Глава 11. Стать работником. Достойный сын.

Лу Ань всхлипывал, как раненый зверек, задыхаясь от рыданий. Все накопившиеся в душе переживания выплеснулись наружу.

И все же, несмотря на слезы, он махнул ей рукой, показывая, чтобы она шла, не смея задерживать ее и проявлять непослушание. Он боялся ее огорчить.

Сердце Вэнь Ханьхуэй сжалось от жалости. Она никак не могла оставить Лу Аня одного и, взяв его за руку, повела за собой по дороге к ткацкой мастерской «Фэнхуа».

По дороге Лу Ань постепенно успокоился и, осознав свою несдержанность, захотел провалиться сквозь землю от стыда.

Почувствовав, что его рука все еще лежит в руке Вэнь Ханьхуэй, он покраснел и быстро выдернул ее. Срывающимся от слез голосом он сказал:

— Простите, я не знаю, что на меня нашло. Мне не следовало капризничать и доставлять вам неприятности. Сегодня… это просто случайность. Я сейчас же вернусь.

Не успел он договорить, как Вэнь Ханьхуэй снова взяла его за руку.

— Куда ты собрался? — спросила она. — Ты же боялся, что со мной что-то случится по дороге? Я возьму тебя с собой, и ты увидишь, чем я занимаюсь. Тогда, может, успокоишься?

Она сделала паузу и добавила:

— Конечно, я не позволю тебе ходить за мной каждый день. Только сегодня. Не переживай так сильно.

Лу Ань несколько раз дернул рукой, высвободил ее и, спрятав в складках льняной рубахи, отошел на шаг, чтобы Вэнь Ханьхуэй снова не схватила его.

— Ладно, — пробормотал он. — Я согласен провести с вами день и считаю это за честь. Но мужчина и женщина не должны слишком близко общаться, поэтому, пожалуйста, держитесь от меня на расстоянии хотя бы вытянутой руки и не берите меня за руку.

Он бросил взгляд на Вэнь Ханьхуэй.

— Вы же вчера обещали, что не будете меня трогать, если мне это неприятно.

Непонятно, где он научился таким старомодным манерам.

Вэнь Ханьхуэй решила сдержать свое обещание.

Однако чопорность Лу Аня показалась ей очень забавной, и она не удержалась от поддразнивания:

— Сынок, если тебе так не хочется, можешь вернуться домой.

Лу Ань покраснел и сделал вид, что не слышит.

— Вы же хотели показать мне, куда идете? Что это за дорога? Вы не расскажете?

Его неумелая попытка сменить тему рассмешила Вэнь Ханьхуэй. Она потрепала его по голове.

— Мы живем на краю деревни Хуцзя, — объяснила она. — Тот дом не мой, мне его сдает один добрый человек. Эта проселочная дорога проходит через всю деревню. Если идти на север, попадешь к городским воротам, а на юг — к ткацкой мастерской «Фэнхуа».

Лу Ань замолчал и стал внимательно осматриваться по сторонам, словно выискивая опасности. Но дорога была ровной и светлой, дул теплый весенний ветерок, по обочинам качались разноцветные полевые цветы, а вдали на рисовых террасах виднелись люди, занятые посевом. Не только никакой опасности, но даже очень красивый пейзаж.

Вэнь Ханьхуэй молча наблюдала, как он изучает окрестности, чтобы убедиться в безопасности.

Вскоре в поле зрения Лу Аня показалась новая усадьба с вывеской «Фэнхуа». Это и было место работы Вэнь Ханьхуэй.

Во дворе усадьбы стояли ткацкие станки, за которыми работали ткачихи. Один станок был пуст, и Вэнь Ханьхуэй поспешила к нему.

Только она села, как увидела Ху Лин, которая пришла в усадьбу по делам.

Ху Лин заметила рядом с Вэнь Ханьхуэй незнакомого мальчика и остановилась, чтобы спросить, кто это.

Вэнь Ханьхуэй коротко объяснила, кто такой Лу Ань, и подчеркнула, что это исключительный случай, что он пробудет с ней только один день и не будет мешать ей работать.

Закончив объяснения, Вэнь Ханьхуэй с волнением посмотрела на Ху Лин. Она не знала, согласится ли та. Если нет, ей придется взять отгул, чтобы успокоить Лу Аня, и вернуться к работе завтра.

— Что ты так нервничаешь? — Ху Лин улыбнулась. — У меня самой есть дети, я знаю, как они бывают привязаны к родителям. Не буду тебя ругать.

— Как раз недавно открылась прядильная мастерская моего мужа, и мы еще набираем работников, — продолжила она. — Здесь, в переднем дворе, ткут ткань. В центральном дворе мы встречаемся с клиентами и обсуждаем дела. Оттуда гости могут наблюдать за работой ткачих. А в заднем дворе изготавливают нити. Если он хочет, может работать там. Эта работа не требует особых навыков, нужна только физическая сила. Платят десять медяков в день. Работают два дня в месяц — в середине и в конце. Один день чистят, взбивают и распушают хлопок, замачивают и сушат его, а на второй день разделяют волокна и сматывают их на веретена для ткачих. Взрослых на эту работу, конечно, не наймешь, обычно ею занимаются дети. — Ху Лин посмотрела на Лу Аня. — Мальчик, ты хочешь попробовать?

Вэнь Ханьхуэй тоже посмотрела на него.

Лу Ань потер ладони и решительно кивнул.

— Хочу!

Его интересовали не столько двадцать медяков, сколько возможность дважды в месяц видеться с Вэнь Ханьхуэй, знать, что она рядом, и иметь возможность защитить ее в случае опасности!

Достигнув согласия, Вэнь Ханьхуэй встала и поблагодарила Ху Лин.

— Ху Лин, я уже много раз говорила вам спасибо. Вы так мне помогли, что я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить вам за вашу доброту.

— Просто хорошо работай, — отмахнулась Ху Лин.

Она отвела Лу Аня в задний двор, а через некоторое время вышла и уехала на повозке.

Благодарность к Ху Лин вдохновляла Вэнь Ханьхуэй на еще более усердную работу. Она сосредоточенно жала на педали ткацкого станка, нити наматывались круг за кругом, а солнце поднималось все выше и выше, пока не оказалось прямо над ее головой.