Глава 13. У него истерия

Глава 13. У него истерия

Тай-и Ши, затаив дыхание и сосредоточившись, продолжал с закрытыми глазами проверять пульс Жутан, то качая, то кивая головой.

— Ну как? — напряженно спросила Ли-фэй.

— Пульс императрицы всегда был поверхностным и слабым, пульс на лучевой артерии прерывистый — это признак отравления, — вмешался Чжан Цзилинь.

Тай-и Ши, проверив пульс сам, позволил сделать это и двум другим лекарям. Тихо посовещавшись с ними несколько мгновений, он встал и доложил:

— Пульс Её Величества Императрицы сильный, цвет лица нормальный, жизненных сил достаточно, сознание ясное. Нет никаких признаков болезни.

— Мало того, что не больна, так ещё и совершенно здорова, — добавил один из лекарей.

— Невозможно! — снова вскипел Чжан Цзилинь. — Как императрица может быть не больна? Она явно отравлена, а моё лекарство действует по принципу «клин клином вышибают». Сейчас яд должен выходить наружу, и пульс должен быть очень показательным!

— Императрица не отравлена, вы ошиблись, — покачал головой Тай-и Ши.

Если императрица не больна, значит, он солгал?

Чжан Цзилинь бросился вперед, чтобы самому проверить пульс Жутан.

Жутан побледнела от страха, слезы хлынули из глаз, и она прижалась к Юань Хуну:

— Ваше Величество, спасите!

Юань Хун обнял Жутан и громко крикнул Чжан Цзилиню:

— Дерзость! Ты замыслил бунт?

Дворцовая стража окружила Чжан Цзилиня, приставив мечи к его шее.

— Ваше Величество, — тихо проговорила Жутан, — кажется, у Тай-и Чжана некое помутнение рассудка. Последние несколько раз во Дворце Феникса он уже говорил странные вещи. Прошу Ваше Величество разобраться.

— Точно! — быстро подхватила сообразительная Сян Цинь. — В прошлый раз, когда я подавала Тай-и Чжану чай, он ещё и тронул мою руку!

Чжан Цзилинь побагровел от гнева:

— Явно…

— Если у Тай-и Чжана не истерия, — ледяным тоном прервала его Жутан, — значит, это оскорбление вышестоящего. Прошу Ваше Величество истребить весь его род!

Чжан Цзилинь остолбенел. Намек императрицы был ясен: признай себя безумным, и сохранишь жизнь. Не признаешь — умрет вся твоя семья.

Взвесив обе стороны, Чжан Цзилинь сделал выбор.

Он безумно рассмеялся и шагнул к Сян Цинь, протягивая руку:

— Девушка, я не болен! Это ты отравлена!

Сян Цинь испуганно вскрикнула.

— Вот и приступ истерии, — поспешно сказал Тай-и Ши.

Жутан испуганно прижала руку к груди:

— Какие признаки у этой болезни?

— Больной воображает множество несуществующих сцен и верит в них, — поглаживая бороду, ответил Тай-и Ши. — Например, Тай-и Чжан решил, что императрица отравлена, и день и ночь без сна и отдыха пытался создать для неё противоядие.

— Неужели бывает такая болезнь? — широко раскрыла глаза Жутан.

— Этот человек болен, ему не место во дворце, — нахмурился Юань Хун. — Дать ему пятьдесят ударов палками, немедленно исключить из Императорской медицинской палаты и выгнать из дворца.

Стража связала Чжан Цзилиню руки за спиной и вывела его.

Уголки губ Жутан тронула легкая улыбка — скрытая угроза была успешно устранена.

— Всё хорошо, всё закончилось, — мягко похлопал Юань Хун по плечу Жутан.

Юйху тихо кашлянула: «Знай меру».

Жутан мысленно ответила: «Какую ещё меру? Нельзя просто так терпеть убытки, нужно со всеми рассчитаться».

Жутан ещё теснее прижалась к Юань Хуну и, всхлипывая, заплакала:

— Ваша слуга не соблазняла лекаря. Не знаю, почему Ли-фэй так настойчиво преследует меня. Вашей слуге так страшно.

Юань Хун повернулся к Ли-фэй:

— Ли-фэй оклеветала императрицу, сеяла раздор во дворце. Тебя следовало бы разжаловать до простолюдинки, но ради ребенка, которого ты носишь, понижаю тебя до ранга «пин». Поклонись императрице и попроси прощения.

Ли-пин, разгневанная и униженная, со слезами на глазах опустилась на колени и, стиснув зубы, произнесла:

— Ваша слуга ошибочно обвинила Её Величество Императрицу. Это вина вашей слуги. Прошу Её Величество простить вашу слугу.

Жутан, находясь в объятиях Юань Хуна, усмехнулась:

— Ли-пин, скорее встаньте. Сам Император освободил вас от церемоний, как я могу принять ваш поклон? Однако, раз Ли-пин беременна, ей следует хорошо заботиться о себе, а не постоянно следить за тем, что происходит в чужих покоях. Это вредно для ребенка.

— Я видел, что ты беременна, и освободил тебя от ежедневных приветствий и поклонов, — сказал Юань Хун. — Похоже, это тебя только распустило. Отныне всё будет как прежде.

— Ваша слуга повинуется указу, — со слезами в голосе ответила Ли-пин.

Видя Жутан в объятиях Юань Хуна, Гао Гуйфэй так сильно сжала чашку в руке, что костяшки пальцев побелели.

— В покоях вашей слуги уже два года не было так оживленно, — сказала Жутан со слезами на глазах. — Сегодня Гао Гуйфэй любезно привела всех сюда, и сердце вашей слуги радуется.

Подразумевалось: «Гао Гуйфэй обычно не приходит, а сегодня специально привела людей, чтобы устроить скандал».

Гао Гуйфэй встала и с улыбкой ответила:

— Обычно ваша слуга боится потревожить покой императрицы. Сегодня, услышав, что здоровье Её Величества улучшилось, я специально пришла засвидетельствовать почтение. Не ожидала, что произойдет такое.

Подразумевалось: «Я не приходила не потому, что не хотела, а потому что ты была больна. Сегодняшнее происшествие не имеет ко мне отношения».

— Раз здоровье императрицы поправилось, — сказал Юань Хун, — то отныне возобновляются аудиенции для наложниц первого и пятнадцатого числа каждого месяца. Что касается управления Шестью Дворцами, то пусть пока этим занимается Сюаньцзи. В конце концов, императрица только поправилась, ей нужно ещё какое-то время отдохнуть.

Подразумевалось: «Я не хочу никого обижать».