Глава 1

Говорят, когда человеку не везет, он может и водой подавиться.

Вэй Лин была тому прекрасным примером.

Она безжизненно лежала на кровати, неподвижно уставившись на заплесневелый полог над головой. В воздухе даже чувствовался запах гнили.

Черт побери!

До чего же здесь бедно!

— Который уже час, а эти бездельницы все прохлаждаются! Смотрите, как я вас накажу, совсем забыли правила! Не знают своего места! — раздался еще до появления говорившей резкий и язвительный голос.

Вэй Лин закатила глаза. Настроение у нее было паршивое, и ни с кем разговаривать не хотелось.

Поэтому она повернулась на другой бок и продолжила притворяться мертвой.

Вэй Лин никогда не думала, что такой прагматичный человек, как она, попадет в модную волну переселенцев. Она не была ни глупой лолитой, ни фантазеркой, но каким-то образом переместилась в эту страну, совершенно отличную от XXI века и не упоминавшуюся ни в каких исторических записях.

Наверное, небеса ослепли и забрали не того человека!

Черт, так и хотелось ткнуть пальцем в небо и крикнуть: «Я же не злодейка какая-нибудь, какого черта ты меня забрал?!»

Она всего лишь проходила мимо уличного лотка и съела кусочек тофу.

И этот слепой пес, царь загробного мира Яма, вот так просто дал ей подавиться насмерть — ей, всеми любимой, прекрасной, как цветок, полной надежд и стремления внести свой вклад в общество молодой и перспективной девушке! Бывает ли трагедия нелепее?

Даже смерть ее была до смешного унизительной!

Подумать только, она двадцать лет занималась боевыми искусствами, всегда стремилась помогать слабым и бороться с сильными, считала помощь другим источником радости и не совершила ни одного дурного поступка.

Какая несправедливость!

Пока Вэй Лин кипела от негодования, шаткая деревянная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошла старуха.

— Ох, Вторая госпожа все еще отдыхает? Как же вольготно вы живете! Солнце уже высоко поднялось, а вы все еще нежитесь в постели. Ваше тело и впрямь драгоценно! — съязвила она. — Послушайте, Вторая госпожа, не то чтобы я, старуха, не знала субординации, но я всего лишь служанка и многое решать не могу. Приказы госпожи мы не смеем ослушаться ни на йоту. Вторая госпожа, проявите уважение к Старой госпоже и поскорее вставайте, чтобы выполнить поручение Госпожи. Иначе, если Госпожа разгневается, пострадаем мы, слуги!

Матушка Сюй, войдя в комнату, без всякого стеснения выпалила целую тираду. Она напомнила Вэй Лин, что та больше не Вэй Лин. Теперь ее звали Су Юйсинь, Вторая госпожа семьи Су — госпожа, положение которой было хуже, чем у служанки третьего разряда.

Хоть и не хотелось признавать, но факт оставался фактом.

Она действительно переселилась!

— О, недовольны распоряжениями Госпожи, так решили притвориться мертвой? — Не получив ответа после долгой речи, Матушка Сюй начала терять терпение.

Вэй Лин все еще пыталась разобраться в воспоминаниях, принадлежавших изначальной владелице тела. Непрекращающийся шум раздражал ее. Нахмурившись, она резко села на кровати.

Матушка Сюй, бранясь, подошла к кровати. Неожиданное движение Вэй Лин так напугало ее, что она отшатнулась на два больших шага, прежде чем смогла остановиться.

— Ах ты, дрянная девчонка, с ума сошла?! Ты нарочно меня напугать хотела, да? Злобная тварь! Смотри, как я тебя сегодня проучу, чтобы знала, кто здесь главный! — Матушка Сюй, прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу, разразилась бранью.

Вэй Лин холодно взглянула на нее. В ее сознании всплыли картины того, как изначальную хозяйку тела били и мучили. Взгляд, которым она смотрела на Матушку Сюй, становился все ледянее.

Встретившись с ее холодным взглядом, Матушка Сюй почувствовала, как сердце пропустило удар, а затем ее охватил страх: — Ты… ты чего так на меня смотришь?

Однако она быстро взяла себя в руки. Она служила в поместье больше двадцати лет и, можно сказать, видела, как Су Юйсинь росла. Разве она не знала, насколько та труслива?

Обычная «мягкая хурма», не более. Притворяться сильной — кто так не умеет?

— А как, по-твоему, я должна смотреть на твое лицо? Если дел нет, проваливай! — Су Юйсинь слегка улыбнулась, ее голос был ровным.

Но Матушка Сюй покраснела от гнева!

Она была старой служанкой в поместье, правой рукой Госпожи. Кто, увидев ее, не пытался заискивать? Всегда только она смотрела на других свысока, когда это с ней так обращались?

Чувство унижения мгновенно залило румянцем ее старое лицо.

В ярости она ткнула пальцем в Су Юйсинь и закричала: — Ах ты, дрянная девчонка! Ты смеешь говорить мне «проваливай»? Кем ты себя возомнила? Второй госпожой Су? Тьфу! Да последняя служанка, что ночные горшки выносит, и то тебя знатнее!

Су Юйсинь уставилась на палец Матушки Сюй, ее взгляд стал еще холоднее и мрачнее.

Она больше всего ненавидела, когда ей тыкали в лицо — это был знак презрения и унижения.

С мрачным лицом Су Юйсинь, превозмогая ломоту во всем теле, слезла с кровати и медленно приблизилась к Матушке Сюй.

— Ты… ты… что… задумала?

Ледяной взгляд Су Юйсинь заставил ее почувствовать холодок на затылке. Она ощущала, что сегодняшняя Су Юйсинь отличается от прежней, но, как ни всматривалась, не могла понять, в чем дело. Только эта аура… такой у Су Юйсинь быть не могло.

Неужели это та самая робкая и слабая Су Юйсинь?

Как она могла так измениться, всего лишь упав в воду?

Ей казалось, что Су Юйсинь перед ней выглядит очень странно. Ее ноги начали дрожать, а палец, указывающий на Су Юйсинь, стал ледяным.

— Хороший вопрос, Матушка Сюй. Что я задумала? Слуга, дерзко обращающийся с госпожой, — даже если его забьют до смерти, никто слова против не скажет. Как думаешь? — холодно произнесла Су Юйсинь, но внутри уже скрежетала зубами.

Больно, больно!

Как же больно, это проклятое тело!

Забить ее до смерти? От слов Су Юйсинь у Матушки Сюй подкосились ноги, она чуть не упала на пол и удержалась, только схватившись за край стола.

— Ты… ты…

Она не ожидала, что та осмелится сказать такое. Раньше при виде нее Су Юйсинь только и делала, что испуганно пряталась, и никогда не смела ослушаться ее приказов.

А теперь? Она посмотрела на нынешнюю Су Юйсинь — ни капли страха, еще и называет себя «госпожой», давит на нее своим статусом.

Неужели это та самая Су Юйсинь, которой она помыкала больше десяти лет?

Она заикалась, не в силах вымолвить ни слова, а в душе нарастала паника.

— Или, может, я, госпожа, и впрямь хуже служанки, выносящей ночные горшки, и не достойна быть твоей, Матушки Сюй, хозяйкой? Не думала, что у Матушки Сюй такое высокое положение в Доме Су, что даже проданные в рабство люди могут стать хозяевами, — безжалостно съязвила Вэй Лин.

На самом деле она не была неразумным человеком. Она придерживалась принципа «не трогай меня, и я тебя не трону, но если тронешь — отвечу сторицей». Пока не задевали ее границы, обо всем можно было договориться.

Хотя она и занималась боевыми искусствами и с детства была приучена решать проблемы кулаками, она старалась не прибегать к силе без крайней необходимости.

Тем более сейчас, оказавшись в неизвестном мире, в теле Су Юйсинь, она прекрасно понимала состояние и положение этого тела — не стоило наживать слишком много врагов.

Однако постоянные уступки лишь придадут противнику наглости и усугубят ситуацию. Умеренное сопротивление и демонстрация силы были необходимы.

Матушка Сюй, конечно, понимала: Су Юйсинь права. Как бы ни ценила ее Госпожа, как бы ни заискивали перед ней другие, она всего лишь проданная служанка и никогда не станет хозяйкой.

А Су Юйсинь — Вторая госпожа семьи Су. Пусть она и впала в немилость и ее не жалуют, она все же законная госпожа. Если она прикажет забить ее, Матушку Сюй, до смерти, никто не сможет ее упрекнуть.

Однако…

Она привыкла помыкать Су Юйсинь. Слова словами, но нужно еще иметь возможность их исполнить. Вспомнив, что за ее спиной стоит Госпожа, Матушка Сюй почувствовала себя увереннее.

— Вторая госпожа, не наговаривайте на старую служанку. Даже если бы у служанки было сто раз больше смелости, она бы не посмела оскорблять хозяйку. Служанка лишь выполняла приказ Госпожи. Боясь, что Вторая госпожа опоздает и Госпожа разгневается, я так разволновалась, что невольно обидела госпожу. Надеюсь, госпожа великодушна и не станет сердиться на служанку. Время уже позднее, госпоже лучше поторопиться с работой.

Матушка Сюй выпалила все это на одном дыхании. Су Юйсинь слушала, закатывая глаза.

Вот что значит «язык как бритва»! Теперь она это воочию увидела.

Речь Матушки Сюй на первый взгляд звучала как искреннее увещевание, но на самом деле была полна скрытых уколов. Сначала она почтительно назвала ее «Второй госпожой», пресекая обвинения в неуважении. Затем униженно назвала себя «служанкой», подчеркивая разницу в статусе и искажая факты: мол, она не проявляла неуважения, а наоборот, беспокоилась о госпоже, боясь, что ту накажут, и потому так торопила. Незнающий человек мог бы подумать, что это Су Юйсинь придирается.

Наконец, упомянув Госпожу, она попыталась подавить пыл Су Юйсинь.

Матушка Сюй насмешливо улыбалась, глядя прямо на Су Юйсинь.