Глава 6 (Часть 2)

Оказалось, что этот Нин Цинхэ — двоюродный брат Жун Сысы по материнской линии. Они родились в один год, но с разницей в несколько месяцев, поэтому Нин Цинхэ должен был называть ее «старшей кузиной».

Семья Нин изначально принадлежала к ученому сословию, но ко времени прадеда Нин Цинхэ начала постепенно приходить в упадок. Когда настало поколение отца Нин Цинхэ, он несколько раз пытался сдать провинциальные экзамены, но так и не добился успеха. Отчаявшись, он оставил мечты о чиновничьей карьере и открыл на улице лавку, чтобы зарабатывать на жизнь продажей книг и картин.

К счастью, отец Нин был хорош собой, образован и умел рисовать, чем и привлек внимание матери Нин. Семья деда Жун Сысы и Нин Цинхэ по материнской линии была состоятельной в тех краях, поэтому поначалу они не одобряли этот брак. Но мать Нин была непреклонна, влюбившись в этого человека, она плакала и объявляла голодовку. В конце концов, ее желание исполнилось, и так на свет появился Нин Цинхэ.

Нин Цинхэ унаследовал лучшие черты обоих родителей: с детства был красив и рано проявил незаурядный ум, уже в два-три года зная наизусть более сотни стихов. Поэтому давно угасшие надежды отца на успешную сдачу экзаменов Кэцзюй возродились в его сыне.

К счастью, Нин Цинхэ был умен и учеба давалась ему легко. Однако семья опасалась суеверия «мудрость ведет к ранней смерти» и не позволяла ему слишком рано добиваться славы, решив, что он примет участие в осенних экзаменах только в следующем году.

— Когда вернемся домой, не смей рассказывать старшей сестре о том, что сегодня произошло, понял? — специально предупредила Жун Сысы Нин Цинхэ, как только им удалось отделаться от Вэй Наньфэна.

— Почему не рассказать? — возмутился Нин Цинхэ. — Ей как раз и нужно об этом знать, чтобы поскорее оставила эту затею.

Недавно Жун Жун приходила в академию, и Нин Цинхэ уже чувствовал себя опозоренным, выслушав немало насмешек от однокашников.

Жун Сысы не знала, смеяться ей или плакать:

— Ах ты, говорят, что ты от учебы совсем одурел, так оно и есть, — она легонько стукнула Нин Цинхэ пальцем по лбу. — Разве ты не знаешь характер своей старшей сестры? Сейчас она вся увлечена, и что бы ты ни говорил плохого о том человеке, у нее в одно ухо влетит, в другое вылетит. Чего доброго, она еще подумает, что ты нарочно хочешь помешать ее счастью.

Нин Цинхэ успокоился и, немного подумав, вспомнил, что подобные случаи уже бывали. Он счел ее слова разумными и кивнул:

— Ну хорошо, не скажу.

— Вот и славно.

Однако, пройдя несколько шагов, Нин Цинхэ все же не сдержался:

— Но эти двое просто невыносимы.

Жун Сысы лишь улыбнулась, подумав про себя: «Кто бы спорил».

Едва они вернулись в дом семьи Жун, не успев даже выпить воды, как пришла старшая работница из лавки и попросила Жун Сысы пройти туда. На вопрос, что случилось, женщина ответила, что не может объяснить, и что управляющий Чэнь должен сам ей все рассказать. Сысы не стала настаивать и направилась в лавку.

Лавка примыкала к жилому дому семьи Жун, располагаясь спереди, так что идти было всего несколько шагов. Еще не дойдя до входа, Жун Сысы издалека увидела управляющего Чэня, ожидавшего у задней двери. Заметив ее, он поспешил навстречу.

— Вторая барышня, вы наконец-то пришли! — Управляющий Чэнь сиял от радости, словно встретил спасителя.

— Управляющий Чэнь, что случилось? — удивилась Жун Сысы. Этот управляющий был старым работником их лавки, всегда отличался сдержанностью, и редко можно было увидеть его в таком возбуждении.

Управляющий Чэнь поспешил объяснить:

— Вторая барышня, пойдемте вперед, я расскажу по дороге, хорошо?

Он повел ее в переднюю часть лавки.

— Так что же все-таки произошло? — снова спросила она.

Управляющий Чэнь усмехнулся:

— Появился клиент, который просит именно вас, вторая барышня, сшить ему одежду. Говорит, цена любая, какую назовем, и чтобы были выбраны лучшие ткани и самая искусная вышивка.

Услышав это, Жун Сысы удивленно подняла бровь:

— О? Неужели такой щедрый?

Управляющий Чэнь всплеснул руками:

— А то! Мне показалось, что они приезжие. Я боялся, что они не знают наших цен, и специально сказал, что если за работу возьметесь вы, барышня, то это будет стоить немалых денег. Но кто бы мог подумать, им было совершенно все равно! Они тут же оставили десять лянов серебра в качестве залога.

Управляющий Чэнь улыбаясь потер руки:

— Увидев, какие они щедрые, и к тому же заказывают одежду для женщин из их семьи, я подумал, что сначала нужно спросить вашего мнения, вторая барышня.

В этом не было ничего особенного. Жун Сысы не была какой-то небожительницей, витающей в облаках. Это был бизнес, и если можно было заработать, она была только рада. Поэтому она просто спросила:

— Где они сейчас?

Управляющий Чэнь указал наверх:

— Я пригласил их посидеть наверху.

Жун Сысы направилась на второй этаж.

Лавка семьи Жун занимала два этажа. На первом этаже располагались ткани и готовая одежда. Три-пять приказчиков и работниц ходили между рядами, обслуживая покупателей.

Второй этаж был разделен на несколько комнат: бухгалтерия, кладовая и две гостевые комнаты, предназначенные специально для приема знатных господ, их жен, сыновей и дочерей.

Двое господ, о которых говорил управляющий Чэнь, сейчас находились в первой гостевой комнате слева от лестницы.

— Господа, простите за ожидание, наша барышня пришла, — представил управляющий Чэнь вошедшую в комнату.

Жун Сысы шагнула вперед, собираясь поклониться мужчинам, но неожиданно встретилась взглядом с одним из них и замерла.

— Это ты?