Глава 7

Она же собиралась отомстить ему, унизить и ранить, так почему же в мгновение ока сама оказалась в страхе и смятении?

Что-то пошло не так.

Чэнь Ваньжоу разозлилась еще больше.

Хотя он и раскусил, что она не посмеет убить его, это не означало, что она не может его унизить.

Она лукаво улыбнулась и медленно опустила меч, приставленный к его шее.

Он только что закончил перевязку, его торс был обнажен. Меч с вызывающей дерзостью (ю ши у кун) скользнул по его груди.

Хэлянь Юнь не знал, что она задумала, и спокойно (даньжань цзыжо) смотрел на нее.

Наконец, когда кончик меча, с которого все еще капала кровь, незаметно остановился на его животе, он с недоумением спросил:

— Что это значит?

Чэнь Ваньжоу не испытывала предубеждений против однополой любви (дуаньсю) и знала, что перед ней мужчина традиционной ориентации. Но чтобы удовлетворить свое желание мести, она намеренно решила его поддеть:

— Раз уж мой третий брат положил на тебя глаз, позволь спросить, в постели ты сверху или снизу?

В его глазах мгновенно вспыхнула ярость, он мрачно посмотрел на нее.

В то же время в его сердце мелькнула мысль убить ее.

Вообще-то, если судить только по его внешности — утонченной, вежливой, несравненно красивой — было трудно определить, актив он или пассив. Но его холодное, жестокое сердце, рост под метр девяносто и восемь кубиков пресса, видневшихся сейчас, — все это указывало на типичного «императора-актива» (диван гун).

Однако она намеренно злила его, и чем больше он гневался, тем веселее ей становилось.

Поэтому она продолжила его дразнить:

— Ой, что это я спрашиваю? Ты такой красивый, наверняка снизу.

Для Хэлянь Юня это было величайшим оскорблением.

Он прекрасно понимал, что она делает это нарочно, но воспоминания о том, как Чэнь Юаньмин выражал ему свою симпатию и принуждал к близости, все равно вызвали у него приступ стыда и гнева (наосю чэнну), ярость, которой не было предела.

— Сегодня ты умрешь.

Он произнес это сквозь зубы (яоя цечи), и Чэнь Ваньжоу тут же ощутила на себе всю ненависть гетеросексуального мужчины.

Если бы взглядом можно было убивать, она бы уже была разорвана им на десять тысяч кусков.

Увидев, что он действительно разозлился, Чэнь Ваньжоу достигла своей цели и внутренне ликовала, готовая взвыть от удовольствия.

Проигнорировав его слова, она насмешливо спросила:

— Уже злишься? А что, если я отдам тебя моему третьему брату? Угадай, что он будет делать с тобой в постели?

Хэлянь Юнь мрачно смотрел на нее, не говоря ни слова.

Она продолжала сама по себе:

— Впрочем, я могу тебя и отпустить, — тут она тихо произнесла два слова. — Попроси меня.

— Попросить тебя?

На губах Хэлянь Юня играла насмешливая улыбка. Внезапно он освободился от пут, медленно встал и тихо сказал:

— Как думаешь, ты доживешь до того, чтобы услышать эти два слова?

Чэнь Ваньжоу не сразу пришла в себя. Когда же опомнилась, она широко раскрыла глаза и посмотрела на него с ужасом, словно увидела чудовище.

В следующую секунду она увидела, как он провернул в руке короткий кинжал (дуань би), который носил при себе, и неторопливо убрал его обратно в сапог. Сердце ее упало: «Плохо дело, просчиталась (шисуань)».

Она сглотнула.

Если она сейчас скажет, что просто пошутила, поверит ли он?

— Не подходи!

Чэнь Ваньжоу инстинктивно крепче сжала меч в руке, чтобы остановить его, но в следующую секунду он зажал лезвие двумя пальцами. Движение казалось небрежным, но когда она попыталась выдернуть меч, то не смогла сдвинуть его с места.

Хэлянь Юнь усмехнулся с издевкой:

— Только что была такой дерзкой? — Говоря это, он другой рукой легко выхватил меч из ее рук.

Хотя он улыбался, выражение его лица казалось еще опаснее, чем когда он не улыбался.

Рука опустела. Лишившись единственного оружия для самозащиты, Чэнь Ваньжоу похолодела. Ноги ее подкосились, она едва удержалась, оперевшись о край кровати, и с ужасом смотрела на него.

У нее уже не было сил думать о том, когда он все заметил и как сумел перерезать путы. В голове осталась лишь одна мысль: она сейчас умрет.

Едва эта мысль промелькнула, как он уже одной рукой поправил одежду, привел себя в порядок и элегантно, медленно направился к ней.

Хотя расстояние между ними было небольшим, он, казалось, не спешил.

Вероятно, предыдущая сцена его позабавила, и сейчас он не выказывал особого гнева, лишь с улыбкой наблюдал за ее дальнейшей паникой.

Чэнь Ваньжоу в ярости сжала кулаки, нервно и неохотно пятясь назад.

К несчастью, позади была только кровать.

В тот момент, когда Чэнь Ваньжоу, отступая, упала на кровать, она все еще думала: «Неужели он все это время просто подыгрывал мне?»

Ее одурачили?

Этот ублюдок, какой же он мерзкий!

Шаги приближались. Чэнь Ваньжоу была вынуждена отползать назад:

— Не подходи! Если подойдешь еще, я закричу!

Он остался невозмутим и продолжал неторопливо приближаться.

Его спокойный взгляд был похож на взгляд охотника, смотрящего на уже пойманную добычу.

Чэнь Ваньжоу задыхалась под давлением исходящей от него опасности.

Он наступал шаг за шагом.

Ей некуда было отступать.

Только когда ее спина выгнулась назад, и она оказалась почти в лежачем положении, она осознала, насколько двусмысленной и соблазнительной была эта поза, словно она его соблазняла.

Когда она попыталась подняться, меч тут же оказался у ее шеи.

Она застыла в этой крайне унизительной позе, не смея больше шелохнуться.

— Тебе лучше отпустить меня. Иначе, если со мной хоть что-то случится, мой отец-правитель прикажет вытянуть из тебя жилы и сломать кости (чоуцзинь багу), превратит тебя в обрубок (жэньгунь).

Говоря это, она смотрела на него с угрозой.

Но даже эта свирепость, похожая на то, как дикая кошка выпускает когти, все равно обладала чарующей силой.

Его глубокие глаза впились в нее:

— Обрубок? У меня есть некоторый опыт в этом деле. Хочешь, расскажу подробности?

Рассказывая такие ужасы, он смотрел на нее своими нежными глазами и мягко улыбался, так что было трудно понять, шутит он или говорит серьезно.

В ее глазах читалось: «Я не верю».

— Не веришь?

Он склонил голову и тихо спросил.

Она замерла. Кажется, этот человек действительно мог использовать ее для практики.

Чэнь Ваньжоу напряглась и настороженно смотрела на него.

Перед ней его невероятно красивое лицо казалось ужасающим.

И самым ужасным было то, что она видела не ярость, а череду опасных улыбок.

Его улыбка пугала.

У нее было предчувствие: чем нежнее он улыбается, тем ужаснее будет ее участь.

Чэнь Ваньжоу поняла, что, кроме как в отчаянии цепляться за одеяло под собой, она не может даже позвать на помощь.

— Красавица, чего ты боишься? Я же тебя не съем.

Лучше бы он этого не говорил. От этих слов голова Чэнь Ваньжоу чуть не взорвалась. Ей казалось, что скрытый смысл его слов был в том, что он разорвет ее на куски и съест, только так он сможет утолить свою ненависть.

И до сих пор она не могла понять, когда он заметил ее тайные манипуляции?

— Красавица, почему ты молчишь?

От того, что он снова и снова называл ее «красавицей», у Чэнь Ваньжоу волосы встали дыбом. Она не знала, чего он хочет. Наконец-то она на собственном опыте прочувствовала, каково это — столкнуться с человеком, у которого нож спрятан в улыбке (сяоли цандао). Это был леденящий душу ужас, от которого мороз шел по коже (бу хань эр ли)!

— Знаешь, что я ненавижу больше всего? Когда мне лгут. Скажи, может, мне сейчас свернуть тебе шею и использовать твою голову как цветочный горшок? — Сказав это, Хэлянь Юнь наклонился к ней еще ближе.

— Ты… ты не смей!

Тело Чэнь Ваньжоу дрожало, каждый нерв был напряжен до предела.

Поняв, что он не шутит, она начала виновато оправдываться за свои предыдущие действия:

— Я просто пошутила с тобой. Если бы я действительно хотела причинить тебе вред, я бы давно это сделала, не так ли? Зачем было так возиться?

Хэлянь Юнь молчал, спокойно глядя на нее:

— А разве ты не собиралась именно повозиться со мной и отомстить?

Черт возьми, он был совершенно прав.

Чэнь Ваньжоу не нашлась, что возразить.

— Ты сейчас думаешь, как бы попросить меня отпустить тебя?

Хэлянь Юнь сказал это медленно, с улыбкой на губах.

Он снова угадал.

Однако слова «попросить тебя» были для Чэнь Ваньжоу слишком унизительными. Она сказала:

— Если ты меня не убьешь, я соглашусь на любые твои условия.

— Думаешь, у тебя еще есть право ставить мне условия?

— Есть, — она попыталась убедить его, собрав последние остатки разума и спокойствия. — Наше предыдущее соглашение все еще в силе. Ты не можешь потерять меня как партнера по сотрудничеству. Сейчас только я могу тебе помочь.

Они стояли очень близко. Мужчина был на голову выше ее, и в этой ситуации, честно говоря, она казалась еще более хрупкой и слабой.

Низкий, мягкий голос произнес:

— Думаешь, я все еще поверю тебе?

После этих слов меч двинулся на дюйм вперед…

— Подожди!

Чэнь Ваньжоу подумала, что он решил ее убить, и инстинктивно сжалась в комок, отвернувшись.

Меч замер в воздухе.

В мгновение ока она включила режим актрисы (сицзин фути), слегка прикусила нижнюю губу, глаза ее наполнились слезами. Она выглядела так трогательно, что вызывала жалость (во цзянь ю лянь):

— Дай мне еще один шанс, хорошо?

Она изображала слабость, но это было не совсем притворством — она действительно испугалась.

У нее были глаза, полные нежности. Когда она осторожно подняла взгляд на мужчину, в нем читались страх и соблазн.

Чэнь Ваньжоу хотела использовать свою красивую внешность, чтобы сбить его с толку, вызвать в нем хоть каплю жалости к красавице (лянь сян си юй).

Но, к ее удивлению, он на это не купился.

Он с интересом посмотрел на нее и равнодушно сказал:

— Нехорошо.

В момент, когда решалась ее судьба, Чэнь Ваньжоу отбросила все сомнения и смело схватила мужчину за руку.

Рука Хэлянь Юня напряглась.

— Правда, я больше никогда тебя не обману. Дай мне еще один шанс.

Ее голос от природы был мягким и нежным, а сейчас, с мечом у горла, он стал таким ласковым, что, казалось, из него можно было выжать воду.

Видя, что он не поддается, она легонько потрясла его руку, словно капризничая, и сбивчиво заговорила:

— Поверь мне еще раз, я обещаю вести себя смирно. Если ты простишь меня, я сделаю все, что ты скажешь.

Она решила: лишь бы он ее не убил, она даже согласится переспать с ним.

Все равно она не была какой-то там хранительницей целомудрия. Жизнь важнее репутации.

Честно говоря, ее трогательный вид действительно вызывал все большую жалость.

Даже Хэлянь Юнь, который никогда не интересовался женщинами, в этот момент невольно дрогнул, его взгляд смягчился, и он слегка поколебался.