Возвращение во дворец (Часть 1)

Возвращение во дворец

Третий год правления Чжэн Ли, девятый месяц, двадцать шестой день. Благоприятен для выхода из дома.

После свадьбы госпожа освободила их от чайной церемонии, но Сюэ Ваньвань, как подобает новобрачной, каждое утро исправно приходила поприветствовать госпожу, прежде чем заняться своими делами. Так было даже в день визита домой.

Эти три дня госпожа практически заставляла Ли Даояня проводить время с Сюэ Ваньвань. Он не мог ни сбежать, ни дать отпор, оставалось лишь молча копить раздражение.

Величественный Императорский город хранил в себе вековую историю.

У дворцовых ворот их уже ждали. Сквозь огромные красные ворота виднелись бесконечные ряды дворцов, один за другим, они грозно вздымались, внушая трепет. Был готов паланкин, но Сюэ Ваньвань отказалась от него — ей хотелось пройтись.

Визит принцессы домой после свадьбы был не только прощанием с родными, но и, в большей степени, выражением благодарности императору за его милость.

Ли Даоянь посмотрел на идущую рядом Сюэ Ваньвань и почувствовал себя неловко. Она была слишком близко. Нежный девичий аромат проник ему в грудь, будоража его.

— Если смотришь на меня, то смотри открыто, зачем украдкой? — Хуаань скривила губки и ткнула его тонким пальчиком в лоб. Золотые колокольчики на её браслете тихонько звякнули, и в этом звоне голос Сюэ Ваньвань показался ещё слаще.

— Я не смотрел на тебя, — отвернулся Ли Даоянь. — А ты, если не смотрела на меня, откуда знаешь, что я смотрел?

— Потому что я смотрела на тебя. Ты ведь красивый, — открыто рассмеялась Сюэ Ваньвань. Ли Даоянь действительно был красив: глаза, сияющие как звёзды, брови, подобные мечам, одет в одежды сине-зелёного цвета. Если бы он взял в руки меч, то выглядел бы точь-в-точь как странствующий рыцарь — полная противоположность его репутации повесы.

Сюэ Ваньвань указала на видневшиеся вдалеке дворцы и тихо сказала:

— Это мой дом. С этих пор я не смогу так просто сюда возвращаться.

Её голос всё ещё звучал нежно и сладко, но Ли Даоянь уловил в нём нотки одиночества.

Ему следовало бы быть с ней получше. Эти три дня они почти всё время ссорились. Казалось, у этой хрупкой девушки была неиссякаемая энергия, и она всегда умела вывести его из себя.

— Ваше Высочество так любимы, наверняка вернуться домой для вас — дело простое, — неожиданно произнёс Ли Даоянь, пытаясь её утешить. Его звёздные глаза опустились, открывая ресницы, длинные, как у девушки.

Сюэ Ваньвань посмотрела на Ли Даояня как на дурака. Даже обычные замужние женщины не могли часто навещать родительский дом, что уж говорить о принцессе, чей брак, по сути, служил интересам императора. У неё внезапно пропало всякое желание дразнить Ли Даояня. Она махнула рукой евнухам, нёсшим паланкин, и села в него.

Огромный императорский дворец казался жутковато тихим. Вокруг не было ни звука. Она никогда раньше не замечала, чтобы во дворце было так тихо. Обычно вокруг неё всегда было шумно: те, кто хотел выслужиться, используя её, и те, кто ненавидел и приходил посмеяться. Рядом с ней никогда не бывало тихо.

Без Сюэ Ваньвань, которая всегда начинала разговор, Ли Даоянь, казалось, разучился говорить. Он молча следовал за паланкином. Процессия двигалась быстро — сверху поступил особый приказ: Ми Тайфэй и император хотели поскорее увидеть принцессу.

Они миновали одни дворцовые ворота за другими. Плиты из синего камня под ногами были истёрты бесчисленными шагами людей, давно забытых.

Увидев вошедшую Ваньвань, Ми Тайфэй тут же встала. Слои дворцовых одежд подчёркивали её изящную фигуру, а искусно наложенный макияж — нежное выражение лица. Волосы были просто собраны золотой шпилькой. Обычно она не любила наряжаться — во дворце золото и серебро были самой дешёвой вещью. Что могли показать эти украшения?

Вся её жизнь была отдана этому месту.

Она подошла, погладила Сюэ Ваньвань по голове и мягко сказала:

— Хуаань уже взрослая девушка. Больше нельзя шалить.

Глаза Хуаань мгновенно покраснели. Она послушно стояла, упрямо сдерживая слёзы, подступавшие к глазам. Принцессу с детства учили сдерживать эмоции.

— Я вовсе не шалила, — надула она губки, и голос её задрожал от сдерживаемых рыданий.

Увидев её слёзы, Ли Даоянь мгновенно растерялся, даже забыл, как нужно кланяться, и застыл на месте в смятении. В его поместье принцесса Хуаань ни разу не плакала, она всегда была полна энергии и задирала его.

Император вошёл как раз в этот момент. Сюэ Цзинъяо, и без того недовольный Ли Даоянем, помрачнел ещё больше. Стоявший рядом главный евнух внутренне напрягся: если бы такое выражение лица появилось у императора при дворе, это наверняка означало бы беду. Но здесь, рядом с Ми Тайфэй и принцессой, всё было не так однозначно.

— Матушка, — позвал император, подходя к ним. Он погладил Сюэ Ваньвань по голове. — Ничего страшного. Хуаань может делать всё, что захочет. Я всегда тебя поддержу.

Увидев императора, Ли Даоянь наконец пришёл в себя. Он опустился на колени и поклонился до земли.

— Ваш подданный приветствует Ваше Величество.

Сюэ Цзинъяо не спешил велеть ему подняться. На его суровом лице не отражалось никаких эмоций. Он смотрел на Ли Даояня, и в его взгляде мелькнуло что-то сложное. Шестилетний ребёнок, потерявший почти всю семью… Знал ли он правду? Император плотно сжал губы, проглотив готовые сорваться слова упрёка в невежестве и дурных манерах.

— Встань. Отныне мы — одна семья.

Ли Даоянь поднялся. На придворных аудиенциях он этого не замечал — его титул был лишь пустым звуком, а присутствие при дворе — формальностью. Но сейчас, вблизи, он увидел, как молод император. Прикинув в уме, он понял, что тот старше его всего на восемь лет.

Хотя ему тогда было всего пятнадцать, тот дворцовый переворот оставил в его памяти глубокий след. Его размышления прервал капризный голос Сюэ Ваньвань. Подняв глаза, он увидел, как принцесса, которая в его поместье показывала когти, теперь капризно упрашивала императора.

— Братец опоздал! Когда я вернулась во дворец, тебя не было! — сказала Хуаань, глядя на Сюэ Цзинъяо. Она надула губки, глаза её всё ещё были красными. Хотя слова звучали как упрёк, это больше походило на кокетливую жалобу.

— Хорошо, хорошо, это всё вина братца. Какую компенсацию хочет Хуаань? — беспомощно спросил император.

Такой капризный тон смягчил бы кого угодно.

У Сюэ Ваньвань всегда было отличное чувство меры. Она была очень сообразительной девушкой. За её своенравной и легкомысленной внешностью скрывался ясный ум, и она всегда знала, чего хочет.

— Хочу повара. В поместье князя Юнъань никто не умеет вкусно готовить. Ах да, ещё хочу того, кто умеет делать сладости. Братец ведь всё устроит?