Глава 16: Суждение

Мутные капли срывались с черепичных крыш, падая на прохожих и смешиваясь с промозглой прохладой ранней весны. Холод пробирал до костей. Узкий и темный переулок не оставлял выбора: уличные торговцы уже заняли половину дороги, и пешеходам негде было укрыться, оставалось лишь прикрывать шею и быстрее убегать.

Мин И посмотрел на каменные плиты, покрытые грязью и мусором, и почувствовал желание повернуть назад. Он действительно не должен был соглашаться на предложение Чэнь Тяньжуна выйти и полюбоваться такими «пейзажами». Но возражать сейчас означало бы вызвать ненужные недоразумения и споры. Он украдкой взглянул на Чэнь Тяньжуна: раз этот человек смог принять его тайну, почему он не может попытаться понять его жизнь?

Шумный и суетливый переулок, казалось, притих с появлением Мин И. Даже дети, игравшие у дверей, перестали шуметь. Мин И не мог понять — здешние люди никогда не видели такой одежды, даже если жили в новом мире, где смешивались цивилизации со всего света, даже если на другом конце города бесчисленные джентльмены и леди считали это модным. Бедность сковывала здешних людей, мешая им влиться в мир. Когда мужчина средних лет упомянул, что видел изображение джентльмена в такой одежде в витрине магазина, в глазах собравшейся толпы мелькнула зависть, молчаливо восхвалявшая такую эрудицию.

Только пройдя дальше, Мин И понял, что шум в этом захолустном переулке был вызван тем, что здесь веками процветал непрекращающийся порочный промысел. Он уставился на девочек и детей с соломенными метками, воткнутыми в одежду — разноцветные грубые короткие рубашки, бледные щеки, худенькие тела, дрожащие на ветру. — Ты хотел, чтобы я увидел это?

— Нет, мы идем к Ань Ци, просто так ближе, — Чэнь Тяньжун проследил за взглядом Мин И. Обычная торговля людьми. — Что, присмотрел кого-нибудь?

Поднявшаяся в сердце Мин И горечь была заглушена словами Чэнь Тяньжуна, утонув в доводах рассудка. Все это было лишь его напрасным беспокойством. — Надеюсь, у моей семьи нет доли в этом бизнесе?

— Этого нет. Босс Мин говорил, что это вредит карме и плохо скажется на тебе. Но если тебе кто-то приглянулся, можешь забрать, — Чэнь Тяньжун как-то сказал Мин И, что торговля людьми и опиумом — важные столпы процветания Ваньчэна. Увидев, что малыш так быстро вспомнил его слова, он неожиданно испытал гордость учителя.

— По сравнению с «Сань Синь», это, должно быть, мелочь, — Мин И плотнее запахнул пальто. Дувший в лицо промозглый ветер нес с собой неприятные запахи, отчего ему стало не по себе.

— Можно и так сказать, — Чэнь Тяньжун окинул взглядом выставленных сегодня на продажу девочек. На одном таком бизнесе действительно много не заработаешь. — Но иногда приходят иностранцы, чтобы купить рабочую силу, и они очень щедры.

Мин И смотрел на сделку, происходившую неподалеку, и не обращал внимания на то, что творится рядом. Но легкое прикосновение к карману заставило его мгновенно среагировать. Когда Чэнь Тяньжун услышал крик и обернулся, Мин И уже схватил мальчишку-газетчика за шиворот и прижал его.

Газеты разлетелись по земле, намокли в сточной воде, размывшей чернила. Бледное личико ребенка покраснело от напряжения, а из глаз, устремленных на испорченные газеты, покатились слезы.

— Чтобы это было в последний раз, — Мин И разжал руку, ощутив на кончиках пальцев неприятную липкость, и нахмурился. Глядя, как крошечное тельце падает на холодную грязную землю и, всхлипывая, подбирает изуродованные листы, он вдруг почувствовал, что перегнул палку.

Окружающие люди, как и Чэнь Тяньжун, восхищались ловкостью этого красивого мужчины и сочувствовали маленькому газетчику. Но все молчали, оставаясь холодными наблюдателями.

— Подожди! — крикнул Мин И ребенку, отчаянно пытавшемуся протиснуться сквозь толпу.

Маленький мальчик крепко сжимал газеты, закусив губу и не смея поднять голову, и дрожа отступал назад.

Мин И сунул руку в карман, но не успел нащупать монеты, как его остановили.

— А ну иди сюда, — Чэнь Тяньжун внезапно шагнул вперед, схватил мальчишку за воротник, поднял его и полуволоком вытащил из переулка. Кто-то было попытался вмешаться, но его отпугнули яростные проклятия Чэнь Тяньжуна. Оглядевшись, Чэнь Тяньжун нашел укромный уголок, убедился, что никто не смотрит, и только тогда опустил ребенка на землю. — Запомни, заработаешь, да потратить не успеешь! — Он вытащил что-то из кармана и несколько раз сунул под рваную одежду мальчика.

— Хочешь сказать, что я не должен был его ловить? — Мин И знал, что Чэнь Тяньжун, отослав ребенка, все время смотрел на него.

Чэнь Тяньжун усмехнулся, обнял Мин И за плечо и сказал: — Вовсе нет. Я просто хотел похвалить ловкость господина Мина.

— Я правда просто не хотел, чтобы этот ребенок с малых лет учился воровству и грабежу!

— Да, ведь благородные мужи таким гнушаются, — Чэнь Тяньжун искоса любовался нахмуренными бровями Мин И и печалью в его глазах. Такое выражение лица напоминало ему поверхность реки после прохода судна: рябь расходилась за кормой, и потревоженные брызги с жалобным стоном взлетали в воздух. — Но даже если бы ты из великодушия позволил ему украсть, он бы не смог этим воспользоваться. Так что не переживай.

— Почему?

— Не каждый осмелится украсть у тебя, но каждый осмелится отнять у этого мальца, — Чэнь Тяньжун горько усмехнулся. Неужели такой умный человек, как Мин И, не понимает того, что иностранцы называют законом джунглей?

Неудивительно, что он только что так поступил. Но какое прошлое заставило его так хорошо знать здешние правила? Мин И был тронут. Возможно, святые могли писать свои возвышенные и благородные труды, передающиеся из поколения в поколение, лишь потому, что им не довелось пережить трудные времена, не довелось увидеть страдания родной земли и народа.

Аромат печеного батата, доносившийся от маленькой жаровни на обочине, отвлек их внимание, заставив подойти поближе и рассмотреть эти горячие «пухлые куколки».

Чэнь Тяньжун умело сторговался, взял завернутую еду и толкнул Мин И локтем, намекая, чтобы тот раскошелился.

— У меня нет денег, — Мин И вытащил маленькую пачку продолговатых бумажек и, помахав ими, спросил: — Как думаешь, он примет чек?

— Твоя взяла, — Чэнь Тяньжун бросил несколько мелких купюр и поторопил малыша уходить. Он не хотел, чтобы прохожие показывали на них пальцами и смеялись. — Господин Мин, — дождавшись, пока они отойдут подальше от торговца, Чэнь Тяньжун спросил, прижимая к себе печеный батат, — вы действительно без гроша в кармане?

— Не совсем без гроша! — Мин И выхватил еду и, облизнув губы, пробормотал: — Один серебряный юань!

Чэнь Тяньжун потерял дар речи. Может, этому малышу снова пора дать лекарство? Собравшись с мыслями, он наконец выдавил: — И какая от него польза?

— Если что-то случится, позвоню господину Гу, — Мин И встретил изумленный взгляд Чэнь Тяньжуна и добавил: — Он примчится по первому зову.

Гу Цицзинь… Сколько Чэнь Тяньжун ни думал, он не мог найти в этом человеке никаких достоинств, которые могли бы вызвать такое доверие у малыша. Услышав имя, слетевшее с губ Мин И, и увидев его уверенный вид, Чэнь Тяньжун почувствовал укол ревности. Конечно, он решил, что сходит с ума.

— Вы так долго, я уж думала, вы не придете, — Ань Ци с улыбкой открыла дверь. На ней было фиолетовое ципао, на котором черными нитками были вышиты пионы, своей сдержанностью подчеркивавшие ее чарующую красоту. — Вы, должно быть, господин Мин? Здравствуйте.

— Рад встрече, — Мин И взял тонкую белую руку Ань Ци и, наклонившись, легко поцеловал ее.

Хотя Ань Ци и слышала слухи, она не ожидала, что господин Мин окажется таким же красивым, как о нем говорили. Сияние его улыбки было подобно свету звезд и луны в ночи — чистым и ослепительным. Она смущенно опустила голову и провела их в дом. — Присаживайтесь, я приготовлю обед.

Мин И проводил взглядом уходящую Ань Ци и осмотрел дом. Планировка, обстановка, убранство — все было лучше, чем в жилище Чэнь Тяньжуна. — По сравнению с твоим чердачком, здесь намного лучше.

— Да, я здесь дольше живу, — Чэнь Тяньжун заварил Мин И чай и исчез. Только когда Ань Ци вернулась в гостиную с натянутой, фальшивой улыбкой, Мин И понял, в чем дело.

— Не знаю, зависть это или правда, но Тяньжун к тебе относится даже лучше, чем ко мне, — Ань Ци открыла окно, позволив нескольким прядям волос у висков развеваться на ветру. — Наверное, я кажусь тебе странной?

— Нет.

— Не нужно так быстро отрицать, я и сама чувствую, что сегодня веду себя странно, — Ань Ци прислонилась к окну, глядя на Мин И. В ее спокойных, как вода, глазах отражался его прекрасный облик. — Возможно, я завидую, увидев, что Тяньжун специально для тебя научился готовить.

— Возможно, вы слишком мнительны, — Мин И подошел и убрал прядь волос Ань Ци за ухо. Его пальцы скользнули по щеке красавицы, словно стирая тень беспокойства с ее лица. — У главы банды может быть много братьев, но любимая женщина — только одна. Мужчины таковы: чем меньше говорят, тем больше дорожат.

— Правда?

— Это золотые слова, лично преподанные мне старшим господином Гу.