Глава 3

Хуанмао и Хэйва лежали на камнях, выставив круглые животы, и постоянно икали.

Я вытер рот рукавом Хуанмао. Эх, хорошо поели!

Время было уже позднее, и мы, отдохнув, с мальчишками разошлись. Я, прихрамывая, побрел домой.

Открыв калитку, я увидел во дворе незнакомую женщину. Ее платье выцвело настолько, что невозможно было определить его первоначальный цвет — красный или желтый. Поверх платья был надет светло-коричневый жакет. Волосы были собраны на затылке деревянной шпилькой, и лишь одна прядь ниспадала до пояса.

Женщина повернулась и, теребя рукав, улыбнулась мне.

Я знал всех в округе как свои пять пальцев. В каком доме корова, в каком собака — все было мне известно.

Но кто эта девушка? Такая красавица, а я ее не знаю. Большие глаза, блестящие, как вода… кажется, я ее где-то видел.

Я подошел и вежливо спросил: — Простите, девушка, у вас, случайно, свинья не заболела?

— Господин, ужин готов, — ответила она.

Это… это что, тот самый «сурок»? Какие шутки, неужели это она?

Я, ошеломленный, прошел в дом.

Старик Ян уже сидел за столом, на котором стояли три тарелки с едой, но не притрагивался к ним. Видно было, что он тоже немного нервничает.

Я сел рядом и тихо спросил: — Как она так изменилась? Я ее совсем не узнал!

— Только что приходила вдова Ван, принесла свою старую одежду в качестве свадебного подарка. Что это с ней? Опять что-то задумала? — Старик Ян нахмурился.

В этот момент вошла Линь Цинцин и робко сказала: — Господин велел мне приготовить ужин. Я пошла в огород, нарвала стручковой фасоли и дыни и кое-что приготовила. Если вы не против, поужинайте.

Я велел? Когда?

Я посмотрел на стол: фасоль с мясом, тушеная дыня, суп из пекинской капусты с тофу. Скудновато, на мой взгляд.

К тому же, я только что наелся жареного гуся.

Старик Ян, напротив, с удовольствием положил себе в тарелку кусок дыни.

— Ммм! Вкусно! Цинцин, у тебя золотые руки! — Старик Ян ел с таким аппетитом, что глаза его заблестели. Линь Цинцин в ответ улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки. Она была чертовски привлекательна, особенно когда улыбалась — словно молодой месяц, рядом с которым сияют две звезды. Я не мог отвести от нее глаз.

— Ян Ю… Ян Ю…

Старик Ян толкнул меня в плечо. Я очнулся и посмотрел на него.

— Попробуй! Очень вкусно!

— А, — хотя я был сыт, все же решил попробовать пару кусочков, чтобы не обидеть их.

После ужина мы со стариком Яном сидели на каменных скамьях во дворе, поглаживая животы и глядя на небо.

— С чего это ты так быстро управился? Ты почти всю фасоль съел, мне почти ничего не досталось! — с легким упреком сказал старик Ян.

Вот нахал! Еще и меня обвиняет! — Ты сам три тарелки риса съел и весь жир со дна тарелки собрал, а еще на меня жалуешься!

Старик Ян повернулся ко мне и тихо спросил: — Ну как тебе жена, которую я тебе нашел? Неплохая, правда?

— Тьфу, рано еще об этом говорить, — я встал и сплюнул, чтобы показать свое безразличие.

— Что? Такая хозяйственная, а тебе не нравится? — Старик Ян вскочил, как ужаленный, и замер. Через некоторое время он пришел в себя.

— Ладно, завтра отправлю ее обратно. Так поздно ее выгонять как-то нехорошо, — сказав это, он потер лоб.

— Что?! Ты хочешь ее прогнать? Ты же ее мне отдал! — я вскочил, закипая от злости.

Эй, что это со мной?

Почувствовав, что веду себя странно, я прокашлялся: — Девушка в чужом месте, совсем одна. Если мы ее прогоним, ей придется идти по миру?

Старик Ян снова нахмурился: — Ну, раз уж она тебе не нравится… мне что, удочерять ее? Ладно, пусть пока поживет у нас, а через пару лет выдадим ее замуж за кого-нибудь из другой деревни и получим хорошие деньги!

— Что?! Она называет меня господином, а ты хочешь продать ее замуж?! У тебя совсем совести нет! Хочешь, чтобы мне рога наставили?!

Старик Ян опешил: — Так ты ее хочешь или нет? Скажи прямо!

Я вдруг почувствовал, что щеки мои горят. Расстегнув воротник, я едва заметно кивнул.

Старик Ян усмехнулся и, не говоря больше ни слова, пошел на кухню и сказал Линь Цинцин: — Цинцин, я спать. Как закончишь с делами, ложись с мужем.

— Хорошо, отец, идите отдыхайте. Я скоро приду.

Так быстро?

Я схватился за грудь, сердце бешено колотилось.

Старик Ян неожиданно вернулся и, глядя мне в глаза, сказал: — Сегодня ночью все должно случиться!

— Я… мы с ней еще не женаты… как… как это возможно?!

— Мы же ее уже привели. Да и все в деревне знают, что она твоя жена. Какие еще церемонии нужны? — прищурился старик Ян.

Я уже не слышал, что он говорил дальше. Уши горели, в голове шумело, в носу засвербело. Я дотронулся до носа… Матерь божья! Кровь! Когда я успел опять пораниться?!

Я быстро подбежал к бочке с водой, умылся и вытер лицо.

Услышав, как старик Ян закрылся в своей комнате, я пошел в свою.

Зажег лампу и сел. Что же мне делать?

Левая рука непроизвольно сжала правую, которая вдруг начала дрожать. Что же делать?

Раздался скрип двери, и послышались шаги. Что делать?!

Я метался по комнате, как загнанный зверь.

В тот момент, когда дверь начала открываться, я, собрав все силы, прыгнул на кровать, завернулся в одеяло и притворился спящим.

Линь Цинцин вошла, закрыла дверь, задула лампу и… направилась ко мне!

А! Она легла рядом!

В темноте я открыл глаза, скрестил руки на груди, вцепился в одеяло и затаил дыхание.

Что она будет делать? Не будет ли она слишком грубой? Могу ли я отказаться?

Прошло много времени, но Линь Цинцин не шевелилась. Может, мне заговорить с ней? Но мы же почти не знакомы, о чем говорить? Может, спросить, где похоронен ее отец? Сказать, что мы сходим навестить его могилу? Нет, не годится. Сразу говорить об умерших — слишком мрачно.

Может, спросить, как ей у нас, нравится ли ей здесь?

Набравшись смелости, я повернулся и тихо позвал: — Цинцин… Цинцин…

В ответ послышалось только ровное дыхание. Она… уснула!

Я упал на подушку. Все мысли вылетели из головы. В сознании воцарилась пустота. Я начал считать овец: одна, две, три…

Эта ночь была чертовски длинной!