Для нее не существует правил

Отец Ли знал ее способности, поэтому не стал расспрашивать, но, заметив пятна крови на платье, велел слугам увести дочь привести себя в порядок.

Ли Чанцин и сама собиралась сначала обработать рану и переодеться, а потом уже ужинать, но боялась, что младшая сестра проголодается, поэтому сначала отвела ее в столовую.

Когда она вернулась, приведя себя в порядок, блюда на столе были нетронуты и все еще дымились. Они не выглядели подогретыми – похоже, их приготовили заново.

Семья Ли была одной из самых знатных и влиятельных в столице. В отличие от других семей, где ели дважды в день, у них было принято три трапезы.

К тому же, они никогда не ели остатков, поэтому о подогревании блюд не могло быть и речи.

По логике вещей, Ли Кунь, занимавший высочайший пост премьер-министра, должен был иметь трех жен и шесть наложниц, а его резиденция – полна красавиц. Но он был на редкость преданным мужем.

С тех пор как он женился на матери Ли Чанцин, он не взял ни одной наложницы, даже служанки-наложницы у него не было – настолько он был ей верен.

Но судьба распорядилась иначе. Тринадцать лет назад мать Ли скончалась от трудных родов, оставив этот мир сразу после рождения младшей дочери.

За все эти годы отец Ли ни разу не подумал жениться снова, посвятив себя троим детям.

Поэтому в резиденции Ли царили мир и согласие.

— Старшая сестра сегодня была во дворце, должно быть, великое дело свершилось. Я подниму этот кубок за старшую сестру и заранее поздравлю ее с тем, что она станет образцом для всех женщин Поднебесной.

— Моюй, ты очень внимателен.

Ли Чанцин смотрела на своего младшего брата – учтивого и мягкого, но лишенного больших амбиций. Она всегда одновременно и не беспокоилась, и беспокоилась за него.

Не беспокоилась, потому что он не был похож на других столичных юнцов, проводящих дни в кутежах и разврате. Беспокоилась, потому что он был лишен великих устремлений, к тому же единственный мужчина в основной ветви рода Ли, рожденный от главной жены. Как он сможет в будущем полностью взять на себя ответственность за семью?

Впрочем, если подумать, это не так уж и важно. Разве не для того она прилагала все усилия, чтобы обеспечить семье Ли долгое процветание и богатство?

Пока она жива, никто не посмеет тронуть ее родных и пальцем!

С этой мыслью Ли Чанцин с нежностью посмотрела на младшую сестру, которая, проголодавшись, уплетала еду за обе щеки.

Перед смертью мать поручила ей заботу о младшей сестре.

Старшая сестра заменила ей мать. Все эти годы она сама воспитывала Ваньвань, словно та была ее собственным ребенком.

Еще в детстве она мечтала положить к ногам сестренки все сокровища мира, и вот теперь ей это наконец удалось.

— Сестренка, попробуй вот это! Эти тушеные тефтели «Львиная голова» такие вкусные!

Насытившись наполовину, девочка вдруг вспомнила, что у старшей сестры ранена рука и ей неудобно брать еду. Она взяла общими палочками свои любимые тефтели и положила их в миску сестры.

С набитыми щеками, склонив голову набок, она говорила с сестрой, напоминая маленькую белочку с полным ртом орехов.

«За едой не разговаривать, в постели не болтать» – таково было правило семьи Ли во время трапезы. Но любое правило переставало быть правилом, когда дело касалось младшей госпожи.

Всего через три дня новый император издал указ, жалуя Ли Чанцин титул императрицы, которая станет образцом для всех женщин Поднебесной.

Церемония возведения в императрицы была назначена через три месяца.

Чем дольше подготовка, тем пышнее церемония, и тем большее уважение она символизирует.

Похоже, новый император, зная о решительности и силе Ли Чанцин, уже опасался ее и не смел больше ее недооценивать.

— Сестренка, ты станешь императрицей! Значит, я больше не смогу часто тебя видеть?

— Знаю, ты будешь скучать. Если Ваньвань действительно захочет меня увидеть, я попрошу у Его Величества пропуск, когда перееду во дворец. Тогда ты сможешь приходить ко мне в любое время.