Глава 5 (Часть 2)

— Ты моя сестра, разве я не знаю твой характер? Я тебе уже много раз говорил: если тебе нравится еда из того ресторана, я прикажу повару готовить для тебя эти блюда во дворце каждый день. Так тебе не придется выходить за его пределы.

— Но вне дворца еда кажется мне вкуснее! Есть же такая поговорка: «Домашний цветок не так ароматен, как дикий». Если он станет домашним, то потеряет свой шарм, — ответила я и, немного помолчав, добавила: — Кстати, брат, когда я была в Храме Фухуа, я попросила для тебя защитный амулет. Настоятель Чжэн Дао лично освятил его.

Я достала амулет из-за пазухи и с улыбкой сказала:

— Брат, обязательно носи его с собой. Это знак моей заботы.

Брат искоса взглянул на меня.

— Признавайся, опять что-то натворила в Храме Фухуа? Ты с самого детства каждый раз, как провинишься, приносишь мне защитный амулет. Покой, покой… Ты хочешь, чтобы я обеспечил тебе покой! Нужно было дать тебе титул «Покой», а не Минъюй.

— Но ты же всегда говорил, что я чиста и безупречна, как драгоценный камень? Поэтому и дал мне титул Минъюй, — напомнила я.

— А Ву подобна нефриту, и титул Минъюй тебе очень подходит, — с улыбкой ответил брат. Его взгляд стал глубже, словно по воде пробежала рябь. Он вдруг похлопал по месту рядом с собой: — Не стой, садись рядом.

Мы с братом всегда были очень близки. И хотя после восшествия на престол он стал вести себя как император, со мной он оставался таким же, как и прежде. Я села рядом с ним на трон. Брат снова посмотрел на меня.

— Ты кого-то привела во дворец?

Я хихикнула.

— Ничего не скроешь от твоего проницательного взгляда!

Лицо брата помрачнело.

Я знала, что ему не нравится, когда я привожу кого-то во дворец. Сердце у меня ёкнуло, и я поспешно сказала:

— Брат, этот человек — друг настоятеля Чжэн Дао.

Как я и ожидала, услышав имя настоятеля Чжэн Дао, брат немного успокоился. Я вздохнула с облегчением и рассказала ему все, что произошло.

— Я не боюсь проклятия «приносящей несчастье мужьям», — закончила я свой рассказ со вздохом. — Я боюсь, что однажды оно коснется моих близких. Мои мужья погибли при странных обстоятельствах, и я боюсь, что в один прекрасный день и ты, брат… — Я закусила губу. — Поэтому я и отправилась в Храм Фухуа молиться и просить настоятеля Чжэн Дао о помощи. Теперь у меня есть решение, и я доверяю настоятелю, к тому же…

Я широко раскрыла глаза.

— …этот друг настоятеля — необычный человек, настоящий отшельник! Он даже могущественнее тех мудрецов, которых ты мне показывал раньше!

Брат поднял бровь.

— О? Настолько могущественный?

Я энергично закивала.

— Он ждет снаружи. Ты сам увидишь, правда ли я говорю.

— Ты действительно провела церемонию принятия ученика? — спросил брат.

— Тот день был благоприятным для этого, и настоятель Чжэн Дао был рядом… — ответила я.

— Ты поступила очень опрометчиво, — вздохнул брат, — но теперь уже ничего не поделаешь. В следующий раз, если ты решишь взять учителя или поклясться с кем-то в братстве, сначала спроси меня. Поняла?

Я закивала, как цыпленок, клюющий зерно.

— Поняла, А Ву поняла.

Тогда брат обратился к слуге:

— Приведите его.

Я обрадовалась: значит, брат одобрил моего учителя.

Вскоре слуга привел Цзюнь Цинъяня. Он спокойно поклонился брату, на его лице не было ни тени страха перед императором. Хотя раньше мне хотелось увидеть, как Цзюнь Цинъянь будет впечатлен величием моего брата, сейчас я надеялась, что он будет выглядеть как можно более спокойным. Это доказывало, что у меня хороший вкус и что я нашла поистине уникального учителя.

Что касается моего желания накормить его свиной грудинкой, то оно давно улетучилось.

Эх, свиная грудинка такая вкусная, а учитель, похоже, не любитель мяса. Лучше не тратить ее впустую. Сегодня он помог мне сохранить лицо перед братом. Какая разница, высокомерен он или нет, главное, чтобы он смог подавить мою негативную энергию Инь. Остальное неважно.

Я не лгала брату: я не боюсь проклятия и не боюсь остаться одна. Я боюсь, что из-за меня с братом что-то случится.

Отец и мать давно умерли. Я плохо помню борьбу за власть перед восшествием брата на престол, но до сих пор содрогаюсь, вспоминая, как опасно было жить в то время. Теперь на всем белом свете у меня остался только он один.

Я лучше сама пострадаю, чем позволю, чтобы что-то случилось с моим любимым братом.