Снятие шпильки

Цуй Хуайлян махнул рукой, отсылая телохранителя.

Услышав эти слова, Цуй Фэнъюэ беззвучно заплакала, ком подступил к горлу. Цуй Хуайляну стало невыносимо жаль ее: — Фэнъюэ, мы еще что-нибудь придумаем.

Цуй Фэнъюэ лишь тяжело дышала, не зная, что сказать, и боясь, что если заговорит, то разрыдается еще сильнее.

Прошло время, за которое сгорает ароматическая палочка, прежде чем Цуй Фэнъюэ, всхлипывая, проговорила: — Отец, мой Юаньюй-гэгэ сейчас в тюрьме! Там темно, холодно и сыро, не видно ни света, ни конца!

Ее служанки, Нонци и Цзохуа, стоявшие рядом, не могли сдержать слез.

Глубокой ночью, получив известие, Гао Цзинъюэ вернулась в резиденцию Цуй.

Цуй Фэнъюэ бросилась в объятия матери и разрыдалась: — Матушка, матушка… Юаньюй-гэгэ… Юаньюй-гэгэ подставили…

Госпожа Гао крепко обняла ее, позволяя выплакаться и излить всю свою обиду.

Через некоторое время, когда дыхание Цуй Фэнъюэ немного успокоилось, госпожа Гао сказала: — Фэнъюэ, завтра пойдем со мной в Тайцзи Гун, попросим твою тетю что-нибудь придумать!

После утреннего боя барабанов Цуй Фэнъюэ и госпожа Гао прибыли к воротам Чэнтянь дворца Тайцзи, но неожиданно обнаружили, что ворота плотно закрыты. Начальник караула городских ворот (чэнмэнь чжичжан) почтительно поклонился: — Госпожа Цзюнь, госпожа Цуй, во дворце отдан приказ: без указа входить и выходить запрещено.

Цуй Фэнъюэ сердито пробормотала: — Я каждый день хожу во дворец Нинъюнь приветствовать императрицу, это для меня как обычное дело! Племянница беспокоится о тете, моя матушка, как сестра, беспокоится о своей сестре! Почему нас не пускают внутрь, что за нелепость!

Госпожа Гао потянула Цуй Фэнъюэ за рукав, давая знак замолчать, и отчетливо произнесла, обращаясь к начальнику караула: — Я давно не была во дворце и не виделась с императрицей. Неважно, что не могу войти во внутренний двор. Начальник, передайте императрице, что я пришла повидаться с ней, но не могу пройти через ворота!

Обычно у госпожи Гао и Цуй Фэнъюэ были жетоны, выданные императрицей, и они могли в любое время до наступления комендантского часа войти во дворец.

Начальник караула, будучи мелким чиновником, не смел обидеть двух знатных дам перед ним. Он с глухим стуком опустился на колени и, не переставая извиняться и улыбаться, сказал: — Госпожа, вы унижаете меня, простолюдина! Если бы не указ императора или разрешение маршала Чэна, разве я посмел бы!

Шэнь Нуаньянь, спешно вызванная во дворец из-за частых шевелений плода у Шуи Цзэн, находившейся на седьмом месяце беременности, издалека увидела эту сцену у ворот Чэнтянь.

Подойдя к Цуй Фэнъюэ, она, отвернувшись от сопровождавшего ее маленького евнуха, подмигнула ей и громко сказала: — Фэнъюэ, что с тобой? Ты такая бледная!

Цуй Фэнъюэ мгновенно все поняла и, подыграв, упала в объятия Нонци, слабым голосом проговорив: — Нуаньянь, скорее проверь мой пульс, у меня голова раскалывается!

Госпожа Гао, все еще разговаривавшая с начальником караула, обернулась и увидела, что дочь упала в объятия служанки. Она тут же подбежала: — Быстрее, быстрее, врач Шэнь, проверьте пульс Фэнъюэ!

— Господин евнух, может, я сначала проверю пульс госпожи Цуй? Это займет не больше времени, чем сгорает половина ароматической палочки, как вы думаете… — с умоляющим видом обратилась Шэнь Нуаньянь к евнуху, который принес ей императорский указ о вызове во дворец.

Евнух оказался в затруднительном положении.

Госпожа Цуй была зеницей ока императрицы, даже их «старый предок» Великий маршал Чэн оказывал ей некоторое уважение. Если с ней действительно что-то случится, ему не избежать наказания.

К тому же, у Шуи Цзэн часто бывали шевеления плода, ничего серьезного. Если сейчас задержаться на полпалочки времени, а потом пойти быстрее, ничего страшного не произойдет.

Евнух кивнул: — Врач Шэнь, поторопитесь.

Проверяя пульс, Цуй Фэнъюэ очень быстро прошептала: — Найди способ сообщить императрице, что Пэй Юаньюй заключен в тюрьму столичного округа!

В этот момент к ним подошел начальник караула. Шэнь Нуаньянь громко сказала: — Госпожа Цуй слишком долго стояла на солнце, к тому же сильно разволновалась, отсюда и головная боль. Вернувшись домой, приложите лед, и все пройдет. Успокойтесь, — затем она снова сжала руку Цуй Фэнъюэ.

Войдя во двор Шуи Цзэн во дворце Яньцзя, Шэнь Нуаньянь услышала встревоженные голоса. Она быстро вошла в зал, собираясь поклониться императрице, сидевшей на главном месте, но та жестом остановила ее: — Скорее иди в спальню, посмотри Шуи, это важнее.

Императрица уже получила известие и пришла навестить Шуи Цзэн. Мать Шу-вана, Нин Гуйфэй, и две наложницы первого ранга также были здесь.

Забота о наследниках входила в обязанности императрицы, поэтому ее появление во дворце Яньцзя не было удивительным.

У императора было мало детей: только наследный принц и Шу-ван, зато несколько принцесс. Если на этот раз родится принц, Шуи Цзэн непременно получит титул фэй (наложницы высшего ранга). Другие наложницы, проявив заботу сейчас, могли рассчитывать на ее благосклонность в будущем.

Шэнь Нуаньянь почтительно кивнула и вошла в спальню. Через две чашки чая она вышла и совершила глубокий поклон перед императрицей: — Императрица, успокойтесь. Вероятно, это из-за того, что госпожа Шуи плохо спала ночью. Я только что сделала ей иглоукалывание, теперь все в порядке. А вот у вас, императрица, кажется, есть признаки недостатка ци и крови. Не позволите ли мне проверить ваш пульс?

Подняв голову, она многозначительно взглянула на императрицу, а затем опустила глаза.

— Врач Шэнь теперь стала такой способной! У императрицы есть свои врачи из Управления императорской аптеки (Шанъяо Цзюй). Неужели врач Шэнь им не доверяет? — брови Нин Гуйфэй взлетели вверх, а в глазах мелькнуло насмешливое выражение.

Шэнь Нуаньянь продолжала стоять спокойно и невозмутимо, ожидая слова императрицы.

Шу Фэй взглянула на императрицу: — Ваше Величество, врач Шэнь сведуща в женских болезнях (дайся чжи шу), пусть посмотрит, хуже не будет.

— Раз так, врач Шэнь, следуйте за Ма Фуму и подождите меня во дворце Нинъюнь, — спокойным голосом сказала императрица.

Во дворце Нинъюнь остались только императрица, Ма Фуму и Шэнь Нуаньянь.

Выслушав Шэнь Нуаньянь, императрица сохранила невозмутимое выражение лица, но долго молчала. Гнетущая тишина в зале, словно темные тучи, нависла над Шэнь Нуаньянь.

Она знала, что вдовствующая императрица недолюбливает семью Гао, особенно императрицу. Между семьями Гао и Пэй были некоторые разногласия. Теперь, когда Пэй Юаньюй оказался в тюрьме, неизвестно, станет ли императрица ему помогать.

Прошло время, за которое сгорают две ароматические палочки. Шэнь Нуаньянь, сгорая от нетерпения, собралась снова заговорить, но увидела, что императрица Гао повернулась и ушла во внутренние покои.

Вскоре Ма Фуму передала Шэнь Нуаньянь запечатанную воском пилюлю, а императрица глухо произнесла: — Отправляйся в лавку благовоний на Восточном рынке и передай это хозяину. Скажи Фэнъюэ, чтобы с этого момента сидела дома и никуда не выходила.

После ухода Шэнь Нуаньянь императрица тихо вздохнула: — Юйжу, не унижаю ли я себя? Моего сына больше нет, а я спасаю его сына от другой женщины.

Ма Фуму подала ей чашку чая и мягко сказала: — Позвольте старой слуге сказать, у вас язык острый, а сердце доброе. Если бы вы не спасли его, разве смогли бы смотреть, как госпожа Цуй плачет и убивается?

Императрица криво усмехнулась, вновь обретая свое обычное величественное спокойствие: — Только в этот раз. Должно быть, в прошлой жизни я задолжала семье Пэй. Император закрыл ворота Даньфэн, значит, грядут большие перемены. Юйжу, пойди разузнай, что именно произошло?

В огромном кабинете дворца Цзычэнь были только император и Шу-ван.

Шу-ван стоял на коленях перед столом, выпрямив спину.

Император, закрыв глаза, потер переносицу кончиками пальцев. С непроницаемым лицом он посмотрел вдаль: — Мой сын возмужал, осмелился тронуть даже Пэй Цзючжоу. Сильнее своего отца. Твой отец даже к его детям относится с почтением.

Ладони Шу-вана слегка вспотели, но взгляд его был твердым: — Отец, измена Пэй Цзючжоу доказана, улики неопровержимы. К тому же, военная обстановка была критической, действовать нужно было по обстоятельствам. Дядя был вынужден так поступить.

— Улики! — голос императора стал холодным. — Отложи свои улики в сторону, позволь мне научить тебя. Вдовствующая императрица правила страной все эти годы. Разве нет ее шпионов при дворе, в столице и во всех провинциях? Так легко тронуть Пэй Цзючжоу… Ты подумал о последствиях? Во-вторых, семья Пэй — образец верности, отец Пэй Цзючжоу погиб на поле боя. Сколько влиятельных чиновников при дворе тесно связаны с Пэй Цзючжоу! В-третьих, семья Лю из Ючжоу уже контролирует стотысячное войско, и все еще зарится на семидесятитысячное войско Хэдуна. Не слишком ли жадно? Кто такой Пэй Цзючжоу? Он пользуется наибольшим авторитетом среди всех военных губернаторов, обладает военным и гражданским талантом, прекрасно знает пограничные дела, его любят и уважают солдаты. Спроси-ка хорошенько у семьи Лю, смогут ли они проглотить Хэдун? Разве семья Гао из Тяньсюна позволит это?

Теперь и на лбу Шу-вана выступил пот. Он пал ниц, но в сердце его не было страха. Он должен был действовать решительно, иначе Цуй Фэнъюэ не пройдет и трех месяцев, как выйдет замуж за Пэй Юаньюя: — Отец, знатные кланы слишком долго держали военную власть в нашей Да Вэй, и отец тоже страдал от их ограничений. Сын лишь хотел помочь отцу.

Император тихо вздохнул: — Встань! Раз уж так случилось, покажи мне свои улики.

Шу-ван почтительно протянул письмо императору: — Отец, это письмо Пэй Цзючжоу тибетскому генералу Циньлин Цзаньчжо. В нем подробно описан его план обороны Шибаочэна. Это письмо написано рукой Пэй Цзючжоу, на нем его печать и шнур (иньшоу). После захвата Шибаочэна тибетцы, не желая держать рядом с собой такого опасного человека, как Пэй Цзючжоу, сбросили это письмо со стены прямо моему дяде. Пэй Цзючжоу и солдаты Хэдуна, мой дядя и солдаты Ючжоу видели это своими глазами. Циньлин Цзаньчжо еще кричал со стены, благодаря Пэй Цзючжоу за хитроумный план, который помог ему захватить Шибаочэн, но добавил, что силы Тибета несравнимы с Да Вэй, и он не может помочь Пэй Цзючжоу захватить Срединные равнины!

Император усмехнулся: — Не так уж ты глуп, не стал говорить, что Пэй Цзючжоу сделал это ради какой-то мелочи вроде золота и драгоценностей. А где медная рыба-верительная бирка (тунюйфу) Пэй Цзючжоу для командования войсками и верительная бирка для передачи приказов (чуаньфу)?

Шу-ван на мгновение замялся: — Отец, с этим некоторые трудности. Почти все старшие офицеры преданы Пэй Цзючжоу. Особенно его храбрый генерал Чжан Яньюй, который исчез без следа. К тому же, Пэй Юаньюй все еще в столице. Ни медную рыбу, ни верительную бирку для приказов найти не удалось, офицеры не подчиняются. Но они сами были свидетелями измены Пэй Цзючжоу и не смеют действовать опрометчиво. Отец, судя по всему, подчиненные Пэй Цзючжоу верны только ему, а не императорскому дому. Видно, он давно замыслил недоброе!

Император еще раз взглянул на письмо: — Действительно, почерк Пэй Цзючжоу, печать и шнур тоже его. Оставь здесь! Слушай, как был потерян Шибаочэн, я выяснять не хочу. Но, Цюэну, только в этот раз. Вчера я закрыл трое ворот, ведущих в Восточную столицу, а также ворота Чэнтянь и Даньфэн. Но скоро эта новость разнесется по столице и дойдет до вдовствующей императрицы. Грядет буря, — Цюэну было детским именем Шу-вана.

Не успел он договорить, как снаружи раздался пронзительный голос Чэн Чжэньюаня: — Ваше Величество, у слуги есть важное донесение.

Получив разрешение войти, Чэн Чжэньюань почтительно доложил: — Госпожа Пэй сняла шпильку в знак признания вины и преклонила колени перед воротами Даньфэн!

Император тяжело вздохнул. Чего боишься, то и случается. Теперь между ним и Пэй Шуйи пролегла кровавая вражда.

— Пойди, доставь госпожу Пэй на моих носилках (цзяньюй) в спальню дворца Цзычэнь и хорошо позаботься о ней, — император взглянул на Лайфу.

После ухода Лайфу в кабинете воцарилась тишина.

Через некоторое время император тихо произнес: — Раз медную рыбу и верительную бирку для приказов так и не нашли, боюсь, солдаты Хэдуна взбунтуются.

Чэн Чжэньюань, казалось, немного колебался, глядя на императора: — Ваше Величество, у Пэй Цзючжоу только один сын, Пэй Юаньюй. Он наверняка знает, где они. Может, допросить его?

Император отложил кисть, его дыхание стало неровным.

Хотя вдовствующая императрица наверняка считала его виновным в смерти Пэй Цзючжоу, он все же опасался допрашивать Пэй Юаньюя. Цуй Фэнъюэ непременно поднимет шум на весь свет.

А если эта девушка начнет бунтовать, головной боли не оберешься.

Император вздохнул и потер переносицу: — Отправить гвардию Цзиньувэй обыскать резиденцию Пэй. Вызвать Цуй Хуайляна во дворец.