Глава 5

Движение юноши, проходившего мимо нее, было похоже на замедленную съемку в кино.

Низко надвинутый черный капюшон скрывал его брови и глаза, открывая лишь худощавый и изящный подбородок и алую полоску губ.

Правая рука юноши лежала на поясе, из-под черного плаща виднелась рукоять сабли с красной кистью.

С каждым его быстрым шагом плащ развевался на ветру, открывая его ноги.

Ноги юноши, обтянутые черными брюками, были прямыми и длинными. Сквозь ткань почти можно было представить крепкие мышцы под ней.

Это были здоровые, целые ноги, полные юношеской энергии.

Те, которые он скоро потеряет.

Лишь когда юноша пронесся мимо нее, словно черное облако, веющее холодом, и когда за ним последовали двое его слуг, Му Минчжу очнулась от оцепенения.

И юноша во главе, и слуги, следовавшие за ним, были в черных капюшонах, скрывающих лица, с длинными саблями при себе. Их облегающая одежда, хотя и удобная и практичная, совершенно не соответствовала стилю Академии Наньшань, где ценились высокие головные уборы и широкие пояса.

Они были Черноклинковыми смертниками Великой Чжоу, наводившими ужас на людей.

Черноклинковые смертники — это отряд, выделенный Императором Чжаоле из элитных и верных солдат Северной армии. Их роль была схожа с Цзиньи вэй или евнухами Восточного двора династии Мин.

Когда Император Чжаоле вырезал знатные семьи, Черноклинковые смертники сыграли в этом главную роль.

У любого ученика, который в это время мог учиться на вершине Академии Наньшань, в трех поколениях предков обязательно был кто-то, погибший от рук Черноклинковых смертников.

Юноша прибыл в Академию Наньшань по приказу императора, чтобы слушать лекции Се Цзюня. Его положение было очевидным.

Люди ненавидели его, но ничего не могли с ним поделать, лишь тайно проклинали.

Мысли Му Минчжу унеслись далеко, но на самом деле прошло всего несколько мгновений.

Юноша уже прошел мимо нее и поднялся на верхнюю террасу. Его стройная черная фигура вот-вот должна была скрыться среди темного зеленого бамбука.

— Ци Юнь! — громко окликнула Му Минчжу.

На самом деле ей не нужно было кричать так громко. Вокруг стояла мертвая тишина, и даже если бы она сказала обычным голосом, юноша все равно услышал бы.

Но, вероятно, за те три года в том тонком гробу, свернувшись калачиком, она слишком много раз в скучные дневные часы звала имя юноши, надеясь, что его душа появится из какого-то таинственного места, но ни разу этого не произошло.

В общем, Му Минчжу громко окликнула юношу по имени.

Как и тысячи раз в гробу, никто не ответил.

Только на этот раз фигура юноши на террасе замерла. Он затих на мгновение, словно сомневаясь, что ему послышалось, а затем повернулся боком и посмотрел вниз с террасы.

Юноша слегка поднял левую руку, кончиком указательного пальца приподняв широкий черный капюшон, открыв пару мрачных черных глаз. Его равнодушный взгляд скользнул по девушке, окликнувшей его снизу, и тут же вернулся.

Затем, не дожидаясь, пока Му Минчжу скажет что-либо еще, юноша снова повернулся и пошел наверх, не ответив на ее зов. Его черная спина быстро скрылась среди зеленого бамбука.

Му Минчжу не была особо удивлена. В конце концов, в прошлой жизни ее отношения с Ци Юнем нельзя было назвать дружескими.

Согласно заветам Императора Чжаоле, всякий, кто поступал в Академию Наньшань, признавал лишь разницу в статусе между учителем и учеником. Все остальные были однокашниками, и неважно, кем они были, все были равны.

Хотя за несколько десятилетий Академия Наньшань разделилась на две фракции — из бедных и знатных семей, — это правило сохранилось. Войдя в ворота академии, все считались однокашниками и не должны были кланяться и приветствовать друг друга по статусу.

Поэтому, если однокашник зовет тебя по имени, ты, конечно, можешь его проигнорировать.

Му Минчжу почесала нос, перевела взгляд и увидела, что тот ученый, который сам рекомендовался, все еще ждет в стороне. Вдруг он показался ей знакомым. Подумав немного, она вспомнила — этот Ван Нянь был тем самым человеком, который в ночь дворцового переворота последовал за Сяо Фусюэ во дворец, чтобы составить Указ об отречении для Императрицы-матери.

Похоже, в прошлой жизни у нее ничего не вышло с этим Ван Нянем, и он перешел под покровительство ее тети, в итоге став одним из мятежников.

Раз уж она намерена взойти на трон и взять власть в свои руки, это тоже один из способов привлечения талантов.

Подумав об этом, Му Минчжу еще раз взглянула на Ван Няня и увидела, что этот ученый немного похож на будущего узурпатора Чжоу Жуя.

Однако Ван Няню, похоже, было всего около двадцати, а Чжоу Жую в это время было уже за тридцать.

Она хотела проверить, есть ли у Ню Найтан уже связь с Чжоу Жуем, поэтому указала на Ван Няня, чтобы Ню Найтан, стоявшая позади, увидела его, и с улыбкой спросила: — Сестренка, посмотри, на кого похож этот ученый?

Ню Найтан, которую силой и уговорами привели в академию, была очень недовольна, но не смела выразить свой гнев и лишь сердито сказала: — Откуда мне знать, на кого он похож!

Му Минчжу не рассердилась, наклонилась к ее уху и тихо спросила: — Похож ли он на Князя Ци Чжоу Жуя?

Выражение лица Ню Найтан резко изменилось, она опустила глаза и сказала: — Я не знаю… Пойдем скорее на гору. Если Учитель Се уже пришел, разве это не будет плохо?

Ню Найтан была всего лишь тринадцатилетней девочкой, совершенно безхитростной.

Му Минчжу, увидев это, почувствовала, как у нее что-то екнуло в сердце, и поняла, что у нее уже есть тайная связь с Князем Ци Чжоу Жуем. Она не знала, насколько далеко это зашло, и не стала расспрашивать сейчас. Вместо этого она с улыбкой спросила Ван Няня: — Как насчет того, чтобы передать эти стихи Цзюньчжу для оценки?

Ван Нянь слегка опешил, но был немного упрям и сказал: — Если это действительно так, прошу Ваше Высочество вернуть их мне.

— Я восхищаюсь талантом Вашего Высочества, поэтому и осмелился просить наставления.

Подразумевая, что он хочет примкнуть к Му Минчжу, и никто другой ему не нужен.

Му Минчжу с полуулыбкой сказала: — Какой у меня талант?

Ван Нянь действительно был подготовлен. Он тут же продекламировал стихотворение, написанное Му Минчжу в двенадцать лет, и всячески его превозносил.

Му Минчжу приложила руку ко лбу, слегка почувствовав головную боль — тогда, чтобы угодить Императрице-матери, она действительно, пользуясь обликом ребенка, притворялась вундеркиндом.

Однако все ее "чудесные способности" были спрятаны после дела о свергнутом наследном принце, когда ей исполнилось тринадцать.

— Я поняла, — Му Минчжу прервала нескончаемый поток лести Ван Няня, жестом велела Ин Хун принять его рекомендательное письмо и повела Ню Найтан к классу на вершине горы.

Время занятий уже приближалось, и ученики в классе уже сидели по своим местам.

Слава Се Цзюня была известна по всей Поднебесной. Ученики из знатных семей считали за честь послушать его лекцию. Те, кто мог сидеть в классе в это время, были потомками самых влиятельных и знатных людей Великой Чжоу.

Во внешней комнате, ведущей в класс, толпились слуги и служанки этих учеников. Двое Черноклинковых смертников, пришедших с Ци Юнем, застыли в углу, как гвозди, — так же, как и их предводитель, они совершенно не вписывались в атмосферу Академии Наньшань.

Му Минчжу стояла у открытого длинного окна внешней комнаты и смотрела в класс. Она увидела, что в классе, где все уже расселись, последние два ряда были пусты, а на последнем ряду у окна, напротив, одиноко сидел юноша в черной шапке и черной одежде.

К месту, где сидел Ци Юнь, никто из учеников из знатных семей не осмеливался приближаться.

Или, скорее, ученики из знатных семей не желали с ним общаться.

В прошлой жизни на всех лекциях Се Цзюня Му Минчжу сидела в первом ряду по центру, чтобы ей было удобно подтверждать свою репутацию распутной, подшучивая над Се Цзюнем или просто любуясь его красотой.

В то время она редко обращала внимание на то, где сидит Ци Юнь, и редко замечала, когда он был, а когда нет.

Она предпочитала игнорировать его, чтобы сохранить хорошее настроение.

— Посмотрите, кто это! — раздался из переднего ряда голос, полный смеха и нежности. Это был Сяо Юань, выходец из семьи канцлера.

В это время Сяо Юань еще не пережил последующих бедствий, и его улыбка была легкой и непринужденной.

Его отец был канцлером Великой Чжоу, но десять лет назад по неизвестной причине ушел в монахи в Храм Цзицы.

Император велел младшему брату великого монаха продолжить служить правым министром Луаньтай. Это был Сяо Фусюэ.

Сяо Юань и Му Минчжу были знакомы с детства, их характеры были схожи, и их отношения были довольно хорошими.

— Ты закончила переписывать сутры? — с улыбкой спросил Сяо Юань.

Му Минчжу пожала плечами, что означало ответ.

— Садись сюда, — Сяо Юань похлопал по пустому месту рядом с собой.

— Нет, — Му Минчжу взяла Ню Найтан под руку и сказала: — Сегодня я сяду вместе с сестренкой.

Ню Найтан мечтала вырастить крылья и улететь.

Один был потомком канцлера, элегантный и обаятельный; другая — принцесса Великой Чжоу, одаренная небесами знатностью.

Хотя в Академии Наньшань все считались однокашниками, люди в конце концов должны были выйти из академии. Поэтому их разговор, вопрос и ответ, уже привлек внимание всех в классе.

Всех, кроме Ци Юня, тихо сидевшего в самом дальнем углу.

Му Минчжу вошла в класс и, под пристальными взглядами всех присутствующих, шаг за шагом подошла к последнему ряду и остановилась перед Ци Юнем.

Юноша сидел у окна с прямой спиной, не поднимая черного капюшона.

— Прошу прощения, — Му Минчжу использовала те же слова, что и он только что, положив два нежных белых пальца на парту рядом с юношей, — позвольте пройти.

В классе все дружно ахнули.