Шаобин (Часть 1)

Шаобин

На мгновение лицо Пэй Шицзи почти застыло.

Принцесса Юнчан смотрела на Пэй Шицзи, ее щеки слегка дрожали, тонкие губы были сжаты в белую линию, плечи напряжены. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

Увидеть, как ее учительница оказалась в неловком положении — такое случается не каждый день! Принцесса Юнчан была готова запустить оставшиеся с Нового года фейерверки в честь такого события.

Пэй Шицзи, стоявшая прямо, взглянула на злорадствующую Юнчан, слегка поклонилась и спросила:

— Недавно вошедший в павильон для чтения лекций — это господин Гу?

Улыбка на лице Юнчан тут же застыла.

— Интересно, какой список книг господин Гу составил для Вашего Высочества? Те десять книг, что я упоминала ранее, Ваше Высочество уже прочли?

Принцесса Юнчан: — …

Выражение лица Юнчан мгновенно смягчилось, появилась заискивающая улыбка, и она сменила тему:

— Учитель, вы уже обедали? Может, поедим вместе, а потом пойдете к отцу-императору? Я прикажу на малой кухне приготовить ваши любимые рисовые пирожные.

Пэй Шицзи спокойно и невозмутимо посмотрела на нее, не выдавая ее уловки.

— Тогда я провожу Ваше Высочество обратно во дворец.

Юнчан, не смея больше ничего сказать, тут же стала послушной:

— Хорошо.

Одно слово Пэй Шицзи, тайно назначенной Императором великой наставницей, было страшнее, чем все угрозы господина Гу.

Юнчан чуть было не попалась в собственную ловушку. Испуганно вытерев пот, она быстро убежала.

Проводив Юнчан, Пэй Шицзи в сопровождении евнуха прошла через несколько дворцовых ворот и оказалась перед большим залом. Над входом висела табличка с тремя иероглифами: «Дворец Усердного Правления».

Пэй Шицзи поправила футоу, привела в порядок одежду и вошла внутрь.

Как только Пэй Шицзи вошла, три взгляда одновременно устремились на нее.

На возвышении сидел мужчина средних лет, с бледным лицом и черной бородой, одетый в желто-охристый халат с круглым воротом. Он сидел на циновке, скрестив ноги, локтем опираясь на подлокотник, и слегка улыбался.

Внизу, слева и справа, сидели на коленях еще двое. Слева — седовласый старец, чье лицо было покрыто глубокими морщинами. Его и без того глубоко посаженные глаза казались еще меньше, он полуприкрыл их, словно дремал. Бросив на Пэй Шицзи мимолетный взгляд при ее появлении, он снова отвернулся и продолжил дремать.

Справа сидел мужчина лет пятидесяти, с румяным лицом и красивой бородой, выглядевший бодрым и энергичным.

Пэй Шицзи громко произнесла:

— Ваша подданная Пэй Шицзи приветствует Ваше Величество.

— Приветствую господина Цуй, господина Юаня.

— Пэй-цин, не нужно церемоний, — Император легко махнул рукой. — Садись.

— Слушаюсь, — Пэй Шицзи подошла к Цуй Маоци, сидевшему слева, и опустилась на колени рядом с ним.

Когда все собрались, Император не стал тратить время на пустые любезности и сразу перешел к делу:

— Сегодня я призвал вас, цины, по поводу завтрашнего дворцового экзамена.

— В прошлые годы вопросы для экзамена составлял я один. В этом году я надеюсь, что вы, цины, соберете мнения и каждый предложит по одному вопросу.

Император сидел на высоком троне, и выражения лиц троих присутствующих были ему прекрасно видны.

Пэй Шицзи и Цуй Маоци остались невозмутимы, а вот Юань Вэньшао не смог сдержаться, но, покосившись на сидящего напротив, благоразумно промолчал.

Император улыбнулся.

— Что такое? Неужели вы не хотите помочь мне в таком пустяке?

Император всегда старался убеждать добродетелью, был приветлив с людьми и даже в разговорах с подданными редко использовал резкие слова и строгий вид.

Нынешняя атмосфера больше походила на непринужденную беседу, чем на совещание.

Цуй Маоци, как канцлер, занимал самое высокое положение среди троих. Он дрожащими руками сложил ладони и сказал:

— Ваше Величество, вы оказываете нам честь. Однако для завтрашнего экзамена достаточно мудрости Вашего Величества. Если мы будем предлагать свои вопросы, боюсь, это будет излишеством.

Услышав слова Цуй Маоци, Юань Вэньшао наконец заговорил, расплывшись в улыбке:

— Канцлер Цуй совершенно прав. К тому же, даже если и составлять вопросы, боюсь, времени уже не хватит.

Император громко рассмеялся.

— Это не так сложно. Люди, принесите бумагу и кисти. Напишите прямо сейчас, по одному вопросу каждый. Как напишете, так и будет.

Пэй Шицзи молча наблюдала за ситуацией. Во-первых, она была самой младшей по званию в этой комнате и имела меньше всего прав голоса. Во-вторых, инициатива наказуема, особенно когда она и так была в центре внимания, поэтому лучше было вести себя скромнее.

Хотя она не знала намерений Императора, видя, что двое других больше ничего не сказали, Пэй Шицзи немного подумала и, когда евнух принес тушь и кисть, взяла кисть и написала свой вопрос.

Евнух собрал листы с вопросами. Император просмотрел их и улыбнулся:

— Иметь таких помощников — мое счастье.

Император приказал аккуратно убрать бумаги, затем непринужденно побеседовал с троими о недавних событиях. Примерно через полчаса Император показал признаки усталости.

— Можете идти.

Трое вышли из зала. Император остался сидеть на циновке, закрыв глаза и отдыхая. Молодой человек в светло-алом чиновничьем халате тихо подошел и налил Императору свежего чая.

— Ваше Величество, все приготовления к завтрашнему дню завершены, список также составлен. Не желаете ли еще раз взглянуть?

Император покачал головой, затем, словно что-то вспомнив, улыбнулся:

— Чанчуань, угадай, кто в этом году станет нашим чжуанъюанем?

Гу Чанчуань улыбнулся, но промолчал, игриво моргнув.

— Все они — опора государства, ждут лишь решения Вашего Величества.

— Ха-ха-ха! — Император громко рассмеялся, взял из рук Гу Чанчуаня свиток, достал киноварную кисть и многозначительно произнес: — Этот застоявшийся, как мертвое болото, двор пора бы и оживить.

Император обвел правой рукой иероглифы, и черная тушь окрасилась киноварью.

— Вот она.

— Чжао Ецин.

***

Выехав за последние дворцовые ворота, карета повернула налево, на широкую улицу.

Солнце уже клонилось к западу, мелкие золотые блики ложились на крышу кареты и сквозь колышущуюся занавеску падали на колени Ци Фэй.

Ци Фэй рассеянно смотрела на драгоценности, подаренные Вдовствующей Императрицей.

Все они были бесценны и лежали в изящных шкатулках.

Если бы Вдовствующая Императрица не хотела избежать лишнего шума, подарков было бы столько, что они не поместились бы в карету семьи Ци.

Ци Фэй опасалась, что на обратном пути будет еще теснее, но Ци Яньчэнь уже уехал по делам службы.

Ци Фэй вздохнула с облегчением. Для нее было лучше поменьше видеться с Ци Яньчэнем, чтобы вид этих драгоценностей не напоминал ей о том, как отец «продал» свою дочь двору и еще гордился этим. От таких мыслей становилось тошно.

Ци Лань коснулась пальцами одной из шкатулок и, посмотрев на Ци Фэй, у которой в волосах была лишь одна серебряная шпилька, мягко сказала:

— Здесь есть очень красивое буяо, оно тебе подойдет. Когда вернемся домой, примерь.

Ци Фэй никогда не любила тратить много времени на наряды, особенно ее раздражало утреннее нанесение макияжа. Она предпочла бы поспать подольше.

Поэтому ее одеждой и прической обычно занималась Жэньдун. Только для важных случаев она была готова пожертвовать драгоценным утренним сном.

— Не хочу. Я быстро хожу, могу себя ударить, будет больно, — вспомнила Ци Фэй, как девушку из семьи Сюй хлестали бусы, и почувствовала что-то вроде сочувственной боли.

— Ах ты, — Ци Лань поняла, о чем подумала Ци Фэй, и с нежностью укоризненно посмотрела на нее.

— Ах ты, старая карга!

В обычный шум торговой улицы вдруг ворвался грубый голос, а затем послышались мужские и женские крики, ругань, звуки драки и даже подбадривающие возгласы и аплодисменты зевак.

Карета дважды качнулась и замедлила ход.

— Что случилось? — спросила Ци Лань.

— Старшая госпожа, госпожа, впереди дорогу перегородили, — честно ответил кучер снаружи. — Попробуем протиснуться слева, но это может занять немного времени.

— Будь осторожен.

— Слушаюсь.

Карета медленно продвигалась вперед. Толпа была справа от кареты. Ци Фэй сидела слева. У нее и так было плохое настроение, а тут еще и не видно было, что происходит. Ци Фэй решила просто продолжать смотреть в никуда.

— Еще смеешь меня ругать? Ты, коротышка, только и знаешь, что пить да гулять целыми днями! Весь дом промотал, а теперь еще и дочь хочешь погубить, да? Смотри, я тебя прибью!

Ци Фэй вдруг выпрямилась и, прислушавшись, уловила обрывки фраз.

Кажется, этот мужчина собирался продать свою дочь?

Лицо Ци Фэй помрачнело, она встала, собираясь выйти из кареты.

Ци Лань остановила ее.

Семья Ци была уже не та, что прежде. Сейчас они находились в центре внимания, а Ци Яньчэнь не любил неприятностей. Лучше было не вмешиваться.

Ци Фэй повернулась и посмотрела на Ци Лань. Ее рука лежала на дверце кареты, и она не собиралась садиться обратно.

Увидев решительный взгляд Ци Фэй, Ци Лань вздрогнула. Чувство вины нахлынуло на нее.

Ее сестра, Ци Фэй, была самой смелой девушкой на свете. Это она, ее отец, вся семья Ци тянули ее вниз.

Ци Лань тихо вздохнула и отпустила руку.

— Будь осторожна.

Ци Фэй улыбнулась, резко отдернула занавеску и спрыгнула с кареты.

Стоя рядом с каретой, Ци Фэй сказала кучеру:

— Отвези сестру, я потом сама вернусь.

— Слушаюсь, госпожа.

Кучер взмахнул кнутом, и лошади свернули на левую сторону дороги.

Справа толпа становилась все гуще, люди стояли в три-четыре ряда. В самом центре дрались несколько человек. Кто-то пытался их разнять, но стоило ему подойти, как его тут же втягивали в потасовку.

Ци Фэй нахмурилась, размышляя, как быстрее всего разогнать толпу.

— Бам!

Неизвестно откуда прилетел низкий столик и точно угодил в спину одному из дерущихся мужчин. Тот вскрикнул и от сильного удара повалился набок, подняв облако пыли.

Оставшиеся, покраснев и тяжело дыша, все еще держали руки в позе удушения. На их искаженных от драки лицах появилось недоумение.

— В столице, на улице драку устроили! Что за безобразие!

Раздался громкий крик солдата в доспехах. Послышался четкий топот сапог по брусчатке, и из-за угла улицы показался отряд из десяти человек.

Во главе шел мужчина лет тридцати. Он и его люди растолкали толпу и окружили дерущихся.