Глава 9. Еще одну миску?

Глава 9

◎ Еще одну миску? ◎

Робкая улыбка Цзян Юэ словно кольнула Не Чжао в самое сердце. Он поспешно отвел взгляд, его дыхание на мгновение сбилось. Он изо всех сил подавлял в себе нелепое желание стать спасителем. Он, Не Чжао, раньше был любимым младшим сыном в семье хоу, а теперь — главарём бандитов в Чжучэне. Ни раньше, ни сейчас он не мог быть ничьим спасителем. Он никого не мог спасти.

Успокоившись, он как ни в чём не бывало сказал: — Пойдём.

Цзян Юэ следовала за Не Чжао всё утро, а теперь, после купания, совсем выбилась из сил, но всё равно старалась не отставать и не создавать проблем.

Вскоре полуденный ветер высушил её мокрые волосы, на лбу выступили капельки пота.

Она то и дело поправляла венок, боясь, что он сломается или упадёт.

Он ей очень нравился. Это был её первый подарок.

Цзян Юэ казалось, что Не Чжао, хоть и легкомысленный, вспыльчивый и деспотичный, но не такой уж плохой человек. И жизнь с ним не такая ужасная, как она ожидала. Он не ругал её, не морил голодом, купил ей новую одежду, сплёл венок…

Хотя взгляды прохожих всё ещё заставляли её прятаться, стоило ей дотронуться до венка, как она чувствовала прилив сил.

— Не трогай его, он не упадёт. Идём, — Не Чжао шёл за Цзян Юэ, следя, чтобы она не сутулилась. Но она постоянно поправляла венок, и с каждым прикосновением раздражение Не Чжао росло.

Всего лишь безделушка, которую он ей отдал, а она носится с ней, как с сокровищем. И правда, деревня.

— Хорошо, — Цзян Юэ смущённо опустила руку.

Ближе к полудню в Чжучэне становилось особенно оживлённо. Не Чжао привёл Цзян Юэ в лапшичную.

Эта лапшичная работала в Чжучэне почти тридцать лет и пользовалась большой популярностью. Столы и стулья были старые, отполированные до блеска, словно покрытые лаком.

Сын хозяина вытер для них стулья и пригласил сесть.

Цзян Юэ поставила свёртки с одеждой на край стола и, робко посмотрев на Не Чжао, стала ждать, пока он закажет. — Одну порцию лапши с рыбой. Лапшу порезать тонкой соломкой, варить без масла, добавить тарелку сушёного лопуха, не слишком солёного.

Когда Не Чжао закончил и посмотрел на неё, Цзян Юэ робко сказала хозяину: — Одну… одну порцию вегетарианской лапши.

— Ладно, с голоду не умрёшь, — Не Чжао кивнул и протёр изнанкой своего платка небольшой участок стола перед собой. Затем он расстегнул пуговицы на узких рукавах, подвернул их три раза и положил платок лицевой стороной на стол, чтобы не касаться его кожей.

Цзян Юэ никогда раньше не ела вне дома, в общественном месте. Она чувствовала себя неловко, не зная, куда деть руки. Она перекладывала их с места на место, то опуская на колени, то поднимая.

Не Чжао успел перехватить её запястья прежде, чем её рукава коснулись стола.

— Новая одежда! Да ещё и белая! Как ты смеешь класть руки на этот стол?! Если испачкаешь маслом, потом не отстираешь! Будешь ходить в грязной одежде! — Он нахмурился, в его голосе слышалось явное отвращение. Не Чжао достал ещё один платок, протёр им стол и положил сверху.

— Почему ты этого не знаешь? Чему тебя учили? Всегда носи с собой платок! Поняла? — Не Чжао отчитывал её, а Цзян Юэ молча кивала.

— Тре… третий брат… Если вы… так любите… чистоту… почему… во дворе… трава не выполота? — спросила Цзян Юэ. Мало того, что трава не выполота, так ещё и на кухне толстый слой пыли.

Не Чжао застыл, стиснул зубы и злобно посмотрел на неё: — Это разные вещи!

Цзян Юэ не осмелилась больше спрашивать.

Она ещё не знала, что такое барские замашки, капризы и причуды, особенно на людях.

Для барина жирные пятна — это грязь, вонь, нечто невыносимое. А запах травы — приятный, свежий, природный, пусть и немного хаотичный. Пыль — это естественное явление, если её не замечать, её как будто и нет.

Сын хозяина принёс две большие миски с лапшой и тарелку закусок. Порции были внушительными.

Цзян Юэ посмотрела на Не Чжао и, подражая ему, попыталась закатать рукава, но они были слишком широкие, ткань скользила, и рукава тут же расправлялись.

Она пробовала снова и снова, но безуспешно. Она уже умирала с голоду, но не смела допустить, чтобы рукава коснулись стола.

Не Чжао, съев пару ложек лапши, посмотрел на неё и, поражённый её неуклюжестью, взял две верёвки, которыми были связаны свёртки с одеждой, и сказал: — Дай руку.

Цзян Юэ послушно протянула ему руки.

Не Чжао нахмурился, заново подвернул ей рукава и завязал их верёвками. Теперь они точно не упадут.

Он похлопал Цзян Юэ по запястью: — Ешь.

— Спасибо, Третий брат, — Цзян Юэ потрогала завязанные рукава и благодарно улыбнулась. — Третий брат такой умный! А я… я бы не догадалась.

Её слова были такими искренними и неподдельными, что даже Не Чжао невольно улыбнулся, услышав их, и увидев её восхищённый взгляд. Но через мгновение он пришёл в себя, посмотрел на её рукава, вспомнил, что только что сделал, и помрачнел: — Хватит мне льстить! Сколько бы ты ни говорила приятных слов, ты всё равно остаёшься обузой. Следи за собой и не лезь ко мне со своими проблемами.

Лучше держаться от Цзян Юэ подальше. Он и так проявил к ней невероятную милость, накормив её.

Что он только что сделал? Завязал ей рукава, вытер стол… Потратил на неё целых четверть часа! У неё что, рук нет?!

Если он будет каждый день делать это за неё, он превратится в няньку!

Не Чжао подумал, что ему всего семнадцать, он молод и полон сил, ему ещё рано быть отцом, а заботиться об этой Цзян Юэ… Он содрогнулся от одной мысли об этом и поспешно съел ещё несколько ложек лапши, чтобы успокоиться.

Цзян Юэ, боясь задерживать его, тоже опустила голову и начала есть.

Белая, как облако, лапша растаяла у неё во рту. Цзян Юэ замерла от восторга. На свете есть такая вкусная еда?! Нежная, упругая, даже зелень была хрустящей и сочной! Вкуснее всего, что она когда-либо ела!

Она на мгновение задумалась, а потом начала жадно поглощать лапшу, словно не ела много дней.

Порция была огромной, в большой миске было не меньше цзиня лапши. Не Чжао думал, что Цзян Юэ, такая худая, много не съест, но она вылизала миску дочиста и с надеждой посмотрела на него. Не Чжао почувствовал холодок на спине.

Он вытер рот и, приподняв бровь, спросил: — Ещё одну?

Цзян Юэ смущённо потёрла руки: — Наверное… не стоит…

Не Чжао молча махнул рукой хозяину: — Ещё одну порцию вегетарианской лапши.

Вскоре Цзян Юэ так же быстро расправилась и со второй миской. Не Чжао, подперев голову рукой, постукивал пальцами по столу: — Ещё одну?

— Можно? — Цзян Юэ облизнула губы. На самом деле, ей не следовало столько есть, да ещё и заставлять Третьего брата ждать. Неприлично девушке есть так много. Люди будут осуждать. Но… лапша была такой вкусной!

Тяжелее всего сопротивляться желанию вкусно поесть. Это желание сильнее любого другого — сильнее жажды власти, богатства, плотских утех. Оно нестерпимо.

Когда Цзян Юэ доела третью миску, Не Чжао прошёл путь от изумления до недоумения и, наконец, смирился.

Вот, значит, сколько она на самом деле ест.

Человек, способный съесть всю траву во дворе и две миски заплесневелой похлёбки, вряд ли будет малоежкой.

Что ж, он был прав, считая, что накормить Цзян Юэ — уже большая милость.