Вэнь Ханьхуэй смущенно приняла комплимент Ли Асян.
— Я тоже считаю себя довольно красивой, — сказала она. — Дома меня постоянно ругали за тщеславие, говорили, что девушка должна быть скромнее. Но я действительно себе нравлюсь.
Ли Асян оказалась общительной. Она еще немного поболтала с Вэнь Ханьхуэй, окончательно закрепив их новую дружбу, а затем вернулась к работе.
Вэнь Ханьхуэй тоже сосредоточилась на ткачестве. Ее ноги равномерно нажимали на педали станка, руки ловко управляли челноком, и нить за нитью превращалась в ткань.
Когда солнце село, работницы разошлись по домам.
Вэнь Ханьхуэй поспешила в город. У мясной лавки она уговорила мясника Ван Ху отрезать ей небольшой кусочек свинины — всего двести граммов. Она собиралась сварить для больного юноши рисовую кашу с мясом.
Проходя по дороге, обрамленной кустиками желтых цветов, Вэнь Ханьхуэй не удержалась и, словно воришка, сорвала один цветок и заткнула его за ухо.
— Пусть у меня нет денег на украшения, — пробормотала она, — зато есть цветы!
Вернувшись домой, Вэнь Ханьхуэй с разочарованием обнаружила, что юноша все еще без сознания.
Однако, когда она попыталась напоить его водой, он смог проглотить ее, и вода больше не вытекала изо рта.
Вэнь Ханьхуэй почувствовала что-то вроде материнской гордости.
— Сынок, — ласково погладила она юношу по взъерошенным волосам, — мама завтра снова придет к тебе. Я целый день работала и очень устала. Мне нужно отдохнуть, иначе завтра не смогу встать и не заработаю тебе на лекарства.
На следующее утро Вэнь Ханьхуэй, мучимая голодом, съела те самые двести граммов свинины, которые купила накануне. Меняя юноше повязки, она приговаривала:
— Я просто пробую за тебя, — объясняла она. — Убедилась, что мясо свежее и не отравленное. Когда ты проснешься, я куплю тебе еще, чтобы отпраздновать!
Юноша очнулся на пятый день.
В тот день у Вэнь Ханьхуэй был выходной. Она проспала до полудня, а потом, с трудом выбравшись из-под одеяла, пошла проверить своего пациента.
Только она приподняла занавеску, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Она взглянула на кровать и радостно воскликнула:
— Ты наконец очнулся!
Юноша лежал на кровати и осторожно смотрел на Вэнь Ханьхуэй. Его голос был хриплым от долгого молчания.
— Кто вы?
Вэнь Ханьхуэй опешила.
— Ты меня не помнишь? — с досадой спросила она. — Ты лежал без сознания у моего порога, схватил меня за ногу и умолял спасти тебя. Я сжалилась и принесла тебя домой. Я же тебя спасла! Или ты, очнувшись, посмотрел на мою бедную хижину и решил отречься от своей спасительницы?
Юноша, казалось, задумался, вспоминая, что произошло перед тем, как он потерял сознание. Он с трудом сел и попытался поклониться Вэнь Ханьхуэй.
— Спасибо вам за спасение! — торжественно произнес он. — Я никогда не забуду вашей доброты и обязательно отплачу вам сторицей!
Как только он закончил говорить, в маленькой комнате раздалось громкое урчание.
Вэнь Ханьхуэй удивленно потрогала свой живот. Она только что позавтракала рисовой кашей, так что урчало определенно не у нее. Это был желудок юноши.
Юноша покраснел и закрыл лицо руками.
— П-простите, — пробормотал он. — Я очень голоден.
Вэнь Ханьхуэй не смогла сдержать улыбки. Она погладила его по голове.
— Ты только что выкарабкался, — сказала она. — У тебя даже нормальной одежды нет. Я сейчас принесу тебе каши, подкрепись немного. А с благодарностью подождешь.
Вскоре Вэнь Ханьхуэй вернулась с миской рисовой каши и толченым картофелем с редькой.
Почувствовав запах еды, юноша взглянул на нее блестящими глазами. Сначала он ел медленно, стараясь соблюдать приличия, но потом набросился на еду, вылизав миску дочиста.
Однако одна миска каши не могла утолить его голод. Юноша с надеждой посмотрел на Вэнь Ханьхуэй.
Она принесла из кухни глиняный горшок с оставшейся кашей и поставила его на небольшой деревянный стол.
— Тут еще осталось, — сказала она. — Вставай и ешь.
Юноша несколько дней провел в постели. Когда он встал и опустил босые ноги на пол, он почувствовал резкую боль. Он медленно подошел к столу, посмотрел на Вэнь Ханьхуэй, затем на горшок с кашей, и, наконец, налил себе еще одну миску. Он снова ел очень быстро, и было видно, что он все еще голоден.
Но, опустошив вторую миску, он решительно отказался есть дальше. Несмотря на свою жалкую внешность, он выпрямил спину и сказал напыщенным тоном:
— Вы и так небогаты, угостили меня двумя мисками каши — я уже очень благодарен. Было бы невежливо съесть все.
Вэнь Ханьхуэй не стала настаивать. Она придвинула табурет, села рядом с юношей, представилась и спросила, как он оказался в таком состоянии у ее порога.
Юноша скромно сложил руки на коленях, крепко сжав кулаки.
— Меня зовут Лу Ань, — сказал он. — Я из Тайчжоу. Меня похитили и привезли в столицу. Мне удалось сбежать, но у меня совсем не осталось сил. Я споткнулся, упал и не смог подняться. Я хотел пойти в Далисы и заявить о похитителях!
Его история вызывала сочувствие, но Вэнь Ханьхуэй не могла справиться с чувством разочарования.
Она пять дней заботилась о нем, привязалась к нему, видела в нем родственную душу в этом пустом доме. Каждый день она с нетерпением возвращалась с работы, надеясь, что он уже очнулся.
А он оказался всего лишь заблудшим путником. У него есть имя, есть дом, и он не из столицы, а из далекого Тайчжоу. Этот дом — не его пристанище. Теперь, когда он очнулся, он пойдёт в Далисы и вернется домой.
Вэнь Ханьхуэй помолчала, а затем медленно поднялась.
— Тогда пойдем, — спокойно сказала она. — Я отведу тебя в Далисы.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|