Глава 3 (Часть 2)

— Выпечка хороша, но, пожалуй, свиного жира многовато. Если съесть больше одного кусочка, становится немного жирно, во рту остается маслянистый привкус. Впрочем, кунжут прожарен отлично, он очень ароматный. Если уменьшить количество жира, лепешки будут еще вкуснее, — Сянвань откусила небольшой кусочек хуанцяо шаобин и, тщательно смакуя, дала свою оценку.

— Сянвань, этот цзаони лагао я научилась готовить у главного повара Чжана. Он рассказал мне, как варить финики до мягкости, очищать их от кожуры и косточек, а затем смешивать финиковую пасту с сахарной пудрой, свиным жиром и измельченной рисовой мукой. После этого нужно полтора часа готовить на пару, остудить, нарезать на кусочки и украсить кедровыми орешками. Правда, орешков не было, и я взяла грецкие. Надеюсь, на вкус это не сильно повлияло, — Шуюй немного смущалась, ей не хватало уверенности в себе. Она считала, что ни на что не способна и даже внешностью уступает другим. Только кулинарные навыки были более-менее сносные.

Никто не знал, что стало причиной такой неуверенности. Когда девушек привезли в резиденцию Фэн, им всем сменили имена, чтобы похоронить прошлое. Никто не вспоминал о прежней жизни.

О болезненных воспоминаниях старались не говорить, но это не означало, что о них забыли. Они хранились глубоко в сердце, словно засоленные и высушенные на ветру раны, чтобы боль утихла и перестала мучить по ночам.

Чтобы выжить, девушки учились забывать, и хотя это не всегда получалось, кошмары стали реже, а ночной страх побледнел.

— Ммм, действительно вкусно! Отправь тарелочку старому господину, пусть попробует. Только немного, три кусочка будет достаточно. У него уже не те зубы, пусть ест что-нибудь мягкое. Хотя в его возрасте лучше вообще поменьше сладкого. В последнее время он слишком увлекся десертами, боюсь, как бы у него не развился диабет, — сказала Сянвань. — Эту болезнь нелегко лечить, нужна строгая диета.

Старый господин привык жить на широкую ногу: вино пил кувшинами, мясо предпочитал жирное, из ресторанов не уходил, пока не насытится, а как начнет говорить о делах, так и конца не видно. Обильные пиры с изысканными блюдами, вином и красивыми девушками — вот его любимое времяпрепровождение.

— Сянвань, ты серьезно? Ты правда так считаешь или просто хочешь меня подбодрить? Неужели мое блюдо достойно попасть на стол к старому господину? Он же не скажет, что это «помойка, которую и собаки есть не станут»? — щеки Шуюй порозовели, а лицо просияло от радости.

Сянвань, чья красота с каждым днем становилась все более утонченной, нахмурилась. Родинка между ее бровей, напоминавшая изображение богини Гуаньинь, стала особенно заметной. Она вспомнила одного своего «недруга». — Не обращай внимания на Второго молодого господина. Он вечно всем недоволен. Даже если ему подать сердце дракона и печень феникса, он все равно поморщится. Если я говорю, что вкусно, значит, так и есть.

— Вот именно! Шуюй, чего ты переживаешь? Смотри, я уже вторую лепешку ем, не могу остановиться! В следующий раз приготовь мне булочки «Персики долголетия». Сделай побольше, я их спрячу и буду есть по ночам, — Чуньнун росла и не боялась поправиться.

— Тьфу! Возомнила себя госпожой! Еще и заказы делает! Ты думаешь, у Шуюй столько свободного времени? Она целый день занята: плетет китайские узлы, делает ленты для волос, вышивает кошельки. А где, кстати, туфли, которые я тебе велела починить? Готовы? — Сянло раздражало смотреть, как Чуньнун уплетает лепешки, обсыпавшись крошками. Эта беззаботная девчонка совсем не думала о будущем.

— А! Я забыла! — Чуньнун хлопнула себя по лбу, смущенно покраснев.

— Лучше бы ты про себя забыла! Такое простое дело, а ты все умудрилась забыть! Давно тебя не наказывали, забыла, что такое боль? — эту глупышку нужно было встряхнуть, иначе она и не заметит, как окажется на том свете.

— Ой, Сянло, не надо меня колоть! Я совсем глупой стану! Лунин принесла мне атлас цвета морской волны и попросила сшить ей юбку, да еще и вышить узор с пышными красными пионами. Я три дня над ней корпела, глаза чуть не выпали! Еле-еле нашла время, чтобы завязать этот узел «Пархающие бабочки» и немного развеяться. Не ругай меня, пожалуйста! — Чуньнун, потирая ушибленное место, прыгала на одной ноге, стараясь оправдаться.

— Ты сказала, Лунин? — в светлых глазах Сянвань блеснула искра.

— Да. Сянвань, я старалась держаться от нее подальше, как ты и говорила, но она подстерегла меня у швейной комнаты. Я не смогла ее избежать. Она сунула мне в руки ткань, что-то быстро сказала и убежала, велев забрать юбку через три дня. Даже не дала мне возможности отказаться, — к счастью, Чуньнун была искусной рукодельницей и вышивальщицей, поэтому никто не мог упрекнуть ее в недостатке мастерства.

— Ничего страшного, всего лишь юбка. Не стоит так переживать. Прежде чем отдавать ее Лунин, принеси мне показать. Пусть все будет сделано как следует, чтобы никто не смог тебя высмеять, — похоже, кто-то еще не усвоил урок и все пытался использовать других в своих целях.

Улыбка Сянвань была легкой, как дуновение ветерка над поверхностью озера. Маленькие круги на воде расходились и тут же исчезали, не позволяя разглядеть, что скрывается в глубине ее глаз.

В свои четырнадцать лет она уже была искусной интриганкой, умело просчитывающей каждый свой шаг. Чтобы победить врага, нужно было воздействовать на его разум, действовать нестандартно, делать каждый ход обдуманно, не торопясь и не проявляя высокомерия. Один верный ход — и противник повержен.

Добрые люди долго не живут. В этом мире процветают жестокие — этот урок Сянвань усвоила ценой жизней тех, кто погиб, защищая ее. Уступчивость — это бездонная пропасть, один неверный шаг — и ты пропадешь без следа.

Вспомнив Чжэнь Сю, которая погибла той ночью, защищая ее, Сянвань погрустнела. Прошло уже три года, оставалась ли еще хоть какая-то надежда?

— Тебе-то ничего, а вот кому-то другому придется несладко. Будем ждать и потирать руки. Твоя Сянвань никого в обиду не даст. Интересно, кто же станет следующей жертвой? — Сянло щелкала костяшками счетов, подсчитывая, сколько взять с Лунин за работу. Даже за помощь подруге нужно брать плату, никто не работает бесплатно.

— Что ты имеешь в виду? Я не понимаю… — Чуньнун склонила голову набок, подперев щеку рукой, и непонимающе посмотрела на подруг.

«Дуракам везет», незнание — это благо. Сянвань и Сянло переглянулись, в их глазах читались смех и легкая грусть.

Весенние персиковые деревья стояли в полном цвету, красные цветы сливы и белые цветы абрикоса украшали ветви. Ласточки, строя гнезда, сновали туда-сюда, таская глину и травинки, чтобы создать уютный дом для своего потомства. Небольшой сад благоухал, повсюду царила жизнь и буйство красок.

В глубине цветущего сада показалась высокая худощавая фигура. Мужчина подошел к девушкам и, сохраняя бесстрастное выражение лица, поздоровался. Его голос был холоден, как сломанный меч, пронизанный горечью прожитых лет.

Он посмотрел сначала на спокойную Сянвань, а затем на остальных девушек, словно она была главной среди них, и достаточно было сообщить все ей одной.

— Старый господин желает вас видеть.

Наконец-то. Все, кроме простодушной Чуньнун, встрепенулись. Их лица стали серьезными, улыбки исчезли.

— Главный управляющий Юнь, проводите нас, — тихо сказала Сянвань.

Три года назад Юнь Цзи был управляющим второго ранга и занимался повседневными делами Фэн Чанцзина. Пройдя через множество испытаний, он стал главным управляющим, способным самостоятельно решать важные вопросы.

Сянвань, она же принцесса Цинхуа, Ду Цинцянь, падшая принцесса, теперь была всего лишь служанкой в резиденции клана Фэн.

После пожара, когда ее только спасли, она думала о возвращении в столицу, чтобы узнать о судьбе Уединенного дворца Цинхуа и связаться с канцлером Жу Юнь, который мог бы подтвердить ее личность и помочь вернуться во дворец.

Но она была одна, ослабленная ожогами и лихорадкой. Скрывая свое происхождение, она не могла никому открыться. Без денег и поддержки, к кому она могла обратиться? Все, кто ее знал, скорее всего, погибли в огне…

Возможно, даже ее отец не узнал бы ее. Она была еще ребенком, когда умерла ее мать. В то время император был увлечен Лань Цзэфан и редко навещал Нин-фэй. Отношения между отцом и дочерью были довольно прохладными.

Когда жар спал, корабль Фэн уже отплыл от столицы на сотни ли. Сянвань удалось разузнать, что Уединенный дворец Цинхуа полностью сгорел. Из-за большого количества жертв гора Юэхуа была закрыта, а новый дворец для молитв решили построить в другом месте и начать строительство следующей весной.

«Старшая принцесса» чудом спаслась. На полпути к столице ее встретил Юнь Потянь, сын канцлера Жу Юнь, который прибыл с войсками на помощь. За спасение принцессы он был пожалован титулом наставника принцессы и должен был обучать ее дворцовому этикету и основам управления государством.