Глава 161. Девочка, ловящая рыбу

До того, как цикада сбрасывает свою оболочку, её личинка известна как "чжи ляо хоу" (знаменитый обезьяноподобный жук). В местном наречии её называют ещё быстрее: "цзе лю хоу" или "па ча хоу" — мартышка, которая любит взбираться на деревья. Личинки карабкаются по веткам, чтобы сбросить кожу и превратиться в крылатых цикад.

Сброшенная оболочка называется цикадовым коконом и используется в традиционной китайской медицине. Поскольку один кокон очень лёгкий, цена за килограмм довольно высока — около ста юаней.

Начальник Лю тоже хотел поддерживать хорошие отношения с Ли Циньюнем и собирался согласиться на его приглашение, но тут в дверях появился молодой человек с озабоченным лицом. Он воскликнул:
— Папа, ты не брал трубку! Я спрашивал у нескольких людей, пока нашёл тебя. Меня выгнали из военкомата! Как ты можешь спокойно пить? Ты же говорил, что договорился через связи! Почему это не сработало?

Молодой человек начал изливать поток жалоб, его высокая фигура заслонила весь проём двери, не давая свету проникнуть внутрь, что делало его ещё более внушительным.

— Что? Выгнали? Какая причина? — вскричал Лю Сяньчжэн, вскакивая со стула с тревогой.

— Какая может быть причина? Мы же заранее говорили! У меня был татуированный иероглиф "терпение" на руке, я предлагал удалить его лазером в больнице, но тебе было жалко денег. Теперь меня выгнали из военкомата! — молодой человек сердито ответил.

Лю Сяньчжэн тут же разозлился:
— Это ещё почему? Кто тебя просил делать эту татуировку? Я уже дал тебе деньги, чтобы ты удалил её! И ты не смог сделать это полностью! Какая там "высокая технология" — всё это обман. А теперь ты хочешь снова пойти? Конечно, нет! Если бы я был на твоём месте, я бы просто вырезал этот кусок кожи — вот и всё!

— А теперь ты говоришь такие жёсткие слова? Разве ты сам не говорил, что нашёл человека? Эта едва заметная татуировка была неразличима! Это ты бездарный, а ещё осмеливаешься меня обвинять? Хм, раз не могу стать солдатом, то стану хулиганом! Посмотрим, чьё лицо будет потеряно! — молодой человек, полный гнева, несколько раз перебил отца, а затем резко развернулся и выбежал. За секунду до этого пустая бутылка вина упала на место, где он только что стоял.

Лю Сяньчжэн сделал несколько шагов, чтобы догнать сына, но потом, вне себя от злости, выругался:
— Этот негодник! Три дня без трёх ударов — и он уже на крыше! Убил меня своей выходкой!

Бутылка действительно была пустой — они уже выпили всё вино. Ли Циньюнь понял, что Лю Сяньчжэну сейчас не до выпивки.

— Начальник Лю, не волнуйтесь. Если в этом году не получилось, попробуете в следующем, — сказал Ли Циньюнь, поднимаясь, чтобы расплатиться и уйти.

— Ах, этот парень, Лю Чао, такой упрямый… Если я не отправлю его в армию на несколько лет для закалки, я никогда не буду спокоен. В этом году набирают отличные войска. Старые товарищи рассказывали, что как раз совпало с реформой внутри крупного военного округа. Этим новобранцам достанется хорошее обращение, есть даже шанс отличиться на передовой… э-э-э, вы знаете, о тех местах, — Лю Сяньчжэн неловко улыбнулся и махнул рукой в сторону запада, предпочтя не распространяться.

Ли Циньюнь кивнул:
— Понятно, это не секрет. Я видел посты об этом в интернете. Ну что ж, не стоит так сильно переживать. Я тоже свяжусь с некоторыми знакомыми, чтобы узнать, есть ли другие возможности. Но советую вам всё же поскорее избавиться от этой татуировки на руке Лю Чао. Она может стать проблемой в будущем.

— Ой, независимо от того, получится или нет, я вам очень благодарен! — Лю Сяньчжэн поклонился несколько раз и удалился, его силуэт казался немного печальным.

У Ян Юньну не было дел на вечер, поэтому она решила сопровождать Ли Циньюня домой, опасаясь, что он, выпив, может сесть за руль. Все знали, что пьяным нельзя водить машину, но в городе это правило часто игнорировали из-за привычек местных жителей.

Ли Циньюнь уверял, что с ним всё в порядке, он выпил мало и совершенно трезв. Из бутылки Лю Сяньчжэн выпил около 6 рюмок, а Ли Циньюнь считал вино недостаточно качественным по сравнению с тем, что хранилось в его пространственной комнате, поэтому почти не пил.

Однако ему было приятно, что двоюродная сестра решила составить ему компанию. Припарковав машину на пустыре возле дома, он хотел проверить прогресс планирования участка и состояние ремонта дома, как вдруг увидел, как его старший брат Ли Цинму быстро выбежал из поля.

— Брат Цинму, что случилось? Что за спешка? — удивлённо спросил Ли Циньюнь.

— Только что Тонг-тонг хотела пойти на реку ловить рыбу. Мне нужно было работать, и я не мог пойти с ней, поэтому запретил ей. Она немного повозмущалась, но я не обратил внимания. Когда я отвлёкся, её уже не было, и вместе с ней исчезли самодельные удочки, которые дядя Тэчжу оставил в курятнике, — обеспокоенно ответил Ли Цинму.

— Хм? А где Цзиньби и Тунби? Они не с ней? — Ли Циньюнь задал вопрос, затем остро свистнул. Он посмотрел вокруг, но не увидел своих охотничьих собак и тоже начал нервничать.

Ян Юньну рядом спросила:
— Тонг-тонг сказала, куда именно она идёт ловить рыбу? На наш пруд или в центр рыбалки на реке Сяньдайхэ?

— Э-э... кажется, в центр рыбалки. Она говорила, что там красивые бамбуковые беседки и удобные стулья, — Ли Цинму задумался и добавил.

— Пошли, садимся в машину, поедем искать её там, — Ли Циньюнь завёл автомобиль и резко нажал на газ, направляясь к переправе, где начинался центр рыбалки. На севере уже было построено более километра бамбуковых беседок. Сейчас рабочие активно строили административное здание центра. Здание располагалось на земле, принадлежащей семье Ли Циньюня, и имело ширину в три пролёта, значительно вытягиваясь назад. Полезная площадь была огромной.

В данный момент на обочине можно было парковаться где угодно. Несколько человек вышли из машины и побежали в сторону бамбуковых беседок. В это время рыбаков было немного — всего около десяти человек. Маленькая фигурка Тонг-тонг была крайне заметной: она сидела, словно взрослая, на большом бамбуковом стуле, поджав ноги, и опираясь подбородком на руку, явно скучая.

Четвёртый дедушка Ли Циньюня, Ли Чуньи, временно исполнял обязанности сборщика платы в центре рыбалки. Он стоял рядом с суровым выражением лица, присматривая за Тонг-тонг.

— Прадедушка, ты думаешь, рыбы здесь голодные? Почему они не клюют? — спросила Тонг-тонг, подпирая подбородок и беспокойно ожидая.

— Ещё не время. Когда придёт время, обязательно клюнут, — сухо успокоил её Ли Чуньи, потягивая за несколько волосков на подбородке.

— О-о-о… А когда же будет время? Прадедушка, ты не знаешь, я ведь убежала сюда ловить рыбу тайком. Если папа узнает, он отругает меня! — жалобно произнесла Тонг-тонг.

— Не бойся его! Если он посмеет тебя тронуть, я сам его отшлёпаю, — сверкнул глазами Ли Чуньи, демонстрируя свою власть.

— Ха-ха-ха, это же ты сказал, прадедушка, нельзя обманывать Тонг-тонг! Ой, а поплавок шевелится… Может, пора тянуть? — внезапно выпрямившись, радостно и взволнованно спросила Тонг-тонг.

— Что на меня смотришь? Давай тяни! Это же самодельная удочка из бамбука и толстой лески, никаких особых техник не нужно. Клюнуло — тяни вверх! Только потихоньку… Удерживай… — старик был так возбуждён, что даже помогал ей, придерживая удочку и подтягивая её назад. С их усилиями горчак длиной с палец, плескаясь водой, был насильственно вытащен на поверхность.

Эта самодельная удочка, сделанная из бамбука и прочной лески с большим металлическим крючком, практически не имела эластичности. Если нагрузка находилась в допустимых пределах, то всё было в порядке. Однако если нагрузка превышала норму, либо крючок разрывал рот рыбе, либо леска рвалась.

— Ха-ха-ха, я поймала рыбу! Прадедушка, помоги мне вытащить её! Я сейчас сбегаю за ведром… — Тонг-тонг соскочила со стула и побежала за ведром, не обращая внимания ни на что вокруг. Но как только она взяла ведро, она увидела своего отца, дядю и тётю Яньну, которые уже давно стояли там, и испуганно вскрикнула, схватившись за угол одежды Ли Чуньи.

— Прадедушка, они пришли! Они точно хотят забрать меня домой и отшлёпать! — в панике она забыла про свою первую пойманную рыбу.

— Не бойся, я здесь, прадедушка. Кто посмеет тронуть тебя? Давай, принеси ведро. Эту рыбу нельзя брать голыми руками — у неё есть острые шипы на голове, можешь пораниться, — сказал Ли Чуньи, аккуратно опуская горчак в маленькое ведро с водой. Затем он с облегчением вздохнул.

Ли Циньюнь рассмеялся:
— Ха-ха, Тонг-тонг отлично справилась с рыбалкой, её стоит похвалить! Кто говорил, что собирается тебя забрать или наказать? Ты зря наговариваешь на них перед прадедушкой, это нехорошо.

Ли Цинму смотрел на свою дочь с усталой улыбкой и мягко сказал:
— Ты чуть нас не напугала до смерти. Ушла, ничего не сказав. Река Сяньдайхэ такая глубокая — если бы ты упала в воду, кто бы тебя спас? Сейчас я тебя не накажу, но после летних каникул найду тебе школу, пусть учитель займётся тобой.

— Я же говорила, что хочу ловить рыбу! И… я не пойду в школу, я ещё не доросла! — Тонг-тонг спряталась за спиной Ли Чуньи, высунув только голову, и упрямо крикнула.

— До детского сада-то ты уже доросла, правда? В городе открылась новая группа детского сада. Отправим тебя туда — там будут кормить, поить, и с тобой будут играть другие дети. Как здорово! — продолжал уговаривать Ли Цинму.

— Если детский сад такой хороший, почему сам туда не ходишь? — ответила Тонг-тонг с выражением "вы все лжецы".

— Хотел бы, да меня туда не примут… — проворчал Ли Цинму, понимая, что с этой девочкой ничего не поделаешь. Особенно когда вокруг столько людей, он точно не мог её наказать.

Ли Циньюнь вмешался:
— Ладно, главное, что с ребёнком всё в порядке. У меня сегодня свободный вечер, я останусь здесь с ней. Мы очистили берег от водорослей, так что даже если она случайно упадёт в воду, рядом есть взрослые, умеющие плавать, и ничего страшного не случится.

Хмурый старик Ли Чуньи добавил:
— За каждым стулом есть спасательный круг. В нашем центре есть меры безопасности.

Ну что ж, Ли Циньюнь не стал спорить со стариком. Ведь пока это лишь пробный запуск, и персонал для наблюдения за безопасностью ещё не нанят.

Убедившись, что с дочерью всё в порядке и что Ли Циньюнь останется с ней, Ли Цинму вернулся на поле, чтобы продолжить работу. За три тысячи юаней зарплаты в месяц он должен был оправдывать своё место. Ли Тэчжу увёл новую группу работников на ферму черепах, а курятник временно передали ему на управление. Маодань помогал ему, трудясь больше всех и с интересом изучая методы разведения животных. В свободное время он часто читал книги по сельскому хозяйству.

Ли Юньцун был очень умным, но немного хитрым. Он понимал немного во всём, но нигде не задерживался надолго. Иногда он учился выращивать овощи, иногда занимался курами, а иногда наблюдал, как Ли Тэчжу заботится о черепахах.

Босс Ли Циньюнь дал указание не ограничивать Ли Юньцуна и позволить ему быть более свободным. Его будущее, несомненно, связано с семейными секретами, а не с сельским хозяйством или разведением рыб. Его родители отправили его учиться выращиванию и разведению животных только для того, чтобы занять его и не выпускать на сторону зарабатывать деньги.

Цзиньби и Тунби внезапно появились откуда-то, увидев Ли Циньюня, они радостно помчались к нему стрелой. Но что это у них в зубах? Цзиньби держала собачью голову, ещё капающую кровью, а Тунби несла толстую собачью ногу. Оба зверя теперь были размером с телят и пытались прыгнуть на Ли Циньюня.

Ли Циньюнь хлопнул себя по лбу и недовольно выругался:
— Чёрт возьми, эти двое снова натворили дел! Какая же несчастная собака на этот раз попала к ним? Зачем такая жестокость? Каждый раз разрывают на части!

(П.П. Точно не нашел, о каких боевых действиях на западе говорилось выше, но предполагаю, что о антитеррористических операциях в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, как раз в том направлении. Эти операции как раз начались где-то в 2014.)