Глава 3 (Часть 2)

Юэ Чанъин пришлось остановиться и последовать за служанками в павильон у озера.

Внутри павильон был разделен ширмами, стоял чайный столик с подстилками, и даже была приготовлена бамбуковая кушетка для отдыха.

Похоже, все эти вещи, которые несла процессия, были привычными для Юй Цянь предметами обихода.

На низком столике рядом стояла курильница, и когда заклубился голубой дымок, Юэ Чанъин невольно нахмурилась.

Юй Цянь очень любила благовония, но этот аромат был слишком сильным.

Юэ Чанъин все же предпочитала тот легкий, свежий аромат персикового цвета — естественный и чистый запах был лучше.

— Чего ты стоишь как истукан? — Юй Цянь лениво полулежала на резной бамбуковой кушетке. Свободно ниспадающее темно-фиолетовое летнее платье с серебряным узором из азалий подчеркивало ее стройную и в то же время изящную фигуру.

Даже зная ее с детства, Юэ Чанъин не могла не признать красоту Юй Цянь.

Это была не хрупкая и слабая красота, а яркая, вызывающая и несдержанная.

— Госпожа, вы что-то хотели?

Рука Юй Цянь покоилась на вышитой подушке, обнажая белоснежное предплечье, похожее на корень лотоса. В нефритовых пальцах, белых, как стебли лука-батуна, она держала круглый веер. Подняв глаза на скованную Юэ Чанъин, она улыбнулась:

— Подойди. Я же тебя не съем.

Юэ Чанъин посмотрела в сияющие смехом персиковые глаза Юй Цянь и поняла, что если она не подчинится ее воле, то дело может принять неприятный оборот.

Сев, Юэ Чанъин увидела перед собой пирожные и поспешно отвела взгляд, мысленно повторяя: «С глаз долой — из сердца вон», стараясь не смотреть на них, чтобы не искушаться.

Они сидели вдвоем, но никто не заговаривал. Лишь тихий шелест озерного ветерка нарушал тишину.

— С чего это ты вдруг решила стать полицейским? — Юй Цянь привыкла, что ей льстят и угождают. Столкнувшись с таким неотесанным и упрямым характером, как у Юэ Чанъин, ей пришлось заговорить первой.

Ведь если бы Юй Цянь молчала, можно было бы прождать до темноты, так и не дождавшись от Юэ Чанъин ни слова.

Когда в прошлом месяце Юй Цянь узнала, что Юэ Чанъин расспрашивает о наборе полицейских в управу, она была озадачена.

Сейчас при дворе не прекращались распри, управа не могла набрать людей из-за слишком низкого жалованья, а старшие служанки в поместье Юй получали в месяц больше, чем эти полицейские.

Если Юэ Чанъин нужны были деньги, почему бы не попросить ее найти какое-нибудь занятие? Юй Цянь не была скупа, поэтому не могла понять, почему та захотела стать полицейским.

— В моей семье, начиная с прадеда, все были полицейскими. Это желание моей матери, — почему-то Юэ Чанъин не нравилась мысль о подаянии от Юй Цянь, на душе стало неприятно. — Когда я накоплю денег, я заберу маму, и мы съедем из поместья Юй.

Когда она договорила, раздался смех Юй Цянь.

В отличие от ее яркой и прелестной внешности, ее смех всегда имел множество оттенков.

Радостный, недовольный, презрительный, насмешливый или гневный.

Юэ Чанъин давно заметила, что Юй Цянь редко злится, но, кажется, очень любит мучить людей с улыбкой.

— Госпожа, над чем вы смеетесь? — Юэ Чанъин выпрямилась, не желая, чтобы на нее смотрели свысока.

Юй Цянь встала, подошла к Юэ Чанъин и, изогнув брови, с улыбкой спросила:

— Чанъин, ты знаешь, сколько сейчас стоят дома в городе?

Юэ Чанъин покачала головой. Она не понимала, почему Юй Цянь так весела, но оттого, что та назвала ее по имени, нахлынули воспоминания об их детской близости.

— Похоже, ты совсем не изменилась с детства. Такая же неотесанная и скованная, — Юй Цянь села рядом и с большим удовольствием налила две чашки чая. — Полицейский в Цанчжоу получает один цянь серебра в месяц. Вычтем расходы на еду и одежду. Даже если считать, что ты будешь откладывать один лян серебра в год, самый дешевый дом на окраине города сейчас стоит не меньше двадцати лянов. Это значит, что тебе придется копить двадцать лет, ничего не едя и не тратя.

— Т-тогда я могу сначала снять для мамы пустующий дом в городе, — не ожидая, что Юй Цянь все так продумала, Юэ Чанъин поспешно нашла выход.

Юй Цянь, почувствовав твердое намерение Юэ Чанъин покинуть поместье Юй, внезапно помрачнела:

— Ты так сильно хочешь уехать из поместья Юй?

— Да.

Каково это — жить на чужом попечении, такой госпоже, как Юй Цянь, которой все угождают, конечно, не понять.

— Ну и уходи, — Юй Цянь выплеснула чай, приготовленный для Юэ Чанъин, думая про себя, что такую неблагодарную деревяшку лучше сжечь на дрова.

Юэ Чанъин встала, больше не глядя на Юй Цянь. Обойдя ширму, она невольно вздохнула с облегчением.

Но тут раздался всплеск воды, заставивший ее обернуться и посмотреть, что случилось в павильоне.

За столиком знакомой фигуры уже не было. Юэ Чанъин поспешила к краю павильона, выходящему к озеру. На водной глади еще расходилась рябь от падения, а рядом валялась изящная вышитая туфелька.

— Госпожа?

Ответа не последовало, и Юэ Чанъин забеспокоилась еще больше.

«Плюх!» — Юэ Чанъин в панике прыгнула в озеро.

Юй Цянь не умела плавать.

Но Юэ Чанъин осмотрелась вокруг безрезультатно. Почувствовав, что воздуха не хватает, она поплыла обратно, чтобы вынырнуть и глотнуть воздуха.

Кто бы мог подумать, что пара белых нефритовых ножек опустится ей на шею. Юй Цянь со злой усмешкой потопталась ими и, своевольно вскинув брови, рассмеялась:

— Полицейский Юэ, как это ты упал в воду?

Юэ Чанъин подняла голову и посмотрела на смеющуюся Юй Цянь, чувствуя, как внутри закипает злость.

Юй Цянь всегда так — с улыбкой намеренно издевается над людьми!