна, звезды и он.
— Но сейчас я совсем не боюсь. Хуайчжэнь, как думаешь, почему?
Она ждала, когда он спросит «почему», чтобы сказать: «Потому что ты со мной».
Но Сюй Лилин ответил:
— Скакун устойчивее.
«Хоть это и правда, но…»
Инжань откровенно скорчила ему рожицу.
Он щипнул ее за щеку. Внутри него клокотали беспокойство и злоба, жаждавшие заставить ее закричать от ужаса. Но он ничего не сделал, просто прокатил ее и приземлился.
— Вода нагрета, иди мойся.
Инжань кивнула, нежно погладила их коня и побежала в боковую комнату.
Погрузившись в бочку, она закрыла глаза, наслаждаясь теплом:
— Хорошо бы так прожить с Хуайчжэнем всю жизнь.
***
На рассвете Сюй Лилин разбудил Инжань.
Накануне они легли рано, поэтому она проснулась лишь слегка ошарашенной, но без усталости.
— Что такое?
Сюй Лилин напомнил ей:
— Разве ты не собиралась в Сюанья переписывать архивные дела?
Инжань возразила:
— А разве ты не говорил, что мне не нужно трудиться?
Сюй Лилин ответил:
— Потрудись немного и поймешь, как приятно не трудиться.
Инжань, едва сдерживая смех, поднялась с постели.
Раз уж Сюй Лилин продал фамильную ценность ради летающего коня, она тоже должна постараться для их будущего. Да и скакун — не предел мечтаний. Она хотела бы переехать в Цзиньшуй. Так ее мужу будет удобнее ходить на работу, а ей — путешествовать.
А то, что это отдалит ее от родни? Тем лучше.
Каждый раз отец читал ей нотации о «трех подчинениях и четырех добродетелях»*. А в последнее время даже начал твердить: «Из всех проявлений непочтительности к родителям худшее — не оставить потомства».
П.п.: *«Три подчинения» и «четыре добродетели» — свод моральных принципов и социального кодекса поведения для незамужних и замужних женщин в конфуцианстве, особенно в древнем и императорском Китае. Три подчинения: в юности — отцу, в замужестве — мужу, после смерти мужа — сыну. Четыре добродетели: Мораль (скромность и верность); Речь (умение молчать и избегать споров); Внешность (опрятность без излишеств); Трудолюбие (ведение хозяйства и рукоделие).
Но еще до свадьбы они с Сюй Лилином договорились — детей пока в планах нет.
Они и сами еще дети. Ей всего девятнадцать, а он и вовсе выглядит как юноша, хоть и утверждает, что старше. А на вопрос «На сколько именно?» — отвечал, что не считал.
Инжань иногда думала: а вдруг он младше и просто стесняется признаться?
Вернувшись к реальности, она умылась и переоделась вместе с мужем. Редкий случай — она встала так рано, что он даже помог ей причесаться.
Но как же плохо у него получалось! Теперь ясно, почему до свадьбы он всегда ходил с распущенными волосами.
В душе ворча, вслух она похвалила:
— Хорошо получилось.
Сюй Лилин погладил ее по голове:
— У тебя отличный вкус.
«Это… комплимент?»
В его словах почудился намек — будто он нарочно сделал ей такую прическу, а она, похвалив, его позабавила. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.
Молча поправив волосы, Инжань вышла с ним.
С летающим конем дорога заняла куда меньше времени, чем обычно. Сюй Лилин успел отвезти ее в Сюанья и сам добрался до Цзиньшуя.
Гуань И уже был на месте и проводил ее в архив:
— Эти дела слишком старые, записаны на обычной бумаге. Сейчас выдают новую — люминную. На ней письмена не потускнеют и через тысячу лет.
Инжань удивилась.
Гуань И усмехнулся:
— Вот разница между миром простолюдинов и нашим. Ладно, работай, а меня дела ждут.
Кивнув, Инжань проводила его взглядом.
Хоть ее и манил мир таинственных искусств, она уже выбрала жизнь простого человека — и была довольна.
Поэтому, не задумываясь над его словами, взялась за переписывание.
— Хо… зя… — из-за закрытого окна донесся хриплый шепот.
Инжань вздрогнула, волосы на ее затылке встали дыбом. В страхе она медленно поднялась.
«Это же Сюанья — здесь не может быть призраков! Наверное, показалось?»
Но голос продолжал:
— Я… система… миссия… мир… ошибка… впусти…
На этот раз Инжань не побежала с криком, а разобрала слова. Она замерла, не веря ушам.
«Система»? «Миссия»? Такие термины встречались только в романах о попаданцах!
Оставив дела, она подошла к источнику звука.
Голос, слабый и прерывистый, бормотал:
— Хозяйка… ошибка… дай… связаться… скорее… демон… уничтожение… спасти… Хозяйка… дай… перезапуск…
Инжань: «…»
Она слушала молча. Из этих обрывков фраз складывалась невероятная догадка.
Подумав, она вдруг развернулась и бросилась прочь с криком:
— ПРИЗРАК!!!
Она вылетела из архива с испуганным лицом, но внутри не боялась — лишь испытывала странную смесь чувств.
Прожив девятнадцать лет в этом мире, она, кажется, внезапно оказалась носителем системы и миссии. Она не знала, что это за миссия и что за система. Но знала одно: сейчас она счастлива. Если она займется этой миссией, ее нынешняя жизнь рухнет.
Судя по опыту прочитанных романов, ей, возможно, придется бросить Сюй Лилина ради каких-нибудь странных дел.
— Хозяйка?!
Голос издал невероятный вопль.
Сюаньчаи*, услышав шум, ворвались в архив, выбили окно и обнаружили за ним... труп.
П.п.: *стражи Тайного управления по делам демонов.
Гуань И нахмурился:
— Сущность, вселившаяся в тело, уже сбежала... Она смогла проникнуть в Сюанья, игнорируя защитные массивы.
Сюаньчаи задумались:
— Ее уровень мастерства должен быть высок. Нужно доложить властям, пусть решат, посылать ли высокоранговых сюаньчаев.
Инжань пряталась за их спинами, не смея взглянуть на труп. Она смотрела в небо и думала: «Надеюсь, система больше не придет».
Она не хотела получать эту миссию...
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|