Глава 11

Глава 11

Родной дядя наследной принцессы был заключен в тюрьму, причем его подозревали в измене родине. Эта новость потрясла двор и всю страну.

Министр военного ведомства Вэй Синъе той же ночью отправился во дворец и, стоя на коленях перед входом в императорский кабинет, бил челом, прося прощения. Он говорил, что не смог должным образом управлять своими подчиненными, что и привело к такому ужасному происшествию, и просил императора наказать его.

Император Тяньци сидел за письменным столом и, холодно глядя сквозь дверь кабинета на распростертого на земле Вэй Синъе, спросил:

— Дело полностью расследовано?

Вэй Синъе замер на мгновение, а затем ответил:

— Сунь Даолинь (полное имя заместителя министра Суня) настаивает, что никогда не копировал карты военного расположения и никому их не передавал.

— О? — Император Тяньци внезапно улыбнулся. Его голос, обращенный к Вэй Синъе, был даже мягким. — Раз обстоятельства дела еще не выяснены, не слишком ли рано ты просишь о наказании? Так стремишься быть наказанным?

— Ваш слуга… ваш слуга считает, что независимо от того, кто виновен в утечке карт, проблема все равно возникла в Военном ведомстве. Ваш слуга обязан просить у императора прощения!

— Ну что ж, ты попросил о наказании. Твое наказание я пока приберегу. Можешь идти, — сказав это, император Тяньци встал и направился во внутренние покои. Дверь императорского кабинета с легким стуком захлопнулась.

Вэй Синъе еще некоторое время оставался на холодном каменном полу в прежней позе, пока выступивший на кончике носа пот не оставил на камне маленькое мокрое пятнышко. Только тогда он громко произнес:

— Ваш слуга откланивается!

Затем он медленно поднялся, повернулся и ушел.

За Яньмэньгуанем Хо Сыхун, уставший от ежедневных провокаций противника, решил перейти в наступление.

После очередного набега на близлежащие города и отступления врага, он разделил армию на три части. Две части по десять тысяч человек каждая выступили из Яньмэньгуаня в противоположных направлениях и, пройдя по сто ли, под покровом ночи обошли врага с тыла и устроили засаду. В назначенное время Хо Сыхун лично повел сорокатысячную армию из Яньмэньгуаня навстречу врагу.

Стояла ранняя весна, и за Яньмэньгуанем все еще дул ледяной ветер. Дижуны, хоть и были искусными воинами, но их запасы были ограничены. К тому же, после нескольких крупных сражений они были измотаны. Осаждая Яньмэньгуань, они рассчитывали лишь на то, чтобы заставить двор пойти на переговоры.

Хо Сыхун обрушил на них всю мощь своей армии. Дижуны, застигнутые врасплох, не смогли дать достойный отпор и начали отступать. Как раз в этот момент они наткнулись на засаду, устроенную двадцатью тысячами солдат. В итоге почти половина их восьмидесятитысячной армии была уничтожена, прежде чем им удалось прорваться.

Но особенно тяжело пришлось двенадцати городам, которые уже были разграблены ранее. Отступающие дижуны не щадили никого. Они убивали мужчин, захватывали женщин, забирали все зерно, скот и ценности, которые могли унести. То, что унести не могли, сжигали, чтобы задержать преследователей.

Жители, которым посчастливилось выжить во время первой резни, на этот раз такой удачи не имели. Почти все они погибли. Двенадцать городов превратились в двенадцать городов мертвых.

За Яньмэньгуанем Хо Сыхун отправил людей убирать поле боя и считать пленных. Сам он объезжал окрестности верхом и заметил вдали пленного дижунского солдата, который постоянно оглядывался по сторонам. Как только Хо Сыхун смотрел на него, солдат прижимал руку к груди. Сначала Хо Сыхун подумал, что тот ранен. Но ранение простого солдата противника не требовало внимания генерала, поэтому он не придал этому значения и отвернулся.

Когда его взгляд снова упал на солдата, тот опять прижал руку к груди и сделал вид, что прячется. Как только Хо Сыхун отводил взгляд, солдат снова начинал озираться.

Наконец, Хо Сыхун заинтересовался. Он направил лошадь к солдату. Тот, увидев приближающегося Хо Сыхуна, словно опомнился, сделал пару шагов назад, но один из солдат, считавших пленных, пнул его ногой, и он упал на землю. В момент падения рука, прижимавшая его грудь, взметнулась вверх, и из-под нее выпала пачка бумаг, разлетевшись по земле.

Подойдя ближе, Хо Сыхун увидел, что это письма. Кивком головы он приказал своим телохранителям собрать их.

Телохранители подали ему письма, и он увидел надпись на конверте: «Его Величеству Туту-хану Дижунов». Почерк показался ему знакомым.

Хо Сыхун уже хотел забрать письма, чтобы изучить их позже, как вдруг сзади к нему подбежал военный инспектор Цянь Мин и пронзительно закричал:

— Измена! Вот доказательство!

От его резкого голоса у Хо Сыхуна заболели барабанные перепонки.

Окружающие солдаты обернулись. Хо Сыхун окинул их взглядом и посмотрел на Цянь Мина. Глаза того горели, он не сводил взгляда с писем в руках Хо Сыхуна и снова громко заявил:

— Здесь измена! Вот доказательство! Генерал, прошу вас, опечатайте улики и немедленно отправьте их в столицу!

— Почему ты не был так ретив в бою? — Хо Сыхун рассмеялся, глядя на его глупый вид: выпученные глаза и красное лицо.

— В-вашего покорного слуги обязанности входит надзор!

— А, я уж подумал, что ты здесь командующий!

Цянь Мин покраснел до корней волос от слов Хо Сыхуна. Опустив голову на мгновение, он снова упрямо и громко повторил:

— Прошу генерала как можно скорее отправить эти доказательства измены в столицу.

Вид у Цянь Мина был комичный, но он был прав. Эти письма действительно могли быть связаны с изменой. К тому же, он заявил об этом перед множеством солдат, только что вышедших из кровопролитного сражения. Хо Сыхун, как командующий, не мог замять это дело. Он приказал телохранителям выделить людей и отправить письма в столицу этой же ночью.

Раздав распоряжения и передав письма телохранителям, Хо Сыхун бросил сердитый взгляд на Цянь Мина, развернул лошадь и направился к своему шатру.

Цянь Мин смотрел, как Хо Сыхун собственноручно передал письма телохранителю, как тот упаковал их и спрятал под одеждой, как он взял отряд людей и отправился в путь. Дождавшись, пока они скроются из виду, Цянь Мин словно с облегчением опустил плечи. Больше не пытаясь навлечь на себя гнев Хо Сыхуна, он понуро вернулся в свой шатер.

Вернувшись в шатер, Хо Сыхун принялся снимать доспехи и махнул рукой, приказывая телохранителям выйти. Он сказал, что хочет поспать, и чтобы его никто не беспокоил, даже если придет сам император.

Телохранители давно привыкли к его манерам, ответили «есть» и вышли.

Хо Сыхун немного полежал на кушетке и, убедившись, что поблизости никого нет, достал из рукава письмо. Это было одно из тех писем, только немного толще остальных. На конверте была та же надпись: «Его Величеству Туту-хану Дижунов».

Когда Хо Сыхун передавал пачку писем телохранителю, он незаметно вытащил самое толстое и спрятал в рукаве. Телохранитель и Цянь Мин не могли этого видеть, так как их обзор загораживало его тело. Поэтому никто ничего не заметил.

Хо Сыхун осторожно вынул из конверта письмо, развернул верхний лист, пробежал его глазами и от удивления вскочил с кушетки. Внизу стояла подпись: «Ван Сюань».