Это было страшнее, чем если бы он хотел ее съесть. С тех пор как Сяо Цзинхао решила, что Чжань Цзи пытается ее наказать, ей все время казалось, что она совершает святотатство. Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, она вздрагивала.
Заметив, что Чжань Цзи снова тянется к ее «шедеврам», Сяо Цзинхао в ужасе, забыв о субординации, бросилась к столу и начала складывать все в карманы, даже ножницы.
— Достань ножницы, — вдруг сказал он тоном, каким мать запрещает ребенку играть в опасном месте. Сяо Цзинхао вздрогнула.
Носить в кармане ножницы действительно было опасно. Можно было случайно пораниться. Поэтому она положила их обратно на стол.
— И иголки тоже, — спокойно добавил Чжань Цзи.
«Точно, и иголки носить опасно. Учитель такой предусмотрительный», — подумала она, вытаскивая иголки и нитки из кармана.
Повисло неловкое молчание. Сяо Цзинхао решила объясниться: — Простите, учитель. Просто… холодно, вот я и шью теплую одежду для малыша.
В монастыре Цинъинь жили только мужчины, и все сами штопали свою одежду. Некоторые даже умели вышивать не хуже придворных вышивальщиц. Поэтому никто не удивился ее занятию и не заподозрил, что она девушка.
Малыш? Чжань Цзи увидел маленькую беличью мордочку, выглядывающую из ее сумки… Он был удивлен и долго смотрел на зверька.
Сяо Цзинхао думала, что Чжань Цзи, как и Чунь Юань, поддразнит ее, сказав, что рыбам в воде еще холоднее, почему бы не сшить одежду для них? Детские мысли, глупости.
Но он ничего не сказал, ни о чем не спросил, просто молча сидел.
Молчание затягивалось, и Сяо Цзинхао, не зная, как начать разговор, достала бельчонка из сумки и протянула Чжань Цзи: — Раз уж вы вернулись, учитель, то вот… забирайте свою белку.
Чжань Цзи не дарил ей бельчонка, и она понимала, что не имеет права его удерживать.
Как только она это сказала, бельчонок тут же запрыгнул на плечо Чжань Цзи, гордо подняв хвост, который был длиннее его самого, и посмотрел на нее.
«Ну и пожалуйста, неблагодарный! Только хозяин вернулся, а ты уже меня бросаешь. Кто тебя два года кормил и заботился о тебе? Предатель!» — проворчала про себя Сяо Цзинхао и скорчила белке рожу. К несчастью, эта гримаса попалась на глаза учителю!
…
Однако Чжань Цзи был невозмутим, казалось, ничто не могло вывести его из равновесия. Он всегда был спокоен и собран.
Спустя мгновение он спокойно сказал: — Ты заботилась о нем. Можешь оставить его себе.
Сяо Цзинхао не поверила своим ушам. — Учитель, вы хотите сказать… что дарите его мне?
Он кивнул.
Два года бельчонок был с ней неразлучен, и она действительно не хотела с ним расставаться.
Боясь, что он передумает, она поспешно подошла к нему. — Спасибо, учитель! Тогда… я его заберу?
Чжань Цзи закрыл глаза, словно медитируя, и выдавил из себя: — Угу.
Получив разрешение, она подошла еще ближе. От него исходил чарующий аромат сандала. С закрытыми глазами он был похож на изящную статуэтку из нефрита — прекрасную и хрупкую. На мгновение Сяо Цзинхао застыла, а затем протянула руку, чтобы взять белку с его плеча. Но зверек вцепился в одежду Чжань Цзи и не хотел отпускать.
Это сильно задело Сяо Цзинхао, которая два года заботилась о бельчонке. Весь монастырь знал, как она к нему привязана. Она даже сшила ему одежду, боясь, что он замерзнет, хотя у самой не было ничего приличного.
Бельчонок не отпускал одежду, и она тоже упрямо тянула его к себе. Эта борьба продолжалась какое-то время, пока вдруг не раздался звук разрывающейся ткани… Коготь бельчонка пропорол дыру в одежде Чжань Цзи. Зверек тут же ослабил хватку, и Сяо Цзинхао плюхнулась на пол.
В этот момент Чжань Цзи открыл глаза. Прекрасная нефритовая статуэтка вмиг превратилась в холодную ледяную глыбу.
Сяо Цзинхао, держа в руках добытого силой бельчонка, посмотрела на учителя. Ее сияющие глаза встретились с бесстрастным взглядом Чжань Цзи… Лицо девушки мгновенно вспыхнуло. Она покраснела от смущения и стыда.
— Учитель… простите, — пробормотала она, наконец придя в себя. — Дайте мне вашу одежду, я… я умею шить, я все зашью.
Чжань Цзи посмотрел на дыру на своем левом плече и спустя какое-то время произнес: — Хорошо.
— Спасибо, учитель! Я обязательно все починю, — с улыбкой поблагодарила она.
Раньше бельчонок был к ней очень привязан, но недавно стал ее сторониться. Чунь Юань сказал, что он самец и ему не нравятся ее наряды. Тогда она не поверила, но теперь, похоже, причина была именно в этом.
Подумав об этом, она сняла с бельчонка шапочку. Зверек, словно почувствовав облегчение, завилял хвостом, потерся о ее руку и забрался к ней в карман.
— Так вот в чем дело! Значит, самцам не нравится носить одежду?
Она сказала это вслух, не подумав, и ее слова услышал Чжань Цзи. Сяо Цзинхао застыла, осознав, как двусмысленно прозвучала ее фраза.
Она неловко поднялась, отряхнулась и, подойдя к жаровне, села, скрестив ноги. — Учитель, вы звали меня? Что-то хотели сказать?
Чжань Цзи поднял на нее взгляд. — Ты хотела съесть ту баранью ногу, верно?
От его проницательного взгляда ничто не могло укрыться. Она опустила глаза и честно ответила: — Да. Еда — это естественная потребность человека. Но я живу в монастыре и имею такие желания… Наверняка надо мной будут смеяться.
— Пусть смеются. Будь собой. Неважно, как тебя воспринимают другие, — терпеливо объяснил он.
Она заметила, что Чжань Цзи становился разговорчивее, только когда объяснял что-то.
— Учитель, вы знали, что баранью ногу принес Чунь Юань, но не стали его ругать. Вы считаете, что нарушение правил — это неважно? — с сомнением спросила она.
Чжань Цзи покачал головой. — Маленький камень, брошенный в море, не имеет значения. Но большой камень может вызвать огромные волны. И человек, и государство должны следовать своим путем. Ты все еще думаешь, что нарушение правил — это неважно?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|