Глава 10 (Часть 1)

Додо сидел в комнате, закрыв глаза, и что-то напевал себе под нос, покачивая головой и отбивая такт веером. Цянь Чжао это жутко раздражало, ей хотелось заткнуть уши.

Его пение резко оборвалось, когда в комнату тихо вошел Фэн Цянь.

— Где был? — спросил Додо, не открывая глаз, и сделал глоток чая, чтобы промочить горло.

— Ваше Высочество, я… я только что разбирался с Лю Иньинь. Она… она хочет переехать, говорит, что желает жить одна, — ответил Фэн Цянь, вытирая пот со лба, и бросил взгляд на Цянь Чжао.

Цянь Чжао напряглась, крепче сжимая спрятанный под лентой на поясе кинжал.

— И это все? — равнодушно поставил чашку Додо. — Пусть переезжает. Кто-нибудь другой займет ее место.

— Да, Ваше Высочество, — ответил Фэн Цянь с подобострастной улыбкой. — Может быть, поселить Сун Чунь в восточном флигеле? Так ей будет ближе приходить на службу. Как вам такая идея, Ваше Высочество?

Додо только сейчас понял, что Цянь Чжао жила в одной комнате с Лю Иньинь. Он на мгновение замер, а затем рассмеялся:

— Делай, как знаешь.

Цянь Чжао не ожидала, что ее так просто выселят. Она вспомнила, как утром, открывая дверь, Лю Иньинь испуганно жалась в стороне, не смея смотреть ей в глаза. А теперь она побежала к Фэн Цяню жаловаться и требовать отдельную комнату! Какая наглость!

— Сун Чунь, подойди, — позвал ее Додо, явно не замечая ее раздражения.

Скрепя сердце, Цянь Чжао вошла за ним во внутренние покои, все еще кипя от негодования. К ее удивлению, он начал снимать верхний халат и, оставшись в одной рубашке, как это было принято в начале осени, оголил торс.

Цянь Чжао потрясенно смотрела на него, забыв отвернуться или закрыть глаза.

Видя ее замешательство, Додо довольно усмехнулся:

— Чего застыла? Помоги мне выбрать одежду.

Вошедший следом Фэн Цянь открыл шкаф и, достав несколько халатов, разложил их на кровати.

У Цянь Чжао задергался глаз. Она отвела взгляд.

Додо подошел ближе и с улыбкой спросил:

— Я собираюсь взять тебя на прогулку. Как думаешь, какой халат мне больше подойдет?

«Какая разница, что наденет этот верзила?» — подумала она. Когда он приблизился, она отступила в сторону. Чтобы он перестал разгуливать перед ней полуголым, она наугад указала на халат зеленого цвета с вышитым узором «Долголетие гор и счастье морей» и подумала: «Носи, носи, будешь похож на зеленого павлина».

— Этот? — Додо погладил подбородок, а затем взглянул на Цянь Чжао. Видя ее недовольное лицо, он словно прочитал ее мысли: «Зачем спрашивать, если все равно сделаешь по-своему?» Он взял халат, который она выбрала, и протянул Фэн Цяню, чтобы тот помог ему надеть его. Застегнуть пуговицы он, конечно же, поручил Цянь Чжао.

Недавно прошел дождь, и улицы были грязными. На некоторых домах виднелись большие листы желтой бумаги с выцветшими иероглифами «покорный народ».

Из-за выезда Додо цинские солдаты очистили улицы от торговцев и лавок. Однако множество ханьцев высыпало на улицы, чтобы поглазеть на маньчжурского князя.

Цянь Чжао не хотела смотреть на это и опустила занавеску. Обернувшись, она встретилась взглядом с Лю Иньинь, сидевшей напротив.

Додо сказал, что берет ее на прогулку, но, как оказалось, он взял их обеих и посадил в одну повозку.

Цянь Чжао прислонилась к стенке повозки и, искоса глядя на Лю Иньинь, гадала, как та объяснила Додо следы от пальцев на своем лице.

Лю Иньинь явно тоже не хотела смотреть на нее и отвернулась.

После долгого молчания, вероятно, от скуки, она начала тихо напевать:

— У осенней реки лотосов не счесть, девушки-сборщицы поют свои песни. Цветы и плоды лотоса густо растут, соперничая, тянутся к зеленым волнам. Жаль, что длинный стебель не дает достать корень, а обрывая его, можно поранить руки. Когда же найдем мы спутника, чтобы вернуться домой? Вода далека, горы высоки, не оглядываться назад.

Сначала Цянь Чжао слушала с закрытыми глазами, наслаждаясь мелодией, но потом поняла, что это ария из «Записок о стирке шелка», и, открыв глаза, уставилась на Лю Иньинь. «Как она смеет петь это? Неужели сравнивает себя с Си Ши, которая служила врагу?» — подумала она.

— Что смотришь? — раздраженно спросила Лю Иньинь, которой надоел ее пристальный взгляд.

Цянь Чжао не стала обращать на нее внимания.

— Деревенщина, никаких манер! — продолжала Лю Иньинь, видя, что Цянь Чжао не реагирует. Она с презрением посмотрела на ее небинтованные ноги. — Даже ноги не перевязала, а строит из себя благородную даму. Неудивительно, что такая сильная!

Цянь Чжао не то чтобы никогда не бинтовала ноги. В детстве она плакала и отказывалась подчиняться этому обычаю. Ее мать, с детства занимавшаяся боевыми искусствами, конечно же, не бинтовала ноги и не хотела заставлять дочь. Отец, у которого она была единственной дочерью, с рождения баловал ее и, видя, как она день и ночь плачет, отказываясь от еды, не смог заставить ее. Поэтому через несколько дней бинты с ее ног сняли.

Однако в последние пару лет, когда стали искать ей жениха, из-за ее естественного размера ног желающих было немного. В глубине души она сожалела о своем детском упрямстве. Если бы тогда она немного потерпела, то сейчас бы к ней не относились свысока. Однако внешне она держалась гордо и не хотела признавать свою ошибку.

Поэтому Цянь Чжао больше всего ненавидела, когда кто-то говорил о ее ногах.

Сейчас, задетая за живое, она не смогла сдержать гнева. Ей хотелось схватить Лю Иньинь и отхлестать ее по щекам. Видя, как Цянь Чжао поднимается, словно собираясь наброситься на нее, Лю Иньинь испуганно отпрянула, закрывая лицо руками.

Цянь Чжао хотела было дать ей пару пощечин, но, видя ее испуганный вид, почувствовала удовлетворение. Подумав, что драться все же неприлично, она села обратно.

Лю Иньинь, не дождавшись нападения, осторожно выглянула из-за рук и увидела, что Цянь Чжао смотрит на нее с улыбкой. У нее по спине пробежал холодок. Она не понимала, что задумала эта девушка.

Когда повозка остановилась, слуга подошел и, подняв занавеску, поторопил их выходить. Они обе не выносили друг друга, и Лю Иньинь, желая поскорее оказаться подальше от Цянь Чжао, быстро выпрыгнула из повозки и побежала за Додо.

Цянь Чжао же дождалась, пока слуга поставит подножку, и, слегка приподняв подол платья, осторожно спустилась на землю.

Оглядевшись, она поняла, что они выехали за город. Вокруг росли густые деревья, среди которых виднелся окруженный высокой стеной одинокий дом. Додо и его свита уже прошли через ворота.

Слуга быстро шел впереди, и Цянь Чжао пришлось почти бежать за ним. Сад был очень красивым: беседки и павильоны скрывались в тени деревьев. Однако повсюду стояли стражники. «Интересно, кто же живет в этом строго охраняемом доме?» — подумала она.

В этот момент она увидела группу людей, ожидавших их на веранде. Впереди стоял мужчина плотного телосложения в светло-нефритовом халате с широкими рукавами и головном уборе «ваньцзицзинь».

Увидев Додо, он поспешил навстречу и упал на колени:

— Приветствую Ваше Высочество!

Мужчины и женщины, стоявшие за ним, также опустились на колени.

Цянь Чжао была поражена. Сначала, увидев, что у него не выбрита голова по маньчжурскому обычаю, а волосы собраны и покрыты головным убором, и что он одет в ханьскую одежду, она подумала, что он какой-то праведник. Но оказалось, что этот человек был ничуть не лучше Хун Чэнчоу и Сюй Динго.

— Встань, — сказал Додо, бросив на него взгляд, и, заложив руки за спину, прошел в беседку и сел. Указав на каменную скамью напротив, он добавил: — Садись.

Фэн Цянь откуда-то принес чашку чая, которую Додо взял в руки. Затем, обратившись к одному из маньчжурских чиновников, он сказал:

— Приведи сюда этого… наследного принца.

Цянь Чжао удивилась: «Откуда здесь взялся наследный принц?»

Вскоре маньчжурский чиновник вернулся с молодым человеком, похожим на ученого. Молодой человек поклонился Додо:

— Ван Чжимин приветствует Великого генерала.

Затем он поклонился бесстыдному толстяку:

— Приветствую, дядя.