Глава 17. Шуйхэ из семьи Чжао (Часть 1)

Тетушка Чжао поддалась чувствам, ее мутные глаза забегали, она огляделась по сторонам, убедилась, что никого нет, кивнула и понизила голос:

— Сестрица, я знаю, что это большой позор, держу это в себе и никому не рассказывала.

Говоря это, тетушка Чжао невольно представила себе соблазнительный вид своей овдовевшей невестки Шуйхэ, с ее тонкой талией и высокой грудью. Ее глаза тут же налились кровью, как у петуха, взгляд стал злым и жестоким, словно сверкающий нож.

Тетушка Чжао хлопнула себя по ляжке, затем ее тучная талия качнулась, и одной рукой она толкнула калитку во двор Янь. Обычно громкоголосая, она понимала серьезность ситуации и заговорила еще тише:

— Сестрица! За какие грехи нашей семье Чжао такое наказание? Вся деревня знает, что Старый Чжао был честным человеком, с добрым сердцем, даже бродячей собаке или кошке кусок бросал. Говорят, добро добром возвращается, почему же в нашей семье все пошло наперекосяк?

Тетушка Чжао все больше распалялась, слезы и сопли текли по ее лицу, пачкая его. Охрипшим голосом она продолжала причитать и ругаться:

— Вспомнить только, как Старый Чжао, этот покойник, подобрал на дороге бездомную вертихвостку. Приглянулась она ему своей опрятностью, думали, подрастет – выдадим за старшего сына. Да и жалко ее было, боялись, что злые люди увидят и продадут в какое-нибудь нехорошее место.

— Кто же знал, что мы привели в дом звезду несчастья! Не прошло и года после свадьбы, как эта вертихвостка сгубила старшего сына. Мы, старики, были простодушны, не думали так глубоко, решили, что старшему сыну просто не суждено было насладиться такой красивой женой.

— Руководствуясь принципом, что добро не должно уходить из семьи, мы решили выдать ее за второго сына. Но как только об этом стало известно, второй сын, который даже до руки ее не дотронулся, погиб страшной смертью – сорвался со скалы в горах.

— Сестрица, я ненавижу ее! Ненавижу! Мои два сына погибли из-за этой звезды несчастья! И старик мой через два года тоже отправился к сыновьям…

Янь Линьши слушала со вздохами. Видя, что горе тетушки Чжао безутешно, она пригласила ее во двор, принесла стул, усадила и тихо стала утешать:

— Старшая сестрица, не плачь. Старый Чжао и твои сыновья смотрят на тебя с небес, нельзя плакать! Ты плачешь, а им там неспокойно.

Она достала из-за пазухи чистый простой платок и протянула тетушке Чжао.

— Пойди потом умойся. Старшая сестрица, посмотри, у тебя глаза распухли, как грецкие орехи. Если ты вернешься домой в таком виде, твоя невестка Шуйхэ сразу что-то заподозрит. Вытри слезы скорее, столько лет прошло, зачем снова бередить эту рану!

Тетушка Чжао взяла платок, но слезы полились еще сильнее.

Янь Линьши не могла ее успокоить и беспокоилась, что кто-нибудь пройдет мимо по дороге. Она помогла тетушке Чжао сесть под виноградной беседкой. Там густые листья скрывали сидящих от посторонних глаз, хотя из-под них было видно улицу.

— Кстати говоря, не в обиду будь сказано, но когда твой старший сын умер, а эта Шуйхэ такая соблазнительная, многие вдовцы в деревне хотели на ней жениться. Я тебе тайком советовала, говорила, что у нее судьба черной вдовы, велела поскорее выдать ее замуж. А ты не послушала, непременно хотела оставить ее для второго сына…

Услышав это, тетушка Чжао зарыдала еще горше, слезы катились градом, словно бусины с разорванной нити. Голос ее был полон скорби:

— Сестрица, я была неправа, не надо было тебя не слушать, я так жалею…

Янь Линьши снова принялась осторожно утешать ее.

Но поскольку Янь Линьши беспокоилась о людях из семьи Ли, ожидавших ее у въезда в деревню, она невольно с тревогой взглянула на солнце.

Солнце уже поднялось высоко, его яркий белый свет заливал все вокруг. Время было позднее.

Тетушка Чжао проследила за взглядом Янь Линьши и, вспомнив о цели своего прихода, смущенно усмехнулась и принялась укорять себя:

— Посмотри на меня, сестрица, задержала тебя, а у тебя дела. Иди скорее, собирайся, переоденься во что-нибудь получше. Слуги в богатых домах такие – смотрят на людей свысока. Не обращай на меня внимания.

Янь Линьши вежливо ответила:

— Ничего страшного, ничего страшного, это не к спеху.

Но сама уже направилась к главному дому, не забыв крикнуть тетушке Чжао:

— Старшая сестрица, сходи на кухню, умойся. И не думай больше об этом, я зайду к тебе, как только освобожусь. Кстати, на кухне есть цветы уюхуа, Шицин сегодня утром в горах собрал, возьми себе немного…

Пока Янь Линьши говорила, она уже вошла в дом и не расслышала слов тетушки Чжао, оставшейся во дворе.

Тетушка Чжао сказала:

— Сестрица, оставь эти цветы уюхуа себе. У меня дома тоже есть, моя вертихвостка сегодня тоже свежих набрала…

********

Янь Линьши появилась на восточной окраине деревни лишь четверть часа спустя.

Издалека она увидела стоявшую там серо-голубую повозку. Рядом с ней стояли двое молодых людей в серых длинных рубахах. Оба были худые и высокие, а кожа их была гораздо белее, чем у обветренных и загорелых мужчин из деревни Фэнмин.

Янь Линьши прикинула, что это, должно быть, те двое, о которых говорила тетушка Чжао.

Подумав об этом, Янь Линьши тихо кашлянула, замедлила шаг, выпрямила спину и пошла вперед.

Семья Ли прислала Пинъаня и Фугуя.

Они уже потеряли терпение, ожидая, и ворчали про себя, что Янь Линьши набивает себе цену.

Пинъань как раз оглядывался по сторонам, когда заметил идущую из деревни пожилую женщину. Ее походка была на удивление статной, совсем не такой, как у других деревенских женщин, которых он видел по дороге. Заметив, что женщина несет аптечку, он оживился.