Подстрекательство Шестого принца к мятежу

— Чанцин повинуется воле отца.

Они один за другим вошли в сокровищницу, затем привели в действие механизм, открыли дверь в тайную комнату и вошли туда, чтобы обсудить детали.

Таким образом, даже если шпионы Ди Цзюньлиня увидят их, они ничего не заподозрят и, тем более, не смогут подслушать их истинные намерения.

— Отец знает, что Чанцин очень недовольна. Нельзя позволить этому человеку слишком вольготно сидеть на троне. Доченька, у тебя уже есть хороший план?

— Отец всегда понимал меня лучше всех. Раз Ди Цзюньлинь поступил бесчеловечно, с какой стати мы, семья Ли, должны быть ему верны? Раз я, Ли Чанцин, смогла своими руками возвести его на императорский трон, то смогу и своими руками его оттуда стащить.

— Но Ди Цзюньлинь скрывал свои амбиции много лет, с ним не так-то просто справиться. Он опередил нас, взяв под наблюдение остальных четырех принцев. Боюсь, если мы сейчас предпримем что-то, это будет замечено.

— Что в этом сложного? У покойного императора было много сыновей, а не только эти пятеро, что сейчас в столице. К тому же, в том указе, что оставил покойный император, изначально не было ничьего имени. Я много лет служила при Его Величестве и почерк покойного императора знаю... как свои пять пальцев, — весьма уклончиво произнесла Ли Чанцин.

Поняв скрытый смысл слов дочери, Ли Кунь усмехнулся: — Не волнуйся, доченька. Отец немедленно тайно пошлет людей, чтобы наладить связь между тобой и Шестым принцем Ди Уе, который находится на далекой границе.

— Дочь заранее благодарит отца.

Отец и дочь обменялись взглядами, достигнув согласия.

Шестой принц Ди Уе, охранявший северные рубежи и отражавший набеги северных цянов, хоть и обладал некоторой военной властью, но из-за удаленности от столицы был обречен остаться в стороне от борьбы за престол.

Теперь же поступок Ди Цзюньлиня в духе «когда заяц пойман, гончих псов варят» сделал и без того извилистую историю государства Наньхуа еще более запутанной.

Месяц спустя столица была украшена фонарями и цветными лентами — все готовились праздновать великую свадьбу императора и императрицы.

Прошло уже четыре месяца со дня кончины предыдущего императора, и императорский дворец, как люди, так и вещи, постепенно избавлялся от мрачной пелены траура.

— Ваше Величество, плохо дело, Ваше Величество, Ваше Величество!

— Говори толком. Что за спешка и суматоха, на что это похоже? — Ди Цзюньлинь, облаченный в пышное ало-красное свадебное одеяние, недовольно нахмурился, видя такую нервозность своего подчиненного.

Сегодня день его свадьбы с Жаньжань, а посторонние смеют мешать. Какая досада.

Мужчина, уже обретший толику императорского величия, стоял в начале красной ковровой дорожки, ожидая, когда его возлюбленная, о которой он денно и нощно мечтал, подойдет с другого конца, чтобы вместе с ним прожить остаток жизни.

Длинная красная дорожка тянулась по вымощенному белым нефритом проходу, поднималась по бесчисленным ступеням и заканчивалась у ног прекрасной девушки.

— Ваше Величество, дело не терпит отлагательств! Чэнь-ван, охраняющий границу, под предлогом подавления смуты и восстановления порядка тайно повел войска обратно в столицу. Сейчас он уже у городских ворот!

— Что?! Ди Уе осмелился вернуться в столицу без приказа, да еще и с войском? Он не боится, что я снесу ему голову?!

— Ваше Величество, вы шутите? Чэнь-ван привел триста тысяч воинов Армии Ланъя обратно в столицу, чтобы... подавить смуту и восстановить порядок.

Насмешливый женский голос раздался сзади.

Ди Цзюньлинь резко обернулся и увидел Ли Чанцин, которая неизвестно когда оказалась позади него.

На ней было простое белоснежное платье, еще более скромное, чем во время траура по покойному императору. Волосы не были украшены ничем, три тысячи черных прядей свободно ниспадали на спину.

На первый взгляд, с лицом, намеренно покрытым бледной пудрой, она действительно походила на призрака, явившегося под солнечным светом, чтобы забрать чью-то жизнь.