Глава 18. Удержал

От этой лопаты угли попали на двоих мужчин, стоявших впереди, и их одежда загорелась.

— А-а-а! Караул! Дура устроила поджог!

— А-а-а! Отец, жжётся!

— Спасите!

— Быстрее, снимайте одежду!

На месте тут же воцарился хаос, и односельчанам стало не до зевак.

Такой пожар мог привести к смерти, поэтому все бросились помогать снимать одежду и тушить огонь.

Хотя был уже август и наступила осень, к счастью, они были одеты довольно тепло.

Кроме волдыря от ожога на тыльной стороне ладони Шуй Шэна, других повреждений у них не было.

Чжао Цюи действовала расчётливо, целясь в одежду.

— Отец, что делать? — дрожа от холода с голым торсом, спросили братья.

— Что делать? Быстро домой, одеваться! Позорище!

Шуй Даюн пнул каждого сына, прогоняя их домой. Обернувшись, он указал на Чжао Цюи:

— Ты, проклятая дура, посмела устроить поджог! Это же недопустимо! Где ли чжэн? Ли чжэн пришёл? Кто осмелится оставить такого человека в деревне? Её нужно выгнать!

Чжао Цюи снова подняла лопату, но, к счастью, Му Яньли быстро среагировал и крепко обнял её.

— Жёнушка, этот фейерверк совсем не весёлый. Давай пока не будем играть, ли чжэн пришёл.

Сзади, поддерживаемый людьми, подошёл уважаемый старик. Постукивая трубкой, он сердито спросил:

— Что происходит? Каждый день шум, каждый день скандалы! Вы что, взбунтоваться решили?

Шуй Даюн тут же со слезами пожаловался ли чжэну:

— У меня не было выбора! Эта дура днём покалечила мою дочь! Нельзя же это просто так оставить?

— Что с твоей дочерью?

Шуй Даюн, приукрашивая и добавляя от себя, рассказал свою версию. Ли чжэн с мрачным лицом повернулся к Чжао Цюи и Му Яньли:

— То, что он говорит, — правда? То, что ваша семья купила жену-дурочку, никого не касается. Но если вы не следите за ней и позволяете ей калечить людей, это уже никуда не годится.

— Да кого она калечила? — возразил Му Яньли. — Нога Шуй Фужун совсем не повреждена! Они просто хотели ворваться в дом и ограбить нас!

— Тьфу! Кто в деревне не знает, какие вы нищие? Стал бы я грабить тебя, а не кого-то другого? Не приписывай себе лишнего!

Му Яньли не стал с ним спорить, а лишь сказал:

— Повреждена нога Шуй Фужун или нет, позовите её сюда, и всё станет ясно. Зачем мне лгать?

У Шуй Даюна от злости вздулись вены на лбу.

— Чушь! Моя дочь — невинная девушка! Как можно позволить вам смотреть на её ноги? Ах ты, щенок! Размечтался!

Уголки губ Му Яньли дёрнулись.

— Кому нужны ноги твоей дочери, похожие на свиные копыта? Боюсь, если я их увижу, то три дня есть не смогу. Но чтобы ты не мог нас ложно обвинить, мне придётся пойти на это.

— Я ложно обвиняю? — Шуй Даюн с силой ударил мотыгой о землю. — Щенок, у тебя совесть есть? Моя дочь с кровати встать не может, а ты говоришь, что я клевещу? Ли чжэн, раз уж вы пришли, вы должны за нас заступиться!

— И чего ты хочешь? — раздражённо спросил ли чжэн.

У этой семьи вечно больше всего проблем. Он, старик, хотел бы спокойно пожить дома несколько дней, а вместо этого каждый день приходится разбираться с деревенскими дрязгами.

— Их дурочка-жена искалечила ногу моей дочери! А только что устроила поджог, одежда загорелась! Вы же видели моих сыновей, когда шли сюда? Они бежали домой с голым торсом! Разве я требую слишком многого, прося их возместить расходы на лечение?

Ли чжэн кивнул. Он действительно видел их и удивился, почему они бегут с голым торсом в такую погоду. Оказывается, их одежду сожгли.

Он выглядел озадаченным. Он знал эту семью: они были настолько бедны, что едва сводили концы с концами. Все деньги уходили в лечебницу. Откуда им взять средства на компенсацию?