Глава 3. Часть 4

— …

Не только наследный принц и Иньчжэнь, но даже младшие евнухи, стоявшие рядом, забеспокоились за седьмого принца.

Император только что призвал наследного принца быть усерднее и не забывать традиции предков, а Инью тут же сказал ему не тренироваться.

— Почему не надо тренироваться? — строго спросил Канси, глядя на него.

Инью, не заметив гнева отца, поднял голову и сладко улыбнулся:

— Пусть маленький Седьмой тренируется! Маленький Седьмой — батор! Я буду защищать гэгэ, наследного принца!

Канси стало ещё хуже. Этот мальчишка хотел защищать всех, кроме своего отца. Похоже, его авторитет в глазах сына падал с каждым днём.

Через несколько дней наступил Праздник Середины Осени. Это был день, когда семьи собирались вместе. Канси всегда придавал большое значение семейным узам и почтительности к старшим, поэтому каждый год в этот день он устраивал во Дворце Небесной Чистоты семейный ужин и приглашал Вдовствующую Императрицу, Императрицу-мать, наложниц, принцев и принцесс любоваться луной.

Вечером Канси и наследный принц отправились на Лунный алтарь для проведения церемонии. Дворец Небесной Чистоты был украшен цветами, повсюду стояли горшки с красными бегониями и гранатами.

Вдовствующая Императрица и Инью сидели во главе стола, рядом с ними — Императрица-мать. Они тихо беседовали на монгольском языке.

Хотя Императрица-мать была невесткой Вдовствующей Императрицы, она также приходилась ей внучатой племянницей, поэтому они были очень близки.

Пятый принц Иньци, сын Ифэй Гололо, после рождения был отправлен Канси во Дворец Ниншоу на воспитание к Императрице-матери. Позже Инью был отправлен во Дворец Доброго Спокойствия. Поэтому, когда эти две женщины встречались, их разговоры всегда вращались вокруг детей. Они делились опытом воспитания, невольно сравнивая своих подопечных.

Иньци и Инью родились в одном году, но Иньци — в начале года, а Инью — в конце, поэтому между ними была почти год разница.

Ростом они тоже сильно отличались. Инью был на целую голову ниже своего пятого брата.

Было видно, что Императрица-мать очень заботилась о воспитании Иньци. Мальчик был не только крепким и здоровым, но и обладал хорошим характером.

Инью часто виделся со своим пятым братом, и они прекрасно ладили.

Инью любил грецкие орехи и другие подобные лакомства, поэтому Ли Си с двумя служанками сидели рядом и чистили для него орехи. Съев один орешек, Инью обязательно давал один своему пятому брату.

Иньци, которому скоро исполнялось четыре года, говорил только на маньчжурском и монгольском языках и совсем не знал китайского.

Хотя он был старше Инью, во время игр он вёл себя как младший брат и всегда слушался Инью.

Вскоре наложницы с принцами и принцессами начали прибывать на ужин. В отсутствие императора все, кто приходил во Дворец Небесной Чистоты, прежде всего, приветствовали Вдовствующую Императрицу и Императрицу-мать.

Вдовствующая Императрица любила тишину и покой, и, за исключением Императорской Благородной Супруги, редко принимала других наложниц, не говоря уже о тех, кто занимал более низкое положение.

Только на таких официальных мероприятиях они могли показать своих детей Вдовствующей Императрице.

Каждая наложница тщательно наряжалась и старалась, чтобы её ребёнок произвёл хорошее впечатление на Вдовствующую Императрицу. Дети должны были говорить приятные слова, демонстрировать свои таланты, чтобы заслужить похвалу или, что ещё лучше, награду.

Было так много людей — братьев, сестёр, старших и младших, — что Инью, кроме Императорской Благородной Супруги и Иньчжэня, никого не запомнил, даже Дэфэй и Иньцзо, с которыми у него недавно была ссора. Встретив их снова, он даже не сразу понял, кто они.

Четыре главные наложницы — Хуэйфэй, Ифэй, Жунфэй и Дэфэй — имели сыновей и дочерей, и между ними постоянно шла борьба за влияние. Старший принц Иньти, сын Хуэйфэй, был отличным наездником и стрелком. Третий принц, сын Жунфэй, славился своим литературным талантом. Пятый принц Иньци, сын Ифэй, воспитывался Императрицей-матерью и пользовался её особым расположением. Сама Ифэй была на девятом месяце беременности, что привлекало к ней ещё больше внимания Вдовствующей Императрицы и Императрицы-матери.

Дэфэй, хотя и занимала последнее место среди четырёх главных наложниц, была любимицей Канси и рожала одного ребёнка за другим, вызывая зависть у других.

Иньци посмотрел на Ифэй. Дети всегда тянутся к своим матерям, но живот Ифэй был уже очень большим, и она, лишь улыбнувшись, погладила его по голове, не собираясь брать его на руки.

Дети плохо умеют скрывать свои чувства, и даже Инью заметил, что пятый брат расстроен.

Малыш, собрав в своей маленькой ладошке горсть очищенных орехов, сунул их все в рот Иньци:

— Пятый гэгэ, кушай, кушай! Это очень вкусно!

То ли от неожиданности, то ли от обиды, Иньци расплакался. Слёзы градом катились по его щекам.

Во дворе было очень шумно и многолюдно. На сцене Цзян Цзыя монотонно читал список возвышенных богов, и никто не обратил внимания на плачущего ребёнка.

Кормилица Иньци тут же присела рядом и попыталась его успокоить, но пятый принц никак не мог перестать плакать, и слёзы лились всё сильнее.

Инью, сидя рядом, задумчиво смотрел на него. Ли Си, решив, что он испугался, протянула руки, чтобы взять его на руки.

Но Инью оттолкнул её руку, сам спустился со стула, держась за край стола, и, взяв Императорскую Благородную Супругу за руку, подвёл её к Иньци.

— Э-нян, пятый гэгэ хочет, чтобы ты его обняла! Обними его!