Тигр в опале (Часть 1)

Тигр в опале

Лу Юй застыла, ошеломленная словами Сюй Ши Сюань. Каждое слово, каждая фраза вонзались в сердце, словно ножи. Да, чего она еще ждала?

Неужели после всего случившегося она все еще надеялась, что тот человек передумает?

«Если у тебя нет сердца ко мне, я уйду» — легко сказать, но от истинных чувств так просто не откажешься.

Сюй Ши Сюань увидела поникшее лицо Лу Юй и злорадно усмехнулась:

— Лу Юй пренебрегла дворцовыми правилами и проявила непочтительность к вышестоящей. Наказать двадцатью ударами палками! Малое наказание ради большого урока.

Не успела она договорить, как несколько слуг схватили Лу Юй и прижали к земле, не давая пошевелиться. Она крепко стиснула зубы. Эти слова… Именно их она сказала, когда наказывала Сюй Ши Сюань. Только ее «малое наказание ради большого урока» заключалось лишь в переписывании дворцовых правил двадцать раз.

— Раз, два… — Слуга рядом уже замахнулся палкой.

Первый же удар по спине обжег так сильно, что Лу Юй едва не потеряла сознание от боли. Изнеженная и привыкшая к роскоши, она никогда не испытывала подобного. После второго удара она почувствовала во рту привкус крови и сплюнула на землю.

Сюй Ши Сюань не ожидала, что та окажется такой слабой. На мгновение она замешкалась, но тут же опомнилась и холодно приказала:

— Продолжайте бить! Даже если вы забьете ее до смерти прямо здесь, никто и слова не скажет.

Сначала Лу Юй чувствовала лишь жгучую боль в спине от ударов. Но удары продолжались, и ей казалось, будто все внутренности вот-вот разобьются. Кровь снова и снова подступала к горлу. Сознание начало мутнеть, силы для борьбы иссякли. «Вот так я и умру, — подумала она. — Тихо и незаметно, здесь. Никто не узнает, никому не будет дела».

После десятка ударов Сюй Ши Сюань, глядя на постепенно угасающую Лу Юй, наконец ощутила сладость мести.

Внезапно дверь соседней комнаты распахнулась. На пороге стояла женщина. Холодным голосом она произнесла:

— Если хотите ее убить, тащите отсюда и бейте там! Запачкаете мне здесь все, сами убирать будете?

Сюй Ши Сюань и ее свита не ожидали, что во дворце есть кто-то еще. Все испуганно замерли, и слуга, наносивший удары, тоже остановился.

Сюй Ши Сюань обернулась и замерла, пораженная красотой Му Лян.

Му Лян взглянула на неподвижно лежащую на земле Лу Юй. Лицо ее было холодным, как лед. Служанка Сюй Ши Сюань, Цай Хуань, первой пришла в себя и тут же выкрикнула:

— Ты кто такая?! Видишь нашу Цайжэнь и не кланяешься?

Му Лян холодно усмехнулась:

— Ваша Цайжэнь? Что она за птица, чтобы я ей кланялась? Да даже если бы сейчас сюда явился хозяин вашей Цайжэнь, не факт, что я стала бы исполнять эти дурацкие церемонии!

Свита застыла на месте. Хотя Сюй Ши Сюань была всего лишь Цайжэнь низкого ранга, она все же была наложницей императора. Ее хозяин… Кто, кроме нынешнего императора, мог им быть?

Глаза Сюй Ши Сюань покраснели от гнева. Она никогда не встречала такой дерзкой женщины.

— Ты смеешь выказывать презрение к императорской власти! Какая наглость!

Она обернулась и увидела, что слуга, исполнявший наказание, все еще стоит столбом. В ярости она закричала:

— Чего застыли?! Продолжайте бить! А когда закончите, схватите эту нахалку и немедленно казните палками!

Получив приказ, слуга поспешно замахнулся палкой, но не успел опустить руку, как почувствовал мощный удар. Палка вылетела из его рук и отлетела далеко в сторону. Сам он не удержался на ногах и отлетел на несколько чжанов.

Му Лян по-прежнему стояла на месте, но ее одежда слегка колыхнулась, словно от порыва ветра. Не меняя выражения лица, она равнодушно произнесла:

— Я сказала: хотите бить — тащите ее отсюда. Не слышали?

Сюй Ши Сюань затряслась от гнева. Дрожащим пальцем она указала на Му Лян, не в силах вымолвить ни слова. Даже будь она полной дурой, она бы поняла, что слугу не свело судорогой — это дело рук этой женщины. А значит, им здесь сегодня не поздоровится.

— Уходим! — стиснув зубы, приказала Сюй Ши Сюань. Она бросила на Му Лян полный ненависти взгляд. — Ты еще пожалеешь! Это так не закончится!

Сюй Ши Сюань взмахнула рукавами и удалилась. Ее свита, шурша одеждами, поспешно и несколько растерянно покинула Чанлэгун.

Му Лян спустилась со ступеней и присела рядом с Лу Юй, которая лежала без сознания, вся в крови. Му Лян тихо вздохнула. Все-таки она не смогла быть настолько жестокой, чтобы просто стоять и смотреть, как женщину забивают до смерти.

Му Лян осторожно подняла Лу Юй и понесла ее в боковой зал.

Хуо Лянь Цао, Лун Шэ Лань, Мо Диэ Фэнь, Юй Чжу, Юэ Чжан, Бай Цюн Е… Когда-то она жила в роскоши, и ее слишком чувствительный язык легко распознал больше десяти видов редчайших и драгоценных лекарственных трав. Лу Юй медленно открыла глаза.

Была уже полночь. В воздухе витал слабый, характерный аромат сваренных трав. Лу Юй лежала на кровати ничком. Раны на спине были обработаны и не слишком болели. Но после всего пережитого она почувствовала, что жизнь потеряла всякий смысл. Зачем так мучительно жить? Не лучше ли просто все отпустить и покончить с этим раз и навсегда?

Лу Юй повернула голову и увидела Му Лян, сидящую у кровати с чашей густого отвара.

Сердце Лу Юй было полно отчаяния. Она отвернулась и вяло произнесла:

— Зачем ты меня спасла? Я дошла до такого состояния… Спасение или нет, жизнь или смерть — какая теперь разница?

Услышав это, Му Лян больше ничего не сказала. Она встала, поставила чашу с лекарством на стол, отряхнула рукава и произнесла:

— Раз так, раз ты уже все решила, будь по-твоему. Спасая тебя, я вмешалась не в свое дело. Лекарство здесь. Пить или не пить — тоже решай сама.

Сказав это, Му Лян встала и подошла к двери. Обернувшись, она добавила:

— Ты хочешь умереть, и я не стану тебя отговаривать. Это того не стоит. Раз ты сама себя презираешь, с чего бы мне ценить тебя?

Лу Юй, лежа на кровати, горько усмехнулась. Эта женщина… Сердце у нее доброе, но язык ядовитый.

Но она была права. Другие могут ее унижать, презирать — пусть. Но сама она не должна себя уничижать.