Глава 3(2)

Достав купленную в книжной лавке новую карту Династии Геши, составленную Департаментом географии, она шла, изучая её. На карте север был внизу, а юг — наверху, направления были чётко обозначены. Может, лучше отправиться на юг, где теплее?

— Я жду здесь уже две кэ*, ты ужасно медлительная. Где ты пропадала? — раздался знакомый холодный голос.

Ленивый, насмешливый тон, с оттенком безразличной холодности.

Юноша стоял рядом с роскошной каретой, склонив голову. Солнечные лучи падали на его лицо, и было трудно сказать, что ярче — его взгляд или солнце.

Фань Дэ’эр настороженно остановилась.

Юэ Цзыфэй был одет в длинную синюю шубу, в его тёмных глазах мерцал непонятный свет.

— Хе-хе, какое совпадение, мы снова встретились, — сказала она. Город Бессмертных Девиц был слишком мал, куда ни пойди — везде он.

Она медленно шла, стараясь незаметно проскользнуть мимо него.

— На юг собралась?

Он ждал её на дороге, ведущей из города, и, как и предполагал, поймал «зайчонка».

— Мир огромен, ноги мои, куда хочу, туда и иду. Должна я отчитываться перед тобой? — Карета, слуги, охрана — целая толпа «сопровождающих» заняла половину ровной дороги. Его привычка к показной роскоши была неизлечима.

Он приподнял бровь.

Его наблюдательность была острее, чем у парящего в небесах орла. Она знала, что он, должно быть, видел всё, что она делала.

— Садись в карету, нам по пути.

Он никогда ни с кем не был так вежлив.

— Не по пути. Ты иди своей широкой дорогой, а я пойду по своему узкому мосту. Лучше нам больше не встречаться.

— В такую погоду, куда бы ты ни пошла, тебе будет трудно сделать и шаг. Не упрямься. — Если она достаточно умна, то поймёт, что он может предложить ей гораздо больше, чем просто еду и одежду.

— Зачем тебе брать меня с собой? Я не умею стирать, стелить постель, подавать рис и наливать чай, — сказала она. Она ни за что не будет этим заниматься.

— Для этого есть служанки. Ты думаешь, в резиденции Юэ не хватает рабов? Нужна ли им ещё одна обуза?

— Тогда договорились. Когда я захочу уйти, ты не будешь меня удерживать.

— Не буду, — сказал он, и его улыбка озарила всё вокруг.

Её сердце забилось чаще.

В этот момент раб, служивший подножием, снова распростёрся на земле.

Увидев это, Фань Дэ’эр тут же забыла о всех своих чувствах.

— Ты используешь человека как ступеньку?! — В её глазах вспыхнули искры ярости, словно раскалённые ножи, готовые разрубить его на тысячи кусков.

Она знала, что не должна сердиться, ведь это был не тот мир, к которому она привыкла, мир, где ценятся права человека и свобода.

В этом мире существовало чёткое разделение на классы. Твоё положение в обществе предопределено с рождения. Если ты раб, то навсегда останешься низшим существом, словно прибитым к железной доске гвоздём.

— Тебе это не нравится?

Они оба говорили тихо, словно боясь что-то нарушить.

— Кому может понравиться такое возмутительное поведение? — сказала она, не в силах сдержать гнев. — В этом мире из-за таких, как ты, богатых людей, которые не ценят человеческую жизнь, и существует такая несправедливость.

Эмоции, бушевавшие в её глазах, были слишком сильны, а её прямолинейный тон словно разрубал его надвое.

В воздухе повисло тяжёлое молчание.

Он не стал оправдываться, а лишь спокойно сказал: — Таковы реалии этого мира. Чтобы выжить в нём, нужно уметь защитить себя. Когда каждый сам за себя, все разговоры о справедливости бессмысленны.

— Ты просто плывёшь по течению.

Эти аристократы, рождённые под счастливой звездой, не могли понять страданий тех, кто борется за выживание в бедности и нищете.

— Я никогда не считал себя благородным. В слишком чистой воде не водится рыба. Чтобы преуспевать в этом хаотичном мире, я делал много неблаговидных дел, наступал людям на головы, — сказал он. Он видел презрение в её глазах, но не чувствовал стыда.

В это время противостоять императорской семье означало идти против власти целого государства.

В его возрасте у него ещё не хватало сил… Но разве любой полководец не начинал с кровавых сражений, постепенно укрепляя свои позиции и создавая себе имя?

В будущем он тоже добьётся своего, и тогда у него будет достаточно власти, чтобы изменить этот мир.

Фань Дэ’эр промолчала.

Этот человек оказался не таким уж неприятным, как она думала.

По крайней мере, он был честен.

Юэ Цзыфэй жестом приказал рабу отойти.

С недовольным видом она села в карету.

Внутри было тепло, мягкая кушетка была покрыта шкурой белого волка. Она прижалась лицом к занавеске и молчала.

В мире так много несправедливости, разве она может всё исправить?

С детства она любила заступаться за слабых. Если ей что-то не нравилось, она вмешивалась, не раздумывая. Так она попала в военную разведшколу, а потом, не выдержав бюрократии, стала тайным агентом, работающим на правительство.

Чего она добилась за десять лет жизни под пулями?

Предательства.

Жестокого предательства.

На самом деле всего этого могло бы и не быть.

Если бы она не вмешалась и не спасла ту женщину, не подружилась бы с ней, её бы не предали, и она бы не потеряла ни любимого, ни подругу.

Эту привычку нужно менять.

Но, как ни смешно, попав в этот мир, она снова, не раздумывая, спасла человека. Только на этот раз это был мужчина.

Фань Дэ’эр, Фань Дэ’эр, горбатого могила исправит…

— О чём задумалась? — спросил Юэ Цзыфэй.

Сев в карету, она не произнесла ни слова.

Она была совсем маленькой, с крошечным личиком. Длинные ресницы отбрасывали тени, придавая ей необъяснимую хрупкость.

— Я устала.

Он взял свой плащ, укутал её и посадил к себе на колени.

Она не сопротивлялась.

Хотя ей было непривычно, что с ней, уже взрослой, обращаются как с ребёнком, держа на коленях, но в его объятиях было тепло, и от него исходил тот же успокаивающий запах, что и прошлой ночью.

Десятилетний ребёнок выглядел на шесть-семь лет, её тело было лёгким, как у котёнка, словно совсем без веса.

Он смотрел на неё и заметил, что прядь волос выбилась из-под повязки на её лбу. Он заправил непослушную чёлку ей за ухо.

Он знал, для чего эта повязка.

Клеймо раба на её лбу было таким заметным, что, должно быть, мешало ей жить.

— В другой раз я куплю тебе красивую повязку.

Она промолчала, а потом, словно вспомнив что-то, сказала: — Лучше угости меня чем-нибудь вкусненьким. Я умираю от голода.

Они были знакомы всего несколько дней, но эта девочка запала ему в душу.

— Сяо Цзю, — произнёс он с теплотой в голосе, которой сам не ожидал.

— Ты меня зовёшь?

— Или у тебя есть другое имя, которым ты хочешь со мной поделиться?

— Нет.

— Ясно.

— Сяо Цзю.

— А?

— Больно?

— Где? — Её голос был немного невнятным. Монотонное покачивание кареты вызвало в ней волну усталости, накопившейся за последние дни.

— Здесь. — Его рука неожиданно коснулась её лба.

— Не больно, — сонно ответила она, её голос стал гнусавым.

— Сяо Цзю?

— Я так устала. С тех пор как я попала сюда, я ни разу не выспалась. Я хочу спать.

— Тогда спи. Когда приедем, я тебя разбужу.

— Угу, — пробормотала она и уснула.