Глава первая. Почтовая станция

Приближалась весна, но погода всё ещё стояла холодная.

Едва забрезжил рассвет, к почтовой станции города Бэйцао подъехал отряд из пяти всадников. На них были солдатские халаты, тёплые шапки, а лица укутаны красными платками. Покрытые дорожной пылью, они, не дожидаясь полной остановки, соскочили с коней.

— Пять кувшинов вина! — крикнул один из солдат.

Дремавшего в караульном помещении работника станции разбудил крик. Раздосадованный вчерашним проигрышем в кости, он вышел наружу.

— На станции нет выпивки. Где ваши удостоверения и официальные предписания?

Не успел он договорить, как ему плюнули прямо в лицо.

— Нет выпивки? Может, ты всё вылакал, внучок? Да как ты смеешь воровать казённое имущество? — приехавший солдат схватил работника за воротник. — Я тебя сейчас же в темницу отправлю!

Но работник станции оказался не из робких и закричал в ответ:

— Меня в темницу? Почтовым солдатам на важном задании запрещено пить! Это вас самих надо в темницу!

Шум разбудил всю станцию. Многие выглядывали из окон, наблюдая за перепалкой. Из дома выбежал низкорослый и полный начальник станции, закутанный в ватную одежду.

— Что здесь происходит? Что происходит? — закричал он. — Все мы люди служивые, можно же поговорить по-хорошему! Чжан Хэйцзы, а ну-ка проваливай и приберись на кухне!

Он накричал на своего работника, и тогда один из четырёх солдат, до этого молча наблюдавших за сценой, наконец подал голос:

— Брат Ци, давай сначала выберем лошадей. Нам нужно поесть и сразу в путь, так что лучше сперва разобраться с конями.

Два петуха, готовые вцепиться друг в друга, наконец разошлись.

Начальник станции подошёл ближе, его взгляд остановился на заговорившем солдате. Тот был высок ростом, а лицо скрывали шапка и платок, виднелись лишь тёмные глаза.

— Господин военный, — сказал начальник станции. — Деревенщина, что с него взять, не держите на него зла. Выпивка найдётся, своего настоя. Погода холодная, как раз согреетесь.

Однако мужчина не ответил, а посмотрел на своего спутника.

— Старший Чжан, что скажете?

Так этот высокий — не главный? Начальник станции поспешно перевёл взгляд на его спутника и добавил:

— Господин военный, у нас тут глушь, снабжение скудное, не обессудьте.

Каким бы скудным ни было снабжение, выпивка в него не входила. За хорошее вино и еду на почтовых станциях всегда платили отдельно. Начальник станции явно выказывал своё расположение.

Военный по фамилии Чжан кивнул и, сказав «хорошо», предъявил официальные документы.

Увидев бумаги, начальник станции стал ещё серьёзнее.

— Так это срочное донесение из пограничного округа! Быстрее, господа военные, прошу вас, проходите внутрь. Еду и питьё сейчас подадут!

Пятеро спешились. Двое пошли отбирать свежих лошадей, остальные направились в главный зал.

Проходя мимо начальника станции, тот самый солдат, что заговорил первым, протянул ему мешочек с деньгами.

— Хорошего вина и хорошей еды, и побыстрее.

Начальник станции удивился и поспешно замахал руками:

— Господин военный, не стоит, не стоит!

Но рука у солдата была сильная, и он не позволил вернуть мешочек.

— Все мы люди служивые, не стоит тратить свои деньги.

Начальник станции замер, глядя вслед ушедшему солдату. Он бессознательно взвесил мешочек на ладони — денег было немало.

— А я-то думал, опять явились нахлебники, — подошёл к нему один из работников и тихо сказал. — Не ожидал такой щедрости.

Начальник станции повидал на своём веку всякое.

— Так они же из столицы. Служить в столице — это тебе не хухры-мухры.

Работник хмыкнул.

— Были бы они и впрямь не хухры-мухры, не отправили бы на такую тяжёлую работу.

Служба почтового гонца была очень нелёгкой. Кто из знатных или способных пойдёт на такое? К тому же они направлялись в пограничный округ. Хоть большой войны сейчас и не было, мелкие стычки с Си Лян не прекращались. Поездка туда могла быть опасной.

Начальник станции бросил ему мешочек.

— Много ты знаешь. А ну-ка, иди и обслужи их как следует, а не то, какими бы ни были эти люди, твоей собачьей жизни они стоить будут.

Работник поймал деньги и радостно ответил «слушаюсь». Этих денег с лихвой хватит на хорошее вино и еду, да ещё и на вознаграждение за труды останется. Служивые люди обожали такие поручения.

Работник ушёл. На улице уже посветлело. Начальник станции не пошёл заискивать перед гостями. Его подчинённый был прав: будь эти люди кем-то значительным, их бы не послали на такую низкую должность. Хорошей еды и выпивки будет достаточно, а расшаркиваться перед ними ни к чему.

Однако спать он тоже не пошёл. Заложив руки за спину, начальник станции направился на задний двор.

Там ещё горели большие красные фонари, освещая худенькую фигурку, что с шуршанием подметала двор.

— Ох, — поспешно сказал начальник станции, — А Фу, ты так рано встала!

Девочка, которую звали А Фу, подняла голову и произнесла:

— Господин Сюй.

Голос её был звонким — это была девочка.

Начальник станции махнул рукой.

— Не стоит церемоний, какой я тебе господин.

Девочке было лет двенадцать-тринадцать. На ней была не по размеру ватная куртка и юбка, волосы растрёпаны. На маленьком личике блестели глаза, вызывая особую жалость.

— Моя сестра на кухне кипятит воду, — робко и с заискивающей ноткой сказала она. — У меня сил мало, воду таскать не могу, вот и подметаю.

Начальник станции улыбнулся.

— Можешь и не работать. Ты ешь как котёнок, станция от одного лишнего рта не обеднеет.

А Фу опустила голову.

— То, что вы даёте мне кров и пищу, — это ваша милость, а не то, что мне положено даром.

«Дети бедняков рано взрослеют», — вздохнул про себя начальник станции и сказал:

— Возможность, которую ты ждала, представилась.

Услышав это, А Фу с радостным изумлением подняла голову.

— Прибыли почтовые солдаты, которые едут в пограничный округ?

Начальник станции кивнул.

— Да, только что прибыл отряд.

Не успел он договорить, как А Фу бросила метлу и побежала к одной из комнат, крича:

— Мама, мама!

Метла чуть не ударила начальника станции по ногам, но он не обратил на это внимания и с жалостью покачал головой, глядя на убегающую фигурку.

… …

Окончательно рассвело. В главном зале почтовой станции постепенно собирался народ, но путники ели скромно. Лишь один большой стол в дальнем углу был заставлен яствами.

— Дорогу!

Из кухни выбежал работник станции, неся огромное блюдо.

В нём дымилась большая, блестящая от красного масла тушёная свиная рулька. Она покачивалась в такт шагам работника, источая такой аппетитный аромат, что он мгновенно заполнил весь зал.

— Что это за важные гости? Старый Пьяница, похоже, расстарался на славу, — не удержался от вопроса один из завсегдатаев.

Старым Пьяницей звали здешнего повара. Говорили, что когда-то он работал в большом трактире, но когда его племянник стал чиновником, то устроил дядю на покой в эту станцию. Повар не слишком дорожил своим местом и готовил спустя рукава.

Работник станции метнул на завсегдатая сердитый взгляд.

— Это не за счёт станции. Господа военные сами заплатили за хороший ужин.

Сами заплатили? Правда, что ли? Люди в зале с любопытством разглядывали пятерых солдат. Неужели служивые могут быть такими щедрыми?

К этому времени пятеро уже некоторое время наслаждались едой и вином. Они сняли шапки и платки, а после нескольких чарок горячительного вспотели и даже расстегнули ватные халаты. Внешность, манеры и одежда у них были самые обычные для солдат, за исключением самого молодого, сидевшего в глубине.

Собственно, не мужчины, а скорее юноши.

Ему было лет семнадцать-восемнадцать, он был худощав. Расстегнутый халат открывал синюю рубаху и фарфоровую белизну шеи.

Он держал чарку и, слегка запрокинув голову, пил вино, а его глаза феникса были опущены.

Однако, допив, он швырнул чарку на стол и утёр губы рукавом.

— Брат Лю, дай-ка мне кости погрызть, — сказал он.

Вид у него был такой, словно он голодал несколько дней.

Присутствующие отвернулись. Завсегдатаи станции насмотрелись на таких низкоранговых вояк. Неизвестно где украли, отняли или выиграли деньги — легко достались, легко и тратятся.

Вдыхая ароматы чужого пира, люди в зале наскоро покончили со своей едой и отправились в путь.

В зал с улыбкой вошёл начальник станции. За ним, опустив голову, плёлся грязный подросток.

— Господа военные, — подойдя к столу, начальник станции поприветствовал их поклоном, — как вам угощение?

На этот раз солдаты не были такими свирепыми, как у ворот. Все закивали.

— Неплохо, неплохо. Начальник станции постарался.

— В нашей глуши лучшего и не сыскать. Благодарю, что не побрезговали, — с улыбкой ответил он.

Остальные обменялись с ним ещё парой любезностей. Юноша с глазами феникса взглянул на начальника станции, затем скользнул взглядом по стоявшему за его спиной подростку и, подняв чарку, снова уставился в неё.

— Господа военные, у меня к вам просьба, — сказал начальник станции после обмена любезностями, указывая на стоявшего за ним ребёнка. — Этот ребёнок попал в беду.

Едва он произнёс эти слова, как девочка с глухим стуком упала на колени и принялась бить поклоны.

— Умоляю вас, добрые господа военные, — повторяла она, — спасите нас!

После нескольких поклонов на её лбу выступила кровь.

Солдаты испугались. Один из них было вскочил, чтобы поднять её, но тут подал голос юноша с глазами феникса, до этого молча смотревший в свою чарку.

— Господин начальник станции, мы всего лишь почтовые солдаты. Кроме доставки писем, мы ни на что не уполномочены, — сказал он, даже не взглянув на кровь, выступившую на лбу несчастного ребёнка. Голос его был холоден. — И уж тем более не можем никого спасать.