Глава 15. Неуемный Хуан Шэнцай

Чэн Чумо широко улыбнулся.— Не преувеличивайте! Какое там «отнял»? Я этого мерзавца-чиновника арестовал и, не теряя времени, вернулся. По дороге даже воды не пил, так проголодался! Спешился, увидел маньтоу… и обо всем забыл.

Я уже объяснил все этой девчушке, обещал потом вернуть ей маньтоу. Кто ж знал, что она такая плакса? Так рыдать… Нарочно меня смущает!

К концу своей речи Чэн Чумо и сам смутился и поднес маньтоу ко рту нерешительно.

— Ну-ну, не плачь, — успокоил Ду Шаоцин дочку. — Дядя проголодался, пусть поест. Попроси у тети Сань еще одну. Сегодня вечером получишь полторы булочки.

Сюань-Сюань тут же перестала плакать. С маньтоу все проблемы решаемы. Но тут она словно что-то вспомнила и, показывая пальчиком на Чэн Чумо, прошептала:

— Папа, ты не так сказал. Надо говорить «бородатый дедушка».

Ду Шаоцин и Ли Чжэнь расхохотались. Рука Чэн Чумо застыла на полпути ко рту. Он с укором посмотрел на девочку. Кусок маньтоу застрял в горле.

— Простите, господин Чэн, — еле сдерживая смех, спросил Ду Шаоцин, — сколько вам лет?

Чэн Чумо покраснел. Наконец, он выпалил:

— Восемнадцать! Мне всего восемнадцать! Ну, съел я твой маньтоу, и что? Так издеваться надо? На, бери! Все тебе!

Не обращая внимания на то, испугается ли девочка, он сунул ей в руки надкусанный маньтоу.

— Всего восемнадцать? — рассмеялся Ду Шаоцин. — Даже меня младше. Но выглядите вы… пожилым. Вам бы бороду сбрить. А то как мой дядя, будто вам уже сорок. Неудивительно, что дочка вас дедушкой назвала.

Чэн Чумо, побагровев, потерял дар речи.

— Видишь, как дядя тебя любит? Даже свой маньтоу отдал. Поблагодари его, — сказал Ду Шаоцин дочке.

Девочка робко поблагодарила Чэн Чумо и убежала. Чэн Чумо еще больше смутился. Он поклялся себе больше никогда не связываться с детьми. Детская непосредственность — страшная сила.

На следующее утро, получив рецепт, Ли Чжэнь и Чэн Чумо отбыли. Семья Ду много приобрела благодаря этому происшествию. Они не только вернули себе дом и спасли дело, но и избавились от Ван Сяньчэна. Теперь их будущее казалось безоблачным.

А вот Хуан Шэнцаю не повезло. Победа была так близка, но тут вмешались эти чиновники! Они лишили его покровителя и еще избили его. Теперь он стал посмешищем всего Лосячжжэня, а Ду Шаоцин получил все, что хотел. Этого Хуан Шэнцай стерпеть не мог.

— Ду Шаоцин! Семья Ду! Я отомщу! Мне не нужен ваш рецепт! Мне нужны ваши жизни! — ревел Хуан Шэнцай, зализывая раны.

К югу от Лосячжжэня находилась гора Тигра, получившая свое название из-за тигров, которые там водились. На горе располагалось логово бандитов — крепость Пяти Тигров. Пятеро главарей называли себя «пятью тиграми горы» и пользовались дурной славой. Жители Лосячжжэня боялись даже упоминать это место.

Как только Хуан Шэнцай немного оправился, он отправился на гору Тигра. Он хотел нанять бандитов для мести.

В крепости Пяти Тигров Хуан Шэнцай изложил свою просьбу и выложил двадцать лянов серебра в качестве задатка. Глаза бандитов загорелись.

— По правде говоря, — сказал главарь по прозвищу Большой Тигр, — времена сейчас спокойные. Наше ремесло становится все менее прибыльным. Да и место это глухое, торговцев мало, поживиться нечем. Вот и нас, «тигров», почти не осталось. Только мы, пятеро братьев. С такими силами в Лосячжжэнь идти опасно.

— Старший брат, мы…

Один из бандитов хотел возразить, но Большой Тигр остановил его жестом.

Хуан Шэнцай не ожидал такого поворота. Но жажда мести была слишком сильна.

— Господин главарь, мой враг — всего лишь молодой ученый, чуть старше двадцати. Ну, и еще один мужчина средних лет. Много людей не нужно. Если дело в деньгах, я готов увеличить задаток до пятидесяти лянов. И еще пятьдесят — после того, как дело будет сделано. Я хочу одного — чтобы семья Ду была уничтожена. Ваша добыча — ваша, мне она не нужна.

Перед таким соблазном бандиты не устояли. Договорившись о цене, они взялись за дело.

— Второй, Третий, завтра отправляйтесь на разведку. И помните — не торопитесь.

Ду Шаоцин еще не знал, что стал мишенью бандитов. Вернув себе трактир и избавившись от Хуан Шэнцая, он строил планы на будущее. Маньтоу уже завоевали популярность в городе, но этого было мало. Нужно было снова открыть трактир.

Тем временем Ли Чжэнь и Чэн Чумо вернулись в Чанъань с рецептом и были вызваны к императору.

Повар императорской кухни без труда приготовил маньтоу по рецепту Ду Шаоцина. Булочки получились отличные.

— Невероятно! В глуши живут такие мудрые люди! — воскликнул Ли Эр. — «Защита страны — долг каждого». Какая глубокая мысль! Если бы все мои подданные так думали, наш Тан процветал бы вечно!

— Ваше Величество совершенно правы, — поддержал его Ли Чжэнь. — Этот трактирщик — мой ровесник. Но в нем нет ничего от торгаша. Он больше похож на ученого, которому небезразлична судьба страны. Мне кажется, он — скрытый талант. Может быть…

— Ха-ха! — рассмеялся Ли Эр. — Молодец, Ли Чжэнь! Уже и ты таланты рекомендуешь! Хорошо! Раз он бескорыстно поделился своим секретом, значит, он — истинный патриот. Наградить его тысячей лянов серебра! И пусть Гоцзыцзянь направит к нему своих людей. Если он действительно талантлив, принять его на обучение. Пусть послужит на благо империи.

— Благодарю за милость, Ваше Величество!

Довольный Ли Эр решил первым делом поделиться радостью с любимой женой, императрицей Чансунь. Во дворце Личжэн принцесса прислуживала матери. Увидев императора, она поклонилась и хотела удалиться.

— Все еще сердишься на меня? — спросил Ли Эр. — У меня для тебя радостная новость. Не хочешь ее услышать?

Императрица, улыбаясь, взяла дочь за руку.

— Не стоит ссориться с ребенком, — сказала она, обращаясь к Ли Эру. — Тем более, что ты был неправ. Пусть наша дочка подуется немного.

— Хорошо, — смущенно улыбнулся Ли Эр. — Как скажешь. Если дочка меня простит, я готов хоть конем ей стать.

Эти слова тронули принцессу до глубины души. На ее глазах навернулись слезы.

— Отец… Я не сержусь,

— Ты… Ты снова называешь меня отцом? — обрадовался Ли Эр. — Вот это действительно двойной праздник! Сегодня мы будем пировать во дворце Личжэн!

Ли Эр был счастлив. Его любимая дочь вернулась.