Глава 4. Не подерешься — не познакомишься (Часть 2)

Цзя Хуань терпеть не мог видеть женские слезы. Видя, как Сяо Цзисян горько плачет, он растерялся и поспешил к ней, чтобы вытереть слезы.

Но не успел он дотронуться до ее лица, как Сяо Цзисян испуганно отшатнулась на пару шагов и с ужасом посмотрела на него.

— Третий господин, что вы хотите сделать? — спросила она.

Хотя Сяо Цзисян была очень милой, даже прелестной, она была слишком мала. И даже со слезами на глазах ее нельзя было назвать трогательной — она была похожа разве что на маленького котенка.

— А ты как думаешь? Конечно, вытереть тебе слезы! — усмехнулся Цзя Хуань. — Такая большая девочка, а из-за шутки плачет. Стыдно же.

Сяо Цзисян не расслаблялась, напряженно глядя на руку Цзя Хуаня.

— Мне всего семь лет, я еще маленькая, как и Третий господин, — возразила она. — И вы еще руки не помыли после туалета!

Цзя Хуань виновато посмотрел на свою левую руку, понюхал ее и невинно произнес:

— Не пахнет!

— Фу! — Сяо Цзисян чуть не стошнило, и она тут же забыла про слезы.

Цзя Хуань расхохотался:

— Успокойся, я правша.

Сяо Цзисян непонимающе смотрела на него.

Даже такому бесстыжему человеку, как Цзя Хуань, было неловко объяснять маленькой девочке, какая рука у мужчин задействована в процессе отправления естественных нужд.

Поэтому он решил сменить тему:

— Сяо Цзисян, кто дал тебе такое красивое имя?

Сяо Цзисян не поддалась на лесть, сморщив свой маленький носик.

— Что в нем красивого? — пробурчала она. — Третий господин, когда еще не болел, говорил, что мое имя, как и я сама, глупое!

— Ты, наверное, ослышалась, — рассмеялся Цзя Хуань. — Я, должно быть, сказал «мило-глупенькая»!

— Что такое «мило-глупенькая»? — недоуменно спросила Сяо Цзисян. — Наверное, это тоже ругательство!

— Вовсе нет, — покачал головой Цзя Хуань. — Это значит, что ты… забавно-милая. Ну, очень милая, прелестная! На самом деле, из всех в поместье Цзя я больше всего люблю Сяо Цзисян. Как я мог тебя ругать?

Цзя Хуань сделал вид, что внимательно рассматривает Сяо Цзисян, и подтвердил свои слова.

Сяо Цзисян сначала надула губы и нахмурила брови, но потом довольно улыбнулась.

Цзя Хуань про себя усмехнулся и снова поддразнил ее:

— Ой, а вдруг я потерял сознание из-за того, что ругал тебя, и ты мне отомстила?

Сяо Цзисян испугалась, ее лицо побелело.

— Нет-нет, это не я… — пролепетала она с ужасом.

Видя, что он ее по-настоящему напугал, Цзя Хуань почувствовал угрызения совести и поспешил успокоить ее:

— Не бойся, не бойся, я просто пошутил. Не хотел тебя пугать.

Сяо Цзисян с облегчением вздохнула и укоризненно посмотрела на Цзя Хуаня.

— Третий господин, так шутить нельзя, — сказала она. — Вы так внезапно заболели, Наложница Чжао чуть с ума не сошла. Она так переживала!

— Моя мать? Из-за чего она переживала? — удивился Цзя Хуань.

Сяо Цзисян, несмотря на свой юный возраст, вздохнула, как взрослая.

— Все из-за этой даоски Ма! — начала она свой рассказ. — Она крестная мать Бао-юя. В тот день она каким-то образом нашла Наложницу Чжао и уговорила ее помолиться богу медицины Яо-вану за ваше здоровье, Третий господин. Но Наложница Чжао раньше в это не верила, да и даоска Ма — крестная Бао-юя, поэтому даже если бы Наложница Чжао и решила помолиться, то не в храме даоски Ма. Когда даоска Ма поняла, что Наложница Чжао не даст ей денег, она наговорила ей гадостей, намекая, что Наложницу Чжао ждет кара за неуважение к Будде. Даоска Ма — крестная Бао-юя, поэтому Наложница Чжао ничего не могла ей сделать и только злилась про себя, ругая ее. И кто бы мог подумать, что на следующий день вы, Третий господин, вдруг потеряете сознание! Несколько врачей осмотрели вас, но никто не мог понять, что случилось. Потом кто-то сказал, что на вас навели порчу, и Наложница Чжао вспомнила про даоску Ма. Она взяла тридцать лянов серебра и пошла к ней, но даоска Ма сказала, что этого мало, и потребовала не меньше трехсот. Наложница Чжао вернулась и стала просить денег у госпожи и Старой госпожи, но те не только не дали ей денег, но еще и отругали ее за глупость. Тогда Наложнице Чжао пришлось отдать все свои личные сбережения — чуть меньше двухсот лянов — и отнести их в храм. Даоска Ма взяла деньги и сказала только, чтобы Наложница Чжао ждала вестей. Но прошло два дня, вы, Третий господин, уже очнулись, а от нее никаких вестей. Наложница Чжао решила, что это даоска Ма вас вылечила, и рано утром пошла занимать серебро у Третьей барышни, чтобы отблагодарить ее. Третий господин, это правда даоска Ма вас вылечила? Но почему вы тогда вообще потеряли сознание?

Глядя на испуганную Сяо Цзисян, Цзя Хуань не знал, что сказать.

Он вдруг вспомнил, что хотя мир «Сна в красных чертогах» и не был миром бессмертных и демонов, но и здесь существовали злые духи.

Но разве даоска Ма и Наложница Чжао не были заодно? Они же вместе чуть не погубили Бао-юя и Ван Сифэн. Как же так…

Может, именно после этого случая они и стали сообщницами?

Но ведь Цзя Хуань в «Сне в красных чертогах» не умер!