Глава 6. Часть 2

— Матушка, этот саше такой изысканный! Интересно, кто его вышил?

Мудрая наложница раньше не обращала на это внимания, но теперь стала внимательно рассматривать вышивку.

— Похоже на вышивку сусю.

— Если мне не изменяет память, Чжуан-гуйжэнь родом из Сучжоу, и она прекрасно вышивает.

— Ну и что?

— Я слышал, что в сусю есть особая техника, кажется, двусторонняя вышивка, — сказал Ши Юэ, склонив голову набок. — Интересно, как это выглядит? Может, внутри этого саше тоже что-то вышито? — С этими словами он открыл саше и хотел вывернуть его наизнанку.

Лицо Чжуан-гуйжэнь исказилось. Она быстро выхватила саше и крепко сжала его в руке, ладони ее вспотели. Она не ожидала, что этот ребенок раскусит ее. Внутри саше были вышиты их инициалы.

— Мудрая наложница, даже если все, что ты говоришь, правда, что с того? Думаешь, ты сможешь что-то с нами сделать? Не забывай, ты всего лишь опальная наложница.

— Как думаешь, кому поверит император — тебе или мне? — видя, как угасает блеск в глазах Мудрой наложницы, она злорадствовала.

— Ты причастна к смерти Лянь-чанцзай?

— Ха! Она сама виновата, что гуляла ночью одна. Если бы она не потеряла саше, никто бы ничего не узнал.

— Тайное всегда становится явным. Если бы не нападение на Юэ’эра, я бы не стала вмешиваться.

— Я действительно был в покоях принца той ночью, но я его не ранил, — попытался оправдаться Чжан Елинь.

— Хватит с ней разговаривать! Что она может нам сделать? — Чжан Елинь, однако, был напуган. Он знал, что эти гвардейцы подчиняются только императору.

Из-за ширмы медленно вышел человек. Увидев его, Чжуан-гуйжэнь упала на колени.

— Ваше Величество, все, что я говорила, было ложью! — она не ожидала, что император все это время был здесь, за ширмой. Ее охватил ужас, глаза расширились от страха.

Лицо императора потемнело от гнева. Он молчал.

Он схватил Чжуан-гуйжэнь за горло и, стиснув зубы, процедил: — Негодяйка! — Он отшвырнул ее, и она упала на пол. Затем она поднялась и, стоя на коленях, взмолилась: — Ваше Величество, умоляю вас, пощадите меня ради моего будущего ребенка! — по ее лицу текли слезы, голос был хриплым.

— Ребенок? Ты еще смеешь говорить о ребенке? Кто знает, чей это выродок! — в глазах императора горел холодный огонь. Казалось, он готов растерзать ее.

Чжан Елинь понял, что все кончено. Он бил челом, умоляя о пощаде, пока лоб его не покрылся кровью.

Император сделал знак, и гвардейцы вывели Чжан Елиня.

— Забить до смерти палками.

Затем он повернулся к Чжуан-гуйжэнь. — Учитывая, что ты служила мне, я позволю тебе самой выбрать способ умереть.

Чжуан-гуйжэнь потеряла сознание.

В это время Баньжо, служанка императрицы, вернулась во дворец Вечной Весны.

Она рассказала императрице о том, что произошло в Сусинь-сюань. Императрица, выслушав ее, лишь слегка кивнула, ее лицо оставалось бесстрастным.

Это была беспокойная ночь. Мудрая наложница не могла уснуть, сидя в кресле.

Она не хотела ни с кем враждовать, но, как мать, она должна была защитить своего ребенка.

Вспоминая поведение Ши Юэ, она недоумевала. Она не верила в совпадения.

«Неужели ему кто-то помог? Или он вдруг стал гением?» — думала она.

Сяолянь уже клевала носом. — Госпожа, уже поздно, ложитесь спать. Не нужно так изматывать себя, — сказала она, зевая.

— Иди спать, — тихо ответила Мудрая наложница и встала.

*

Не дойдя до дворца императрицы, она встретила Жун-фэй, которая сидела в паланкине.

Жун-фэй, слегка повернувшись, смотрела на нее полуприкрытыми раскосыми глазами.

— Я слышала, Мудрая наложница всегда сторонилась дворцовых интриг. Кажется, это не так. Вчера ты показала себя во всей красе, — с издевкой произнесла она, не глядя на Мудрую наложницу, и стала рассматривать свои накладные ногти.

Не дожидаясь ответа, она уехала.

После того, как все наложницы выразили свое почтение императрице, они стали обсуждать события прошлой ночи. Любые новости во дворце мгновенно становились известны.

— Прелюбодей был забит до смерти палками, а Чжуан-гуйжэнь приняла яд, — сообщила императрица.

— Император так любил Чжуан-гуйжэнь, а она совершила такой постыдный поступок, — с недоверием сказала Ли-бинь.

— Жаль Лянь-чанцзай. Она погибла безвинно. Ее имя означало «милость», а она стала жертвой, — с сожалением произнесла Чунь-гуйжэнь.

— Нужно навести порядок в этом дворце. Ваше Величество, вам следует быть строже, чтобы подобные вещи больше не происходили, — сказала Жун-фэй, теребя в руках платок, и усмехнулась.

— Я всегда стараюсь поддерживать порядок в гареме и не нуждаюсь в твоих советах, Жун-фэй, — только Юань-фэй осмеливалась так разговаривать с ней.

Императрица, как всегда, была спокойна и невозмутима. Казалось, ничто не может вывести ее из равновесия, и никто не мог понять ее истинных мыслей.

— Мы все сестры во дворце, не нужно устраивать словесные перепалки. Чжэнь-фэй скоро родит, и император не хочет, чтобы в гареме были беспорядки. Ведите себя прилично, — сказала императрица и, поднявшись, отпустила всех.