Глава 8: Молодой господин, вы не умерли (Часть 2)

Они вдвоем вышли из Императорской тюрьмы. На этот раз Сюй Гун-чжу не взлетел и не воспользовался повозкой, а просто пошел пешком по улице.

Спустя неизвестно сколько времени они подошли к большим воротам, на которых увидели два иероглифа "Резиденция Чжоу". Только тогда он вздохнул и сказал:

— Великая Тан богата, но её военная мощь недостаточна, чтобы охватить все четыре стороны. На северо-западе государство Северная Лян, чьи воины искусны в верховой езде, стрельбе из лука и обладают нечеловеческой силой. На северо-востоке государство Янь — свирепое, словно стая шакалов, и умело использует зверей в бою. На юге Западное Чжоу полагается на естественную преграду — реку Байша, которую легко оборонять и трудно атаковать.

— Северная Лян и Янь часто совершают набеги на границы, поэтому войска, охраняющие реку Байша, не могут быть отправлены на подмогу. Ранее прежний император Западного Чжоу был при смерти, и страна погрузилась в борьбу за престолонаследие. Теперь же, усмирив внутренние распри, они начали беспокоить границы нашей Великой Тан.

— В конце концов, противоположный берег — это сплошные крутые утесы, легко обороняемые и труднодоступные для атаки. В прошлый раз Князя-Оленя Фань Ни удалось схватить лишь потому, что у них оборвались веревки, и они не успели сбежать. Если перебросить войска для сопротивления Западному Чжоу, то два других государства тут же зашевелятся.

Чжоу Цзэ остановился и усмехнулся, глядя на Сюй Гун-чжу. Эта прелюдия была достаточно трогательной, но, к сожалению, он не испытывал сопричастности.

— Разве такие мелкие люди, как я, могут знать о делах государственной важности? Можешь обойтись без прелюдий. Расскажи лучше об итогах. Как поступили с Ма Чао и Ланьяским князем?

На лице Сюй Гун-чжу появилось виноватое выражение. Казалось, ему было очень неловко сообщать этот результат.

— Ма Чао был немедленно казнен, приговор привели в исполнение вчера днем. Ланьяский князь Ли Цюнь разжалован в простолюдины. Вся его семья, около ста человек: взрослые мужчины приговорены к смерти, женщины и дети отправлены в Цзяофансы и обращены в казённых куртизанок. Что касается твоего отца, Чжоу И-фу, дальнейшее расследование не требуется, но посмертного титула ему не присвоили. Похоронными делами уже занялось Министерство Церемоний.

За три дня уладили даже похороны. Это не оставляло ему шанса возразить. Этот Мудрец весьма решителен.

— Неплохо. Убийца заплатил жизнью за жизнь, можно считать, желание исполнено. В этом нет ничего неприемлемого. А Чжан Син-цюань? Как поступили с ним? Неужели восстановили в должности?

Сюй Гун-чжу покачал головой и вздохнул.

— Мудрец избавил его от смертной казни, но он сошел с ума. Бросается на людей и кусается, совершенно безумен.

Чжоу Цзэ замер. Это было неожиданно.

Раньше Чжан Син-цюань говорил весьма убедительно. Чтобы оправдаться, он наговорил всякого, но мыслил вполне ясно.

Как он мог сойти с ума за одну ночь?

Неужели не поверил, что его избавили от смертной казни?

Или его довели до безумия?

Сюй Гун-чжу, казалось, не хотел продолжать эту тему. Он взглянул на Чжоу Цзэ и добавил:

— Мудрец желает, чтобы это дело замяли. В конце концов, оно затрагивает императорских родственников, и чем дальше расследовать, тем непригляднее всё становится. К тому же, мы не можем начать поход против Западного Чжоу, причины я уже объяснил.

Чжоу Цзэ кивнул и посмотрел на дом перед собой. Не нужно было говорить — это был дом прежнего владельца тела.

Теперь, кроме него, в этом доме никого не было, он был пуст.

Он окинул взглядом главный дом — не хватало многих предметов мебели, не было ни души. Похороны уже состоялись, из Императорской тюрьмы он выбрался. Что делать дальше?

Чжоу Цзэ был по-настоящему растерян. Он толкнул ворота внутреннего двора. Двор был тщательно вымыт, не осталось и следа запаха крови. Он всего лишь судмедэксперт, что ему делать дальше?

Сюй Гун-чжу вошел следом, снял со спины узел и достал шкатулку.

— Это компенсация. А это купчая на твой дом, нашли, когда прибирались. Какие у тебя планы на будущее?

Чжоу Цзэ взял шкатулку. Внутри было несколько тонких листков бумаги, несколько слитков серебра и несколько серебряных ассигнаций на общую сумму пятьсот лянов. Остальное — купчая на этот дом.

Он не знал, каковы здесь цены, но сумма казалась немаленькой.

Закрыв шкатулку, Чжоу Цзэ завернул её в ткань узла и закинул себе на спину. Особой скорби в сердце он не чувствовал — в конце концов, он не знал этих людей. С этими деньгами, по крайней мере, он не умрет с голоду.

В этот момент у ворот появился какой-то паренек, опасливо озиравшийся по сторонам. Уши Сюй Гун-чжу дернулись, он молниеносно метнулся вперед и притащил парня к Чжоу Цзэ.

Он приставил саблю к шее паренька с подозрительным видом.

— Ты кто такой? Почему крадешься?

Паренек выглядел испуганным. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать, очень худой, весь грязный с головы до ног. Увидев Чжоу Цзэ рядом с Сюй Гун-чжу, он тут же разрыдался.

— Молодой господин, вы не умерли?

Сюй Гун-чжу подумал, что Чжоу Цзэ его знает, и ослабил хватку. Паренек тут же бросился к Чжоу Цзэ.

Чжоу Цзэ увернулся в последний момент и вытаращил глаза.

— Ты кто такой? Стой там и говори нормально! Ты же не девица, чего на меня бросаешься?