Глава 65. Рябь

В юго-восточном углу Шэнцзина огромная резиденция Цан была тиха и безмолвна, словно погрузилась в глубокий сон.

А снаружи резиденции, в каком-то незаметном тёмном углу, пряталась человеческая фигура, тайно наблюдавшая за происходящим внутри.

Он просидел здесь со вчерашнего дня, но за сутки так ничего и не смог разглядеть в этой резиденции Великого секретаря, отчего неизбежно расслабился.

Не сомкнув глаз целые сутки, он сильно устал. Как раз в этот момент подул ветерок, навалилась сонливость, и он, прислонившись к углу стены, так и повалился набок, крепко уснув.

А после того, как он закрыл глаза, тень быстро промелькнула над стеной резиденции Цан и исчезла внутри.

В главном дворе резиденции Цан Сюань, одетый в чёрный облегающий костюм, твёрдо приземлился на обе ноги. Следом за ним из тени вышли ещё шесть чёрных фигур, опустились перед ним на одно колено и в унисон произнесли:

— Приветствуем Главу Повильона!

Услышав шум, плотно закрытая дверь позади них отворилась изнутри. Человек, выглядящий точь-в-точь как Цан Сюань и одетый в его одежду, вышел из комнаты, поклонился ему и с долгим вздохом облегчения сказал:

— Господин, вы наконец-то вернулись! Если бы вы не вернулись, эта маска из человеческой кожи на моём лице скоро бы не выдержала!

С этими словами «Цан Сюань» коснулся своей щеки, снял с неё тонкую плёнку и явил своё истинное лицо — это был Тяньшу, личный слуга Цан Сюаня.

Чтобы не вспугнуть змею, ударив по траве, в этот раз на ночную вылазку в резиденцию клана Ван отправился только сам Цан Сюань. А Тяньшу должен был после его ухода, замаскировавшись под него, оставаться в резиденции Цан для вида.

Цан Сюань поднял руку и лёгким движением снял со своего лица такую же маску из человеческой кожи.

В лунном свете лицо мужчины казалось ещё более дьявольски красивым, а в каждом его жесте сквозила непередаваемая непринуждённость — уникальная аура, которой не обладал фальшивый «Цан Сюань».

Бросив маску Тяньшу, Цан Сюань направился в комнату, сказав:

— Сохрани как следует, в будущем ещё пригодится.

Тяньшу застыл на месте, держа в руках два совершенно разных комплекта масок.

«Ещё пригодится? Разве господин не ненавидит маскировку больше всего на свете? Если бы не крайняя необходимость в этот раз, господин ни за что не нацепил бы эту штуку на лицо. Почему он вдруг передумал? Что же произошло за эти два дня?»

Цан Сюань, разумеется, не собирался рассказывать Тяньшу о событиях последних двух дней. Вернувшись в комнату, он со спокойным лицом начал расстегивать одежду и равнодушно бросил Тяньшу:

— Подойди, обработай мне рану.

Тяньшу торопливо ответил, убрал маски и быстро вошёл в комнату. Но тут же, осознав сказанное, он замер, а его голос от потрясения стал на несколько тонов выше:

— Что? Господин, вы ранены?

Голос Тяньшу резанул Цан Сюаню по ушам. Он цыкнул:

— Поднимаешь шум из-за пустяков.

Тяньшу поспешно подошёл и развязал повязку на плече Цан Сюаня. Когда рана открылась его взору, он невольно ахнул.

После обработки Су Юаньюань рана Цан Сюаня уже не выглядела так ужасающе, как сразу после ранения.

Однако вид раны всё равно сильно потряс Тяньшу.

Потому что в сердце Тяньшу его господин был самым искусным воином в Поднебесной, обладателем непревзойдённого цингуна, умнейшим человеком и обладателем самой красивой внешности!

Но кто бы мог подумать, что непобедимый во всей Поднебесной господин вдруг споткнётся на ровном месте и будет ранен?!

Он просто не мог в это поверить!

— Господин, когда вы успели получить ранение? Вчера в «Чжэньсюлоу» вы ведь были в полном порядке? Кто же это, кто посмел поднять на вас руку?

Неизвестно, было ли это из-за того, что последние два дня он провёл в тишине, прячась в комнате Су Юаньюань, но сейчас Цан Сюаню казалось, будто у него над ухом стрекочут несколько летних цикад, отчего он чувствовал себя раздражённым и обеспокоенным.

Поэтому он не удержался и рявкнул:

— Хватит, закрой рот и делай своё дело.

Получив нагоняй, Тяньшу пришлось временно подавить своё любопытство и начать обрабатывать рану Цан Сюаня, меняя лекарство.

По сравнению с тем, как это делала Су Юаньюань, действия Тяньшу были более умелыми и сложными.

Высокоградусный спирт, которым промывали рану на плече Цан Сюаня, вызывал невыносимое жжение, острая боль волнами расходилась от плеча, но он ни разу не нахмурился.

— Какова обстановка снаружи за эти два дня? Говори как есть, — обратился Цан Сюань к Тяньшу.

— Вчера, после того как господин покинул «Чжэньсюлоу», вокруг нашей резиденции появилось больше нищих и прохожих, все они пытались разузнать новости. Подчинённый следовал указаниям господина, передвигался лишь в нескольких местах внутри резиденции и не позволил им заметить что-либо подозрительное, — доложил Тяньшу.

— Очень хорошо, — сказал Цан Сюань.

Яд «Шисиньгу» действует всего три дня. В течение этих трёх дней клан Ван непременно усилит наблюдение за Шэнцзином.

Хотя он уже распорядился устроить всё на десятимильном склоне за городом, но если бы он эти три дня просидел взаперти, даже не показываясь на людях, он легко мог бы стать объектом подозрений клана Ван.

В тот день он появился в «Чжэньсюлоу» не только для того, чтобы помочь дому Юнго-гуна разрешить проблемы, но и для того, чтобы рассеять подозрения клана Ван и выйти сухим из воды.

Он догадывался, что сейчас все крупные силы, вероятно, анализируют его поступок в «Чжэньсюлоу», пытаясь понять его истинное отношение к дому Юнго-гуна.

«Очень хорошо. По этому пруду Шэнцзина наконец-то пошла рябь. До дня великих перемен, боюсь, уже недалеко».

Цан Сюань постучал пальцами по столу, вспомнив, как в «Чжэньсюлоу» девчонка уставилась на него широко раскрытыми глазами. Уголки его губ изогнулись в многозначительной улыбке.

«Великий злодей? Недобрые намерения? Требует благодарности за услугу? Так вот каким она его видит?»

А ведь он собрал её останки, по иронии судьбы дал ей шанс возродиться из мёртвых, да ещё и помог ей хорошенько подшутить над её ненавистной старшей сестрой и бывшим двоюродным братом.

Тяньшу, оказавшийся рядом, случайно увидел эту улыбку на губах господина и чуть не выронил всё из рук от испуга.

Хотя его господин не был человеком с холодным характером и часто улыбался, но эта улыбка показалась ему какой-то странной.

Глаза светло-розового цвета внезапно метнулись в его сторону, улыбка на губах Цан Сюаня стала чуть менее заметной.

— Собирайся, в час Мао отправимся во дворец на утренний приём.

— Есть! — ответил Тяньшу и, собрав всё необходимое, вышел.

Полоски ткани, которыми ранее была перевязана рана Цан Сюаня, пропитались кровью и превратились в мусор. Тяньшу вышел из комнаты и собирался сжечь их, но вдруг заметил, что текстура ткани в его руках показалась ему знакомой.

Тяньшу поднёс ткань к свету и обомлел.

«Это… это же верхняя одежда господина! Она сшита из лучшего Тянькуйцзинь, во всей Поднебесной такая только одна! Он помнил, что на пиру тысячи осеней господин одолжил эту одежду маленькой дурочке из дома Юнго-гуна. Как же она превратилась в это?»

Тяньшу был неглуп. Немного поразмыслив, он догадался, в чём дело.

Он аккуратно сложил полоски ткани, которые собирался выбросить, и с серьёзным видом вернулся в свою комнату.

«Сшито из лучшего Тянькуйцзинь, нельзя просто так выбрасывать. Нужно хорошенько сохранить».