Глава 7
Погода постепенно становилась прохладнее, земля выглядела пустынной.
На опустевших полях теперь осталась только пожелтевшая стерня у самой земли. Стайки неизвестных черных птичек искали в ней корм, и, если кто-то проходил мимо, они испуганно взлетали на голые деревья.
Это было самое свободное время для крестьян. Весь урожай был убран в амбары, на полях росла только морозостойкая капуста, сельдерей, редька и еще несколько видов овощей. Скот держали в загонах, и всю зиму коровы ели сухую рисовую солому и пойло из воды после мытья котла с добавлением рисовых отрубей, которое хозяева давали им раз в день.
В поля теперь никто особо не ходил, все сидели по домам в деревне.
Ночью завывал северный ветер, надувая тонкую пленку на окнах.
В такую погоду люди рано забирались под одеяла.
Семья Чэнь Юхэ не была исключением. Чтобы сэкономить, они рано потушили свечу.
Вокруг стояла кромешная тьма, лишь изредка раздавался лай собак, который подхватывали другие псы, а затем все снова стихало.
В этот собачий лай вплеталось фальшивое пение какого-то мужчины.
Чэнь Юхэ покачал головой и с досадой вздохнул:
— Этот Лайцзы! И холода не боится.
Этого мужчину, который постоянно бормотал что-то невпопад, звали Хаоцзя Лайцзы. Он жил чуть ниже старого дома деда Чанши, и в этом году ему исполнилось пятьдесят.
Жена его давно умерла, и он один растил дочь и двоих сыновей.
Однажды он внезапно сошел с ума и с тех пор целыми днями бродил по деревне, постоянно неся какой-то бред.
А глубокой ночью он любил петь непонятные песни, и пел так по пол ночи.
Соседи из-за него не знали покоя, но никто не смел ему ничего сказать. Наоборот, если видели, что он творит что-то неладное, приходилось протягивать ему сигарету и уговаривать добрыми словами.
Все его побаивались: он был сумасшедшим, кто знает, что ему взбредет в голову, а потом и правды не найдешь!
«Дан-дан-дан…» — колокол на горе Э пробил девять раз. Семью начало клонить ко сну.
— Ай-яй, проклятый!
— Свинью крадут! Вставайте все скорее, свинью крадут! — Несколько громких криков нарушили ночную тишину.
Затем послышался торопливый, беспорядочный топот ног.
Чэнь Юхэ смутно проснулся, прислушался и сказал Тань Цзяин:
— Кажется, голос дяди Саньши. Пойду посмотрю.
Он поспешно накинул ватник и схватил бакгор, стоявший за дверью.
Наказав жене запереть дверь на засов, он вышел.
В доме Тань Цзяин обняла двоих детей. Слушая крики снаружи, она немного испугалась.
Юэхун и Лишэн тоже испугались и больше не могли спать.
Чэнь Юхэ добежал до дома Саньши. Там горела свеча, у дверей уже собрались женщины из нескольких соседних домов. Тётя Саньши стояла в дверях, хлопала себя по бедрам, качала головой и причитала:
— Прокаженные, чтоб им пусто было, проклятые…
— Тётя Саньши, что случилось?
Тётя Саньши подошла к двери, от волнения не могла внятно говорить, только указала в сторону выхода из деревни:
— Туда побежали, свинью украли!
Чэнь Юхэ помчался вперед. По дороге он встретил Юши, Юцзиня и еще троих парней. Вшестером они бросились в погоню к выходу из деревни.
Другая группа мужчин с фонарями и гонгами поднялась на Скалу-Ложку.
Возможно, воры прятались в одной из пещер Скалы-Ложки.
Мужчины громко кричали: «Расходись, расходись…» — и непрерывно водили лучами фонарей.
В гонги били, чтобы отпугнуть нечистую силу, и крики тоже предназначались ей.
Время от времени из кустов с шумом вылетали испуганные неизвестные птицы.
Чэнь Юхэ и его группа догнали воров за деревней, у Каменной преграды, и обнаружили связанную и усыпленную жирную свинью.
Юхэ и Юши остались сторожить свинью, а остальные четверо обыскали ближайшие переулки, но воров и след простыл.
Вероятно, они испугались и бросили свинью, убежав. У Каменной преграды виднелся слабый огонек, удалявшийся в сторону проселочной дороги.
Вскоре подоспели получившие известие Чэнь Саньши с двумя сыновьями. Все вместе они отнесли свинью обратно во двор Саньши.
Остальные, кто искал свинью, узнав новости, тоже постепенно собрались у дома Саньши.
В это время большая жирная свинья все еще лежала без сознания во дворе дома Саньши.
В деревне все друг друга знали, и свиней в каждой семье держали на свободном выгуле.
Свиньи были неглупы: днем бродили поблизости, а к кормежке возвращались домой.
Многим семьям и самим не хватало места для жилья, не говоря уже о специальных свинарниках.
Домашние свиньи ночью спали во дворе в укромном месте, защищенном от ветра, без всякой ограды, что и давало возможность воришкам.
Сейчас около двадцати молодых парней сидели на корточках или стояли во дворе дома Саньши. Дядя Саньши раздал каждому по сигарете в знак благодарности.
Люди, не умеющие выражать свои чувства словами, часто выражали благодарность, раздавая сигареты.
Все курили и наперебой обсуждали случившееся. — Эти мерзавцы быстро бегают! Если бы их поймали, надо было бы наказать как следует! — Цзиньши скрипел зубами от злости. Пусть только посмеют сунуться! Во всем Шима, да и во всем уезде Уфэн, найдется немного смельчаков, готовых связываться с жителями Яншаня.
— Может, это те негодяи, которых побили два месяца назад? — вспомнил Чэнь Юхэ.
Всего два месяца назад Сюэмань и его сестра Сяохуа поехали на рынок в Шима. В толпе какой-то парень ущипнул Сяохуа за ягодицу. Сюэмань пошел разбираться, но противник, понадеявшись на численное превосходство, еще и ударил Сюэманя несколько раз.
К счастью, наткнулись на нескольких односельчан, которые задержали троих парней.
Сюэмань на велосипеде помчался обратно в деревню, собрал целый трактор парней, и они на тракторе Юляна с грозным видом поехали в Шима.
У Старого моста в Шима парни с инструментами в руках выскочили из трактора и бросились к зачинщикам драки.
Те тоже позвали подмогу, всего собралось человек двадцать, и все были вооружены.
Сюэмань подошел и бросил камень в парня, который его ударил. Тот был ранен, и они сцепились. Остальные тоже бросились помогать.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|