Жоу маньтоу

Жоу маньтоу

Август второго года эры Цзяньянь (1128 г.), окрестности города Янчжоу.

У дороги стоял чистый и опрятный деревянный домик. Над ним развевался винный флаг, а вокруг разливался аромат вина.

Двое солдат, правивших повозкой, проезжали мимо, но не смогли устоять перед соблазном.

Один из них обернулся и крикнул в сторону паланкина:

— Госпожа Чжоу, впереди уже Янчжоу! Наши лошади быстры, мы прибыли на полдня раньше, чем рассчитывали.

Из паланкина не донеслось ни звука.

Тогда второй солдат добавил:

— Госпожа Чжоу, вы не спите? Дорога была ухабистой, вы, должно быть, устали. Да и лошадям нужно дать овса. Как раз у дороги есть харчевня, может, остановимся передохнуть?

Сидевшая в паланкине женщина помолчала, затем вздохнула. Алые губы приоткрылись, и она тихо ответила:

— Что ж, давайте отдохнем.

Солдаты переглянулись и усмехнулись.

— Будет сделано! — крикнули они и направили повозку прямо к харчевне, откуда доносился манящий аромат.

*

Хозяйка харчевни умела вести дела. Услышав шум, она закинула полотенце на плечо и с широкой улыбкой вышла навстречу:

— Ай-я, сегодня у меня в заведении аншлаг! Господа военные, прошу, проходите! Ох, да тут еще и красавица, словно небесная фея!

При этих словах две компании, уже сидевшие в харчевне за выпивкой, подняли головы. Они увидели, как двое солдат откинули полог паланкина, и оттуда плавно вышла та самая «небесная фея» в синем платье и шляпе-доули с белой вуалью, переступая порог.

Молодой человек в черной одежде, сидевший в углу, как раз сделал глоток вина и от удивления замер, лишь спустя мгновение вспомнив, что нужно проглотить.

Другая компания из четырех мужчин и вовсе уставилась на нее во все глаза. Они бесцеремонно оглядели красавицу с головы до ног, обменялись гнусными ухмылками, обнажив при этом отвратительные черные зубы.

Неизвестно, отвращение ли или страх испытала красавица, но, бросив быстрый взгляд внутрь харчевни, она тут же отвернулась и села за деревянный столик по соседству с молодым человеком в черном.

Двое солдат последовали за ней, не сводя при этом глаз с пышной груди хозяйки:

— Скажи-ка, хозяйка, есть у тебя хорошее вино и закуски?

Хозяйка улыбнулась:

— Господа военные, аромат вина вы и сами чуете. А что до закусок, так спросите кого угодно в округе — все знают, что мои жоу маньтоу лучшие на свете!

Один из солдат, высокий и крепкий, воспользовался моментом и позволил себе вольность по отношению к хозяйке:

— Отлично, тогда сегодня я, господин военный, отведаю твоих жоу маньтоу, ха-ха-ха!

— Ах ты, негодяй! — Хозяйка прикрыла грудь и сердито взглянула на него. В ее глазах мелькнула злость, но она быстро снова натянула улыбку. — Жоу маньтоу, значит? Сейчас будут, ожидайте!

С этими словами она под общий хохот посетителей удалилась на кухню.

*

Солдаты заказали два кувшина вина и десять жоу маньтоу и тут же принялись жадно есть и пить.

У красавицы, похоже, не было аппетита. Она сидела прямо, отчего ее фигура казалась еще более хрупкой.

Молодой человек в черном за соседним столиком невольно засмотрелся на нее, пока высокий солдат, продолжая уплетать за обе щеки, не стукнул по столу и не рявкнул:

— Чего уставился? Знаешь, кто это? Ешь свой арахис, нищеброд, которому даже на мясо не хватает. Что, насмотреться не можешь?

Обычный человек, услышав такой окрик от двух солдат, наверняка задрожал бы от страха. Но этот паренек лишь пожал плечами, закатил глаза и, как ни в чем не бывало, взял горсть арахиса и отправил в рот.

Красавица несколько раз взглянула на него, найдя это забавным. Она взяла с тарелки жоу маньтоу и протянула ему:

— Молодой человек, не хотите ли попробовать… мой жоу маньтоу?

*

Всего несколько слов, но сколько в них очарования.

Каждый взгляд, каждый жест исполнены бесконечного шарма.

Молодой человек в черном посмотрел на нее мгновение, затем уголки его губ тронула улыбка. Он протянул длинную руку, взял булочку и молча принялся есть.

Красавица подперла щеку изящной рукой и кокетливо спросила:

— Каково на вкус?

Паренек открыл рот, собираясь ответить, но в этот момент четверо грубиянов за другим столом продолжили прерванный разговор:

— Эй, эй, продолжай! Что там с тем мятежом в Ханчжоу недавно? Чем все закончилось?

— Не торопись, я как раз рассказываю, — лениво ответил один из них, сделав глоток вина. Затем он таинственно понизил голос: — Вы знаете Чжичжоу Чжао Шуцзиня из Сючжоу?

При этих словах лица обоих солдат и красавицы изменились. Забыв о пареньке, они навострили уши, прислушиваясь к разговору за тем столом.

Паренек, заметив это, тоже поднял голову и посмотрел в их сторону. Он услышал, как грубиян продолжил:

— Это был хороший чиновник, пользовался большим уважением у нас в Сючжоу. И к тому же, эх, его фамилия Чжао.

— О, так он из императорского клана? — отозвался другой.

Грубиян кивнул:

— Верно! Этот самый господин из цзунши, услышав о мятеже Чэнь Туна, немедленно повел войска для подавления. По идее, заслужил награду за усмирение мятежа. Но угадайте, что случилось? Через несколько дней в Сючжоу прибыл другой отряд во главе с неким «командиром Ваном». Этот Ван жил на широкую ногу, но добрых дел не делал. Едва прибыв, он обвинил Чжао Чжичжоу в «тунди», измене, и без разбирательств схватил его.

Сидевшие за столом слушали с интересом:

— Ого, вот это дела! Что это за командир Ван такой, раз посмел тронуть даже члена императорского клана…

— Говорят, любимчик Гуаньцзя, сейчас в большой милости! — сказал грубиян и снова отпил вина. — И это еще не все! Через несколько дней после ареста Чжао Шуцзиня несколько тюремщиков в Сючжоу, не выдержав несправедливости, тайно его освободили. Чжао Шуцзинь бежал, вернулся в свою усадьбу и как раз приказывал домочадцам собирать вещи, чтобы скрыться от беды, как отряд стражников выломал ворота и ворвался в резиденцию чжичжоу. Сверкнули клинки, и Чжао Шуцзинь лишился головы!

— Какая ужасная несправедливость! — воскликнул один из слушателей, качая головой. — В наше время так мало хороших чиновников, и вот нашелся один, да и того оклеветали и убили…

Другой вытер нос и, бесцеремонно задрав ногу на скамью, возразил:

— Эх, не слушайте его болтовню. Если бы действительно была такая вопиющая несправедливость, откуда бы он об этом узнал?

Грубиян в гневе ударил по столу:

— Какая еще барышня, что сидит дома безвылазно? Я — хубяоды, сопровождаю караваны по всему свету! Не веришь — поезжай сам в Сючжоу и поспрашивай, кто там об этом не знает?

Тот, кого обозвали, покраснел до корней волос и тут же огрызнулся:

— Сам ты барышня, мать твою! Ты с кем тут разговариваешь?!

Двое других поспешили их разнять:

— Успокойтесь, успокойтесь, не надо драться! Но если так говорить, то оправдание Чжао Чжичжоу — дело времени. Раз уж простой народ знает, слухи рано или поздно дойдут до Гуаньцзя, и тогда этому проклятому командиру Вану не поздоровится…

В этот момент за столом солдат кто-то громко кашлянул. Один из них, попивая вино, грубо сказал:

— Кхм! В дороге следите за своими словами!

Грубиянов было четверо, и они явно не собирались уступать. Услышав это, они, похоже, тоже завелись:

— Ого, какие важные господа военные! Ну и спесь!

Солдаты были обучены и, видимо, решили, что справятся с ними даже вдвоем против четверых. Один из них ударил по столу, вскочил и пошел на них:

— Что? Что вам нужно? Смеете говорить о военных делах при нас? Не видите, во что мы одеты… а…

Он как раз произносил грозные слова, но вдруг оба солдата пошатнулись.

Четверо грубиянов, увидев это, разразились хохотом, их слова и жесты стали еще более вызывающими:

— Ха-ха-ха! Говорю вам, господа военные, не можете пить — не пейте так много! Кто поверит вашим пьяным выходкам?

— Точно! Братья, если они действительно из людей того Вана, то они тоже причастны к несправедливой гибели Чжао Чжичжоу! — кричал хубяоды, размахивая руками. — Я вам еще не все рассказал! Эти собачьи отродья, уходя из Сючжоу, ограбили местных жителей, забрали все ценное из домов и красивых девушек!

Стоявший рядом низкорослый поддакнул:

— Верно, посмотрите на эту нежную барышню, может, ее тоже они похитили…

Он не успел договорить, как хубяоды ударил его:

— Что за чушь ты несешь? Посмотри на ее стать, разве она похожа на дочку бедняка? Она наверняка… наверняка драгоценная супруга этого командира Вана!

Сделав большой круг, разговор вернулся к ней.

*

Красавица уже утратила то спокойствие, с которым она флиртовала с пареньком. Услышав это, она испуганно отшатнулась.

Солдаты же шатались еще сильнее. Один из них схватился за голову и простонал:

— Это вино! В вине что-то есть…

Грубияны разразились хохотом. В глазах солдат все плыло, словно во сне. Они лишь смутно слышали их грязные ругательства: что-то о том, что сначала нужно убить этих двух «цзоугоу», а потом «расправиться» с драгоценной госпожой.

Еще говорили что-то вроде: «Эти проклятые чиновники обижают дочерей простого народа, так что мы должны как следует „позаботиться“ о жене этого чинуши».

Солдаты понимали, что им подсыпали мэнханьяо и они не справятся с четверыми, но у них был приказ сопровождать госпожу. Решив рискнуть и напасть первыми, они выхватили мечи и бросились вперед, но грубияны быстро сбили их с ног.

Красавица испуганно закричала, видя, как избивают солдат, оставляя их едва дышать.

Низкорослый из нападавших, похоже, испугался и попытался их остановить:

— Хватит, хватит бить! Еще немного, и вы их убьете!

Но хубяоды ничуть не боялся:

— Я сегодня прикончу этих двух псов режима! Если боишься, займись пока этой барышней, мы скоро подойдем!

Низкорослый повернулся к красавице, похожей на небесную фею, сглотнул слюну и, наконец, согласился:

— Ладно.

*

На самом деле им было все равно, кем была эта красавица.

Была ли она обычной девушкой, похищенной из дома, или знатной дамой, живущей за счет народа, — это не имело значения.

Они выбрали ту версию, которая позволяла им «справедливо» расправиться с этой небесной красавицей.

Поэтому, как бы ни плакала и ни уверяла девушка: «Я не та, за кого вы меня принимаете!», это не могло остановить низкорослого, который, сглатывая слюну, шаг за шагом приближался к ней.

С одной стороны раздавались звуки жестокой драки, с другой — нежные всхлипывания. В харчевне царил хаос. В этот момент хруст арахиса, который жевал молодой человек в черном, прозвучал особенно резко.

Это привлекло внимание низкорослого.

Он посмотрел на хрупкого на вид паренька и злобно прошипел:

— Парень, не смей никому рассказывать об этом. Когда мы закончим, тебе тоже перепадет.

Тут молодой человек в черном произнес свои первые слова:

— Звучит неплохо, жаль только, что у меня на это сил не хватит.

Низкорослый замер, а в следующее мгновение почувствовал холод на шее, и из раны хлынула кровь.

«Молодой человек» в черном действовал молниеносно. Низкорослый замер не потому, что заметил его намерение.

А потому, что это был явно женский голос.