Глава 19. Подсчет семейного достояния

Лю Чуньмэй передала корзину Е Иньхун и сказала:

— Моя свекровь накопила немного яиц и сказала, что отдает их своей племяннице!

Заметив удивление на лицах Е Иньхун и Лян Цинъэ, она покраснела. Свекровь не любила Цинь Ланьхуа и не хотела, чтобы та ела присланные яйца. Лю Чуньмэй было неловко говорить об этом, но свекровь настояла, чтобы она передала эти слова.

— Это благословение для Цюлянь, что ее тетя о ней заботится, — сказала Лян Цинъэ, жестом предлагая Е Иньхун взять корзину. Этим она давала понять невесткам, что все поняла, и яйца достанутся Чэнь Цюлянь.

Раз уж пришли, невестки решили навестить У Чжуана. Он сладко спал, а Чэнь Цюлянь занималась шитьем. Женщины немного поговорили, после чего Лю Чуньмэй и У Хэсян засобирались домой.

Выйдя из комнаты Чэнь Цюлянь, они, немного поколебавшись, постучали в дверь Цинь Ланьхуа.

В тот момент Цинь Ланьхуа была занята другими мыслями и не обращала внимания на пренебрежительное отношение невесток старшей ветви.

Увидев, что Лэбао спит, Лю Чуньмэй и У Хэсян облегченно вздохнули: не придется возиться с ребенком и болтать с Цинь Ланьхуа. Они пожелали ей скорейшего выздоровления, еще раз взглянули на Лэбао, укрытую новой хлопковой пеленкой, обменялись многозначительными взглядами и вышли.

— Тетушка, моя мама завтра собирается в город за цыплятами и утятами. Вам не нужно купить несколько штук? — спросила У Хэсян перед тем, как выйти со двора.

Лян Цинъэ немного подумала и ответила:

— Передай своей матери, что я завтра тоже пойду на рынок и куплю сама.

У Хэсян, удивленно кивнув, согласилась. Она просто предложила из вежливости, не ожидая, что Лян Цинъэ действительно будет покупать птицу. Обычно тетушка покупала цыплят только тогда, когда кур оставалось всего три, и никогда не брала больше трех цыплят за раз. Таким образом, у Лян Цинъэ всегда было не больше шести кур: петух и пять несушек.

Когда невестки вышли за ворота, Лю Чуньмэй не выдержала:

— Ты видела? На Сань Маони с ног до головы новая одежда из тонкого хлопка, даже пеленки новые.

— Видела, — ответила У Хэсян. — А на У Чжуане — старая одежда из грубой ткани, и пеленки, наверное, уже не одному ребенку служили.

— Тетушка говорит, что не делает различий между детьми, но это не так, — пробормотала Лю Чуньмэй. — Между детьми всего десять дней разницы, и У Чжуан родился раньше. К тому же, это первый сын Лаоху и Цюлянь, но даже он не так дорог тетушке, как Сань Маони.

— Точно, — согласилась У Хэсян. — Что мы скажем маме, когда вернемся?

— Правду, конечно. Сегодня жена Да Чжуана говорила мне, что тетушка хочет лишить Цюлянь яиц, поэтому мама и отправила эту корзину. Пусть мама почаще ходит к тетушке, тогда та, даже если очень захочет, не сможет обделить Цюлянь.

— Хорошо, ты все правильно придумала. Расскажешь маме, когда придем.

Лю Чуньмэй кивнула.

Проводив невесток, Лян Цинъэ пошла на задний двор. Когда строили забор, старый Линь, жалея их, сделал задний двор большим, чтобы было удобно держать свиней, кур и уток, а также разбить огород.

Двор был разделен на три части. В восточной части находился свинарник. Несмотря на его размер, там обычно жила только одна свинья. В западной части был курятник — большое огороженное пространство с навесом из дерева и соломы, защищающим кур от непогоды. Остальное место занимал огород, разделенный на грядки.

В марте огород зеленел: лук, чеснок и зелень росли буйно.

Лян Цинъэ, стоя у курятника, пересчитала кур. Раньше было шесть — петух и пять несушек, но после того, как недавно зарезали петуха, осталось только пять.

Обычно, когда резали курицу, покупали цыпленка. Это было необходимо, потому что, сколько бы цыплят и утят она ни покупала, выживало всегда только шесть. За годы, прошедшие с момента раздела семьи, Лян Цинъэ поняла, что это максимальное количество птицы, которое можно держать у себя во дворе.

Как ни странно, если кур было не больше шести, все цыплята вырастали. Но если их становилось больше, хоть на одну, то, несмотря на заботу, птица погибала по разным причинам. То же самое касалось и свиней.

Кроме того, семья не могла накопить много денег. Неожиданных богатств им не светило, а если удавалось скопить больше определенной суммы, обязательно что-то случалось, и приходилось тратиться, чтобы избежать беды.

Лян Цинъэ вернулась в комнату, заперла дверь, сняла с шеи веревочку с маленьким латунным ключиком. Открыв сундук, она порылась в нем и достала черную деревянную шкатулку. Вставив ключ в замок и повернув его, она услышала щелчок.

В шкатулке лежали два маленьких серебряных слитка и несколько связок медных монет — все, что удалось скопить за эти годы, откладывая понемногу.

Лян Цинъэ вздохнула. Слитки весили три ляна. Монет было шестьсот семьдесят — все, что удалось накопить за эти годы.

Хорошо, что в прошлом году их освободили от трудовой повинности, иначе и эти два ляна не удалось бы сохранить. Вспомнив об осеннем налоге, Лян Цинъэ помрачнела. Если в прошлом году от повинности освободили, то что будет в этом? И повинность, и налоги… Если налоги будут такими же, как в прошлом году, то, затянув пояса, можно будет прожить. Но если вдруг введут новые поборы, это будет катастрофа.

Все дело было в том, что накопить больше определенной суммы не получалось. Все эти годы они не могли продавать на рынке то, что добывали в горах и реке, боясь навлечь беду. Если бы удалось накопить побольше, сейчас они бы не чувствовали себя так беспомощно.

Да и этих трех лянов с лишним было недостаточно. Предстояло выдать замуж Да Маони и Эр Маони, женить Да Чжуана и остальных сыновей. Слышала, что размер приданого вырос, и, чтобы найти хорошую жену, нужно не меньше двух лянов.

Еще нужно было построить дома для пяти сыновей. Даже если строить простые глинобитные дома, самим делать кирпичи, самим искать балки в горах и рубить бамбук для крыши, все равно нужна черепица. А на черепицу для пяти домов имеющихся денег не хватало.

Теперь еще и Лэбао родилась. Взрослые еще могут потерпеть, питаясь грубой пищей и донашивая старую одежду, но как же девочка? Она не могла заставить себя одевать малышку в лохмотья и кормить кашей из грубых зерен. Сердце разрывалось от жалости.

Все в семье работали не покладая рук, но почему же они не могли разбогатеть? Несправедливо!

Лян Цинъэ положила серебро обратно в шкатулку, отвязала от связки тридцать медяков, положила их в кошелек, аккуратно завязала узелок на связке монет и, вздохнув, закрыла шкатулку. Маленький латунный замок снова надежно ее запер.