Глава 2. Мать

Глава 2. Мать

С нефритом под боком Цуй Нин наконец-то удалось более-менее спокойно поспать.

В горах она вставала очень рано, ещё до рассвета, и шла мести двор у горных ворот. Возможно, из-за непривычной обстановки на новом месте она проснулась ещё раньше, чем обычно.

На улице всё ещё было темно. Она сидела, укутавшись в одеяло, и смотрела в пустоту.

Примерно через две ке (1 ке = 15 минут), услышав шорох в соседней комнате, она поспешно оделась и встала.

— Почему госпожа встала так рано? — Линь Момо, выйдя из комнаты, увидела её стоящей во дворе и слегка удивилась.

— Я подумала о том, что скоро покину буддийский зал, и обрадовалась, но в то же время мне грустно расставаться с Момо. Поэтому я не могла уснуть, — Цуй Нин подошла к Линь Момо и взяла её под руку.

— Если госпожа скучает по старой слуге, то может приходить в буддийский зал в любое время, — улыбнулась Линь Момо.

— Я обязательно приду, — Цуй Нин говорила искренне. В глубине души она считала, что Линь Момо, в таком преклонном возрасте заботившаяся о ней с такой тщательностью, заслуживает уважения.

Она помогла Линь Момо убрать в буддийском зале, воскурила благовония перед статуей Будды и только потом села завтракать.

Завтрак принесли снаружи: густая рисовая каша Би Гэн Чжоу, несколько тарелочек с изысканными закусками и белоснежные, пышные паровые булочки.

Цуй Нин ела с удовольствием, булочки исчезали одна за другой. Наевшись досыта, она обратила внимание на то, как ест Линь Момо. Старуха пила кашу ложкой, не издавая ни звука, и откусывала от булочки маленькими кусочками, совсем не так, как она сама, отправлявшая в рот по половинке булочки за раз, набивая щёки до отказа.

После завтрака Линь Момо сказала: — В буддийском зале госпожа могла вести себя как угодно, но, выйдя отсюда, нужно быть осторожнее. Иначе, боюсь, через несколько дней вам снова придётся вернуться и составить компанию старой слуге.

— О, — Цуй Нин почувствовала, как у неё заныли зубы. Раньше она одновременно завидовала воспитанным людям и презирала их за неестественность. Но клан Цуй, где она теперь оказалась, явно не то место, где можно вести себя как вздумается.

Линь Момо окинула её взглядом и больше ничего не сказала.

Ближе к полудню за Цуй Нин действительно пришли.

Возглавляла группу женщина лет двадцати с небольшим. За ней следовали две служанки-подростка. Одежду на них была простая, но из хорошей ткани.

Женщина сначала поклонилась Линь Момо, а затем, бросив взгляд на Цуй Нин, на мгновение застыла от удивления. После чего, присев в лёгком поклоне, обратилась к девочке: — Госпожа слышала, что Вторая госпожа плохо помнит прошлые события, и послала меня забрать вас. А также рассказать о том, что происходит в семье.

Обычно Цуй Нин легко сходилась с людьми, но на этот раз она была очень осторожна и не проронила ни слова.

Видя это, женщина сказала: — Меня зовут Суй. Вторая госпожа может звать меня Суй Нян. Служанок, которые были у вас раньше, Госпожа отослала за провинность. Это новые личные служанки, которых Госпожа выбрала для вас. Одну зовут Сяо Син, другую — Сяо Фу. Если госпоже не нравятся эти имена, их можно будет сменить.

Две служанки поклонились Цуй Нин.

— Приветствуем Вторую госпожу.

Цуй Нин кивнула, чувствуя себя немного неловко. Ей ещё никогда столько людей не кланялось!

— Госпожа, пора возвращаться, — сказала Линь Момо.

Сердце Цуй Нин трепетало. С тех пор, как она родилась, она всего два раза спускалась с гор, и оба раза рядом были старшие братья. А теперь ей предстояло отправиться в путь одной.

Цуй Нин, постоянно оглядываясь, последовала за Суй Нян. Её жалобный вид заставил Линь Момо почувствовать укол в сердце. Старуха вздохнула и вернулась в свою комнату.

В клане Цуй проживало несколько сотен семей, богатых и бедных. Но в каждой семье, если проследить их родословную на три поколения назад, находились знатные предки: от премьер-министра, второго человека в империи, до местных чиновников. В некоторых семьях были даже императрицы и наложницы.

Буддийский зал находился недалеко от дома Цуй Нин, но Суй Нян всё равно усадила её в паланкин. Через некоторое время они прибыли на место.

Как только паланкин остановился, Суй Нян тихонько сказала: — Вторая госпожа, мы приехали.

Цуй Нин сделала глубокий вдох и вышла из паланкина.

Яркий солнечный свет заставил её зажмуриться. Присмотревшись, она увидела вокруг множество домов, но не заметила ограды. Было непонятно, насколько велико её новое жилище. Двор был полон зелени, благоухающие цветы прятались среди кустов, и тёплый воздух был напоен их ароматом.

Суй Нян провела её в дом. Внутри внезапно стало темно. Привыкнув к полумраку, Цуй Нин увидела, что в комнате стоит немало людей. Красивая женщина лет тридцати с небольшим, сидевшая во главе стола, медленно поднялась.

Цуй Нин только успела заметить её покрасневшие глаза, как женщина заключила её в объятия.

— Доченька моя, доченька…

«Это мать?» — Цуй Нин вдохнула исходивший от неё приятный аромат и подумала: «Она прекрасна, как небожительница! И так чудесно пахнет».

Присутствующие долго успокаивали Госпожу Цуй, пока она наконец не перестала плакать.

— Ты так настрадалась, доченька, — Госпожа Цуй взяла её за руку и снова не смогла сдержать слёз. — Как же ты похудела!

— Сестра поправится, мама, не плачь, — по-взрослому серьёзным тоном произнёс звонкий детский голос.

Цуй Нин обернулась и увидела пухленького мальчика шести-семи лет. На голове у него красовались два пучка, одет он был в шёлковую одежду, а на шее висел разноцветный плетёный шнурок. Он выглядел богатым и очаровательным.

Рядом с ним сидела девочка лет десяти, как две капли воды похожая на Госпожу Цуй — настоящая маленькая красавица.

Красавица встретилась с ней взглядом, сначала застыла на мгновение, а затем, улыбнувшись, подошла и поддразнила её: — Ты всего несколько дней провела в буддийском зале, а выглядишь совсем иначе. Посмотрим, будешь ли ты ещё шалить.

— В буддийском зале было неплохо… — тихо сказала Цуй Нин.

Это были её первые слова с тех пор, как она вошла в дом, и все заметили перемену в её поведении.

— У твоей сестры была сильная простуда, жар держался три дня. Она кое-что забыла, — объяснила Госпожа Цуй и представила всех Цуй Нин.

Оказалось, что красавица — её старшая сестра, Цуй Цзин, а серьёзный мальчик — её младший брат, Цуй Куан. Остальные, стоявшие в стороне, были слугами.

Узнав, через что прошла Цуй Нин, Цуй Цзин взяла её за руку и с сочувствием сказала: — Неудивительно, что ты смотрела на меня так странно. Ты забыла меня! Мама, ты звала врача?

— Завтра врач придёт на повторный осмотр, — ответила Госпожа Цуй.

Все расселись по местам. Цуй Нин слушала их разговор, но сама хранила молчание.

Госпожа Цуй, видя её осторожность, почувствовала ещё больший укол в сердце. — Всего лишь служанка, упала в воду, а моя доченька из-за этого…

«Неужели не ты меня заперла?» — подумала про себя Цуй Нин.

Госпожа Цуй снова прижала её к себе.

Проведя так целый день, Цуй Нин, видя, что никто ничего не заподозрил, немного расслабилась.

Она думала, что хорошо скрывает свою сущность, но не знала, что её испуганный вид, словно у загнанного зверька, причинял Госпоже Цуй невыносимую боль.

Во время обеда Цуй Нин сидела как на иголках, стараясь во всём подражать Цуй Цзин. И хотя стол ломился от яств, она ела без прежнего удовольствия.

Пообедав, она ещё немного посидела с Госпожой Цуй, после чего та отпустила её.

Цуй Цзин отвела её в комнату. По дороге она сказала: — Тебя заперли по решению старейшин клана. Мама была вынуждена подчиниться. В тот день, когда у тебя поднялся жар, мама пошла к старейшинам просить за тебя, но они отказали.

— Толкнуть служанку семьи Юэ в воду — это такая большая ошибка? — Цуй Нин не понимала. Как бы то ни было, это всего лишь служанка. Неужели из-за этого нужно так мучить хозяйскую дочь?

— Само по себе это не так уж важно, но ты вела себя неподобающе, — Цуй Цзин подумала и решила сказать прямо. — Тебя заперли не только из-за этого случая. Ты всегда вела себя слишком вольно, нарушая все правила. Даже отец упрекал маму, что она тебя плохо воспитала. В этот раз ты получила серьёзный урок, так что в будущем будь послушнее. Я видела, как мама каждый день плакала весь последний месяц, её глаза совсем опухли.

Цуй Нин поразилась. Что же такого ужасного она сделала, что её заперли на целый месяц и даже во время болезни не выпускали? Это же бесчеловечно!

Цуй Цзин, видя её испуг, поспешила добавить: — Наказание действительно суровое. На мой взгляд, достаточно было бы посидеть в буддийском зале два-три дня для виду, чтобы семья Юэ успокоилась.

Старейшины клана Цуй явно считали, что прежняя Цуй Нин нуждается в строгом воспитании.

Раньше А Нин тоже часто шалила, и Мастер наказывал её, заставляя месяц подметать двор. Она не считала месячное заточение суровым наказанием, но то, что прежнюю девушку не выпустили даже во время болезни, казалось ей совершенно бесчеловечным!

Вернувшись в комнату, Цуй Цзин, заметив, что сестра плохо выглядит, велела служанкам хорошенько о ней позаботиться и ушла.

После всей этой суматохи тишина в комнате казалась особенно звенящей.

Сяо Син пошла готовить ванну, а Сяо Фу осталась прислуживать.

Цуй Нин осмотрелась, осваиваясь в обстановке, и села к туалетному столику.

В медном зеркале отразилось чёткое изображение лица. Цуй Нин так перепугалась, что свалилась на циновку.

— А-а-а! Что за чертовщина?!

Лицо в зеркале было её собственным, только без детской пухлости, с острым подбородком. Волосы были кое-как собраны. Она была похожа на голодающего беженца!

— Госпожа! — Сяо Фу испугалась и поспешила помочь ей подняться. — Что случилось?

Цуй Нин не обратила на неё внимания. Встав, она снова приблизилась к зеркалу и долго всматривалась в своё отражение, поражённая до глубины души. — Точь-в-точь как я!

Второй старший брат не обманул. В мире действительно существует судьба, карма и всё такое!