Глава о Бо Цзи (Часть 1)

Глава о Бо Цзи

В смутные времена, в конце правления династии Цинь, по всей Поднебесной люди были вынуждены покидать свои дома. Годы войны лишили Срединную равнину жизни.

Судьба женщин во время войны непредсказуема, и я не стала исключением.

Когда Сян Юй, гегемон Западного Чу, разделил земли между восемнадцатью князьями, я была женой Вэй Бао, одного из его военачальников. Говорят, женщина следует за мужем, куда бы он ни пошёл. Я думала, что так и проживу всю жизнь рядом с Вэй Бао, разделяя с ним жизнь и смерть.

В тот год войска нашего лагеря были разбиты великим полководцем Хань Синем, служившим Хань-вану. Солдаты погибли страшной смертью, а все женщины из военного лагеря попали в плен. Нас отправили на каторжные работы в стан Хань-вана Лю Бана.

В юности мы с моими близкими подругами Гуань Цзи и Чжао Цзи договорились, что если кто-то из нас достигнет богатства и знатности, то не забудет остальных.

Какая ирония судьбы, они обе тоже были захвачены воинами Хань-вана. Только им повезло больше: из красавиц в шатре армии Чу они превратились в красавиц в шатре армии Хань, продолжая своё дело. А тот, с кем они делили ложе, естественно, сменился на Хань-вана Лю Бана.

Обе они вскоре удостоились милости Хань-вана, и их жизнь — одежда, еда, жильё — снова стала прежней.

Я же думала, что моя судьба — быть рабыней, умереть на каторжных работах, и на этом моя жизнь закончится.

Однако, когда Гуань Цзи и Чжао Цзи, удостоившись милости Сына Неба, смеялись надо мной, рабыней, сердце Его Величества дрогнуло от жалости. Он вызволил меня из рабства. Ван Лю Бан, смеясь, спросил меня:

— Вы же клялись не забывать друг друга ни в жизни, ни в смерти! Почему же ты не пришла к Чжао Цзи и Гуань Цзи?

Я пала ниц и почтительно ответила:

— Докладываю Вашему Величеству, рабыня — человек незначительный, не смею и мечтать о несметном богатстве.

Ван посмотрел на меня, и я увидела в его глазах лишь жалость. Он сказал:

— Какая хрупкая и нежная женщина, хорошая женщина... хорошая женщина.

В ту ночь ван призвал меня к себе.

Но после той ночи, хотя мне больше не приходилось заниматься каторжным трудом в лагере Хань, война продолжалась. Я оставалась в тылу, занимаясь шитьём и починкой. Хань-ван Лю Бан давно и начисто забыл обо мне.

В то время я слышала, что ван безмерно любил женщину по имени Ци Ушуан. Говорили, что однажды, потерпев поражение и спасаясь от преследования войск Сян Юя, ван проходил через Динтао, и эта женщина, Ци Ушуан, спасла его. Также говорили, что её танец был несравненным, и один танец со стройной талией так очаровал вана, что он проводил с ней каждую ночь.

Небеса никогда не обделяют добрых людей. В ту единственную ночь я зачала дитя дракона. Десять месяцев беременности, я прошла через врата ада и вернулась, наконец благополучно родив. Лю Бан дал нашему сыну имя — Лю Хэн.

Пламя войны бушевало, боевые барабаны гремели. Не знаю, сколько времени прошло в таких днях, но дошли слухи, что Хань-ван Лю Бан во главе верных сановников и прославленных полководцев объединил Поднебесную. Князья и военачальники пали ниц, признав Хань-вана владыкой мира.

Хань-ван Лю Бан сказал:

— Я слышал, что императорами становятся мудрые и достойные. Пустые слова и обещания — не то, чего я придерживаюсь. Я, простой мужлан, поистине не смею занимать императорский трон.

Сановники почтительно сложили руки и в один голос заявили:

— Ваше Величество поднялись из низов, покарали тиранов, усмирили четыре моря. Тех, кто отличился заслугами, вы щедро наделяли землями, делая их ванами и хоу. Если Ваше Величество не примет высокий титул, все будут сомневаться и не доверять. Мы, ваши подданные, будем стоять на этом до смерти.

Хань-ван Лю Бан трижды отказывался, но, не имея иного выбора, сказал:

— То, что мне помогают все вы, мои верные сановники и прославленные полководцы, — это поистине удача для меня, Лю Бана, и удача для всего народа Поднебесной! Впредь мы, правитель и подданные, будем расширять границы, чтобы народ нашей великой Хань жил в мире и радости.

Сановники пали ниц:

— Вашему Величеству — тысячи лет безграничного правления!

В то время старший сын Лю Бана и его законная жена были вызволены полководцами из темницы разбитой армии Чу. Старший законный сын Лю Ин стал наследным принцем, а первая жена Лю Бана, Люй Чжи, — императрицей.

По статусу я не могла сравниться с законной императрицей Люй Чжи, по красоте — с той госпожой Ци. Мне оставалось лишь жить тихо и спокойно, добросовестно исполняя свой долг.

В то время и у Ци Цзи, чей танец со стройной талией покорил Поднебесную, и у меня были сыновья от императора. По рангу Сын Неба Лю Бан пожаловал нам обеим титул «фужэнь».

Когда в Поднебесной воцарился мир, Сын Неба Лю Бан объявил великую амнистию, расширил земли к востоку от бывшей столицы Цинь — Сяньяна, и построил город Чанъань. К юго-западу от Чанъаня он возвёл императорский дворец, взяв строки из «Книги Песен»:

— «Ночь, как она? Ночь ещё не кончилась (вэйян)».

Поэтому императорский дворец великой Хань назвали Вэйян.

На восьмом году правления Хань сюнну вторглись на границы. Дай-ван Лю Чжун покинул своё царство и бежал.

Император разгневался и разжаловал Лю Чжуна до Хэян-хоу.

Царство Дай осталось без правителя, и император пожаловал его третьему принцу Лю Жуи, сыну госпожи Ци.

Узнав, что Жуи назначен Дай-ваном, госпожа Ци не обрадовалась. В ту летнюю ночь, во время любования луной, когда все красавицы сидели вокруг, а император с императрицей восседали на возвышении, госпожа Ци вдруг заплакала. Сын Неба спросил её о причине слёз.

Госпожа Ци разрыдалась:

— Ваше Величество, неужели вы больше не любите меня и Жуи?

Лю Бан хлопнул в ладоши и рассмеялся:

— Любимая наложница, почему ты так говоришь?

Госпожа Ци, плача так, что слёзы катились градом, как лепестки груши под дождём, говорила о своей печали:

— Ваше Величество, я не хочу расставаться с вами! Я не хочу, чтобы Жуи ехал в царство Дай! И когда я состарюсь, я не хочу ехать с Жуи в Дай! Я не хочу, чтобы мы с сыном были в тысячах ли от Вашего Величества…

Лю Бан кивнул:

— Хорошо, я отменяю свой указ. Земли Чжао ближе к столице. Пожаловать Жуи земли Чжао в тысячу ли — как тебе это?

— Но…

Госпожа Ци тут же улыбнулась, очень обольстительно. Она сказала:

— Я знала, что Ваше Величество любит Жуи! Земли Дай бедны, народ там голодает, и они так далеко от Чанъаня! Я знала, что в сердце Вашего Величества есть место для меня!

Императрица Люй Чжи, сидевшая на возвышении, слегка улыбнулась. Эта улыбка всегда была невозмутимой. Императрица продолжала принимать подношения вина от наложниц, и казалось, что царит полная гармония.

Весна сменяла осень, жара — холод.

Снова наступила глубокая зима со снегом и луной. В моём дворце Чанпин было вдоволь угля, и во всём павильоне царило тепло. Хотя Сын Неба не посещал меня, и жёны сановников не ступали на порог моего дворца, здесь был мой Хэн'эр, который учился ходить и лепетать первые слова. Я была довольна этим. Я думала, что когда Хэн'эр подрастёт, попрошу для него титул вана, и тогда мы с ним уедем в его удел и проживём там в мире до старости.

В тот день императрица Люй Чжи неожиданно пришла навестить меня. Я поспешно взяла сына за руку и пала ниц:

— Ваше Императорское Величество, служанка не знала о вашем прибытии и не встретила вас должным образом. Прошу наказать меня!

Императрица лишь улыбнулась, села на ложе и сказала:

— Встань. Я просто пришла посмотреть на тебя и Хэн'эра!

В тот момент я была неопрятно одета, волосы растрепались. Из-за того, что я днём и ночью заботилась о Хэн'эре, лицо моё было измождённым. Я никогда не понимала, каким человеком была императрица. Скрытной? Жестокой? Доброй?

Я не знала. Она всегда казалась мне величественной, её глаза феникса взирали на Поднебесную с высоты положения над тысячами людей.

Я не могла разгадать её и потому продолжала сохранять почтительную позу, поблагодарив её, изображая страх — на три части притворный, на семь — настоящий.

Императрица невозмутимо улыбнулась, видя, что я всегда веду себя подобострастно и боязливо, и тихо сказала:

— Его Величество собирается назначить наследником Чжао-вана Жуи, сына госпожи Ци, а моего Ина сделать Чжао-ваном.

Я ударила челом о пол, мой голос дрожал, я изображала испуг:

— Ваше Императорское Величество, служанка так боится... Наследный принц Ин — ваш сын, он законный наследник. Как же Его Величество может отвергнуть законного наследника и назначить сына наложницы! Это противоречит всем правилам!

Она тихо вздохнула и подняла меня с Хэн'эром. Хэн'эр, простояв так долго на коленях, уснул. Когда императрица слегка приподняла его, он прислонился к ней. Он выглядел таким милым и безмятежным. Я растерялась и могла лишь молча смотреть.

Императрица сама уложила Хэн'эра на кровать, и мы сели друг напротив друга за столик. Императрица заговорила:

— Ци Цзи, полагаясь на то, что в былые годы она следовала за Его Величеством в походах и удостоилась его любви, теперь хочет сместить моего сына и возвысить своего!

В голосе императрицы послышалась печаль. Я вздохнула:

— Неужели госпожа Ци сошла с ума? Неужели она не боится, что весь мир будет смеяться над ней и её сыном? С древних времён законный наследник считался главным. Как она смеет подстрекать Его Величество к нарушению порядка в государстве?