Глава 10. Стать семьей. Мой сынок. (Часть 2)

Лу Ань, держа в руках новые документы, вернулся с ней домой.

Чем больше Вэнь Ханьхуэй смотрела на Лу Аня, тем больше он ей нравился. Он был послушным и вежливым, и благодаря ему ей больше не придется жить в одиночестве. Это чувство было таким приятным, что она невольно начала напевать веселую мелодию.

По дороге, чтобы отпраздновать новоселье Лу Аня, Вэнь Ханьхуэй купила полкило свинины.

— Сегодня особенный день, — сказала она Лу Аню. — Я приготовлю тушеную свинину с редькой в честь твоего переезда ко мне!

Глядя на малыша, который даже ходил с какой-то чрезмерной аккуратностью, Вэнь Ханьхуэй чуть не расцеловала его.

— Лу Ань, можно я буду звать тебя Сынок? — спросила она и добавила заманчиво: — Если согласишься, вечером получишь свинину!

Лу Ань смущенно молчал.

— Сынок? — позвала Вэнь Ханьхуэй.

Лу Ань покраснел, но продолжал молчать.

— Сынок, почему ты меня игнорируешь? — спросила Вэнь Ханьхуэй, намекая, что он должен ответить.

Видя радость и ожидание в глазах женщины, Лу Ань сжал пальцы. Он тоже хотел, чтобы она была счастлива, поэтому, тихонько, почти шепотом, ответил: «Угу».

Хотя он и пробормотал это очень тихо, Вэнь Ханьхуэй услышала. Она сдержала свое обещание и, вернувшись домой, сразу же начала готовить тушеную свинину с редькой.

Лу Ань заглянул на кухню и спросил, не нужна ли ей помощь.

Вэнь Ханьхуэй отмахнулась, сказав, что ей не нужна помощь подростка в приготовлении еды.

В глиняном горшке на жаровне булькала густая белая каша. Лу Ань расставил на столе миски и палочки и, сидя прямо, как на уроке в школе, стал ждать, когда Вэнь Ханьхуэй закончит готовить. Как только еда была на столе, он тут же разлил кашу по мискам.

Они молча ели, и только стук ложек о миски нарушал тишину. Заметив, что Вэнь Ханьхуэй уже попробовала свинину, Лу Ань взял себе кусочек. Пожевав, он понял, что мясо получилось суховатым и безвкусным, так как в него не добавили специй. Он украдкой взглянул на Вэнь Ханьхуэй, которая ела с аппетитом, а затем на ее изящные белые руки. Они совсем не были похожи на руки человека, который много работает.

Лу Ань ничего не сказал, но после ужина вызвался убрать со стола и помыть посуду. Скребя щеткой горшок, он сказал Вэнь Ханьхуэй, которая стояла, прислонившись к дверному косяку:

— Давай я буду заниматься этой работой. У дяди я делал это каждый день, так что привык. А ты отдыхай. Считай, что это моя плата за жилье.

Вэнь Ханьхуэй была тронута. Она погладила Лу Аня по голове. Раз уж он так хочет работать, пусть работает. Она и сама не любила домашние дела.

— Мой сынок такой умница, такой заботливый! — воскликнула она.

Лу Ань промолчал.

Закончив с делами, Лу Ань и Вэнь Ханьхуэй сидели во дворе и смотрели на звезды.

Внезапно Вэнь Ханьхуэй вспомнила кое-что важное. Она придвинулась ближе к Лу Аню и сказала:

— Кстати, когда я только поселилась здесь, то обнаружила, что в доме полно всякой живности: змеи, крысы, пауки, насекомые… Ужас! Хотя в последние дни я их не видела, все равно каждую ночь загораживаю дверь шкафом, прежде чем лечь спать. Ты умеешь ловить змей, крыс и насекомых? Может, прогонишь их из дома?

Получив такое ответственное поручение, Лу Ань тут же взял лампу и осмотрел весь дом. В конце концов он остановился у спальни Вэнь Ханьхуэй и сказал, стоя за занавеской:

— Я не нашел никаких змей, крыс или насекомых. Но не бойся, обычно вся эта живность появляется только в заброшенных домах. Как только они почувствуют присутствие человека, то уйдут.

Он сделал паузу и добавил:

— Завтра я хорошенько уберу на кухне, чтобы не привлекать тараканов и мышей.

В свои двенадцать лет Лу Ань был полной противоположностью Вэнь Шанфэну: небожитель и жаба, один на небе, другой на земле. Лежа в постели, Вэнь Ханьхуэй почувствовала невероятное облегчение. Пожелав Лу Аню спокойной ночи, она быстро уснула.

На следующее утро в деревне Хуцзя прокукарекал петух.

Проснувшись и отдернув занавеску, Вэнь Ханьхуэй увидела, что Лу Ань уже варит кашу.

— Ты так рано встал? — спросила она, протирая глаза.

— В последние дни я много спал, — ответил Лу Ань, не поднимая головы и раздувая огонь под горшком маленьким веером. — Сегодня проснулся до рассвета и решил приготовить завтрак.

Вэнь Ханьхуэй налила себе миску каши, съела ее и, поставив пустую миску на стол, сказала:

— Мне пора на работу. Сиди дома и никуда не уходи.

Лу Ань замер и схватил ее за рукав.

— Куда ты идешь? — спросил он встревоженно.

— Я работаю в ткацкой мастерской «Фэнхуа», — объяснила Вэнь Ханьхуэй. — Если я не буду работать, нам не на что будет жить.

Лу Ань неохотно отпустил ее рукав и проводил до калитки. Он смотрел ей вслед своими блестящими глазами.

— Ты вернешься? — спросил он.

— Конечно, — улыбнулась Вэнь Ханьхуэй. — Это мой дом. Куда же мне еще идти? Хочешь, чтобы я ночевала на улице?

Лу Ань покачал головой и, махнув ей рукой, показал, чтобы она шла. Вэнь Ханьхуэй заметила, что с ним что-то не так. Она повернула его голову к себе и увидела, что у него на глазах слезы.

— Ты почему плачешь? — спросила она.

Лу Ань закрыл лицо руками, но слезы покатились по его щекам.

— Мой отец тоже так говорил… — всхлипывал он. — А потом его погребло под селем… И он больше не вернулся…