Глава 1: Старый особняк эпохи Цин

Сюй Вэнь вышел из машины и посмотрел на ворота рядом с ним.

Он был несколько удивлен.

Пышный плющ не мог скрыть трещины на белой стене. Трещины были разного размера, сквозь самые большие можно было разглядеть дом.

Краска на деревянных воротах облупилась, кое-где дерево прогнило от дождей, а медные кольца покрылись толстым слоем ржавчины. Казалось, они вот-вот отвалятся, если за них потянуть.

Один только вид ворот позволял представить, в каком состоянии находится дом.

Как только они вышли, машина уехала.

Цзин Чэн снял с пояса кошелек, достал ключ и вставил его в замочную скважину.

Старинный медный ключ, старинный медный замок.

Скрипнув, ворота со скрипом отворились. Цзин Чэн отступил в сторону.

— Младший господин, прошу, — сказал он.

Сюй Вэнь все еще не мог прийти в себя от удивления. Шарик, сидевший у него на плече, зашевелился и потерся о его щеку.

Сюй Вэнь очнулся и, пройдя мимо Цзин Чэна, вошел в ворота.

Его тут же оглушил стрекот цикад.

За воротами росли два огромных дерева, похожих на камфорные. Их стволы были такими толстыми, что даже три-четыре человека, взявшись за руки, не смогли бы их обхватить. Густая летняя листва отбрасывала на землю плотную тень, и Сюй Вэнь сразу почувствовал прохладу.

— Какие огромные деревья! Сколько им лет? — спросил Сюй Вэнь, глядя вверх.

— Больше трехсот, с эпохи Цзяцин династии Цин, — ответил Цзин Чэн.

Сюй Вэнь был поражен. Он знал, что дом старый, но не настолько!

За деревьями находились еще одни ворота. Место между воротами, где раньше, вероятно, располагались две комнаты, теперь занимали деревья, оставив от построек лишь часть крыши и несколько обломков стен.

Судя по всему, здесь раньше была сторожка. Видимо, не смогли решить, что важнее — деревья или дом, и в итоге сторожка оказалась в таком состоянии.

Вторые ворота, напротив, выглядели довольно изящно. Они были сделаны из кирпича, с многоярусным карнизом и замысловатой резьбой, в которой угадывались фигуры диковинных птиц и зверей.

К сожалению, время и отсутствие должного ухода сделали свое дело: резьба стерлась, а некоторые кирпичи и вовсе выпали.

Сюй Вэнь дотронулся до края черного кирпича. Прохлада камня проникла сквозь кожу. Он обернулся и с улыбкой сказал:

— Достойный старинный особняк, очень красивый.

Но, взглянув на Цзин Чэна, он замер.

С самой первой встречи Цзин Чэн был вежлив, но отстранен, словно все происходящее его не касалось.

Но сейчас он пристально смотрел на резные ворота, и в его глазах читались какие-то странные эмоции.

— Господин Цзин? — с беспокойством позвал Сюй Вэнь и, подойдя к нему, тронул за плечо.

Цзин Чэн тут же взял себя в руки, сделал шаг вперед и провел рукой по дверному косяку.

— Раньше здесь были створки из красного дерева с бамбуковой решеткой, с узором меандр, если я не ошибаюсь…

«Так значит, это не просто декоративный проход, а настоящие ворота со створками?» — подумал Сюй Вэнь. Он знал, что красное дерево — ценная порода, и мебель из него стоит десятки тысяч юаней. Такие большие ворота должны были стоить целое состояние, что говорило о богатстве прежних владельцев.

Но, вероятно, именно из-за своей ценности створки и пропали…

Глядя на пустой проем, Сюй Вэнь не мог скрыть своего разочарования.

— Очень жаль. А давно здесь никто не живет?

— Господин Лянь провел здесь детство, затем по некоторым причинам уехал и вернулся лишь несколько лет назад, чтобы восстановить право собственности. Долгое время он был вдали от дома и мало что знал о судьбе особняка.

Цзин Чэн говорил уклончиво, но, учитывая исторический контекст, Сюй Вэнь догадался, что имелось в виду. Скорее всего, это было связано с военными действиями несколько десятилетий назад. Впрочем, то, что прадеду удалось вернуть себе дом после стольких лет, уже было большой удачей.

Цзин Чэн окончательно успокоился и повел Сюй Вэня внутрь.

Сделав всего пару шагов, Сюй Вэнь невольно ахнул.

За воротами находился холл, когда-то, вероятно, очень красивый, но сейчас он был в ужасном состоянии. Половина черепицы на крыше отсутствовала, виднелись голые балки и стропила, кое-как прикрытые войлоком от дождя и ветра.

Но даже это не спасало: на стенах и полу виднелись следы протечек, настолько старые, что было ясно — крыша текла уже давно.

Пол, вероятно, когда-то был выложен плиткой серо-голубого цвета, но сейчас от нее почти ничего не осталось, почти все плитки были разбиты. Пустоты залили цементом, и эти заплатки нелепо выделялись на фоне остатков старого пола.

Окна были выбиты. Судя по всему, это были изящные резные окна, каждая планка, каждая часть решетки которых была тщательно продумана. Но сейчас из десяти окон осталось только четыре, да и те были с трещинами и перекошены, словно вот-вот упадут.

Дом был в ужасном состоянии. Да, он был большой, метров пятьдесят-шестьдесят, в четыре-пять раз больше его пекинской квартирки-клетушки, но в таком состоянии он был непригоден для жилья.

Сюй Вэню становилось все жальче дом. Оглядевшись, он увидел кучи мусора в углах, спутанные провода и веревки для белья, на одной из которых висела старая красная футболка, что еще больше усиливало впечатление беспорядка.

Сюй Вэнь не мог представить, что чувствовал Цзин Чэн, который так расстроился из-за отсутствия створок ворот.

— После отъезда господина Лянь дом сдали в аренду. Его разделили на несколько квартир, и жильцы не заботились о нем, превратив красивый особняк в руины, — спокойно произнес Цзин Чэн, но в его голосе чувствовалась скрытая боль.

Сюй Вэнь провел рукой по стене.

— Конечно, очень жаль, что дом в таком состоянии. Но в те времена людям было нелегко выжить, требовать от них заботы о чужом доме было бы слишком, — сказал он.

Цзин Чэн промолчал, а затем указал на следующую комнату.

— Это прихожая, главный зал находится дальше.

Они вышли из прихожей через дверь напротив, прошли через небольшой внутренний дворик и оказались в главном зале.

Главный зал был гораздо больше, в два этажа, и каждый этаж был вдвое больше прихожей. Эта комната сохранилась лучше, чем прихожая, но и здесь было полно хлама, загромождавшего окна и создававшего полумрак.

Сюй Вэнь нахмурился, огляделся и вдруг замер.

Завалены были не все окна, и чем темнее было в зале, тем ярче казался свет, проникавший снаружи.

В углу зала Сюй Вэнь увидел резное окно с почти целой решеткой, сквозь которое был виден небольшой кусочек сада. Там росло банановое дерево.

Его листья, похожие на веера, плавно колыхались на ветру, изумрудно-зеленые и полупрозрачные.

Деревянная рама окна словно обрамляла картину, но буйная зелень, казалось, вот-вот вырвется за ее пределы.

Сюй Вэнь много слышал о том, что сады Города Мириадов Садов похожи на картины, но он и представить себе не мог, что такая простая «картина» может производить столь сильное впечатление.

Сюй Вэнь не мог отвести глаз от окна.

— …Этот зал раньше назывался Залом Четырех Времен Года. При его строительстве темой были выбраны четыре времени года, и здесь было двенадцать резных окон, каждое из которых открывало вид на определенную часть сада, отражая красоту каждого сезона, — донесся до него голос Цзин Чэна, тихий и задумчивый.

— Действительно красиво, — искренне восхитился Сюй Вэнь.

— К сожалению, сейчас от былой красоты ничего не осталось. Зал Четырех Времен Года утратил свой прежний облик, — с грустью вздохнул Цзин Чэн.

— Очень жаль, — также искренне ответил Сюй Вэнь.

— Вы тоже так считаете? — Цзин Чэн повернулся к нему, и его глаза заблестели в полумраке.

— Конечно. Это окно прекрасно, и всегда грустно, когда что-то красивое разрушается, — сказал Сюй Вэнь.

— Я очень рад, что вы это понимаете, — тихо произнес Цзин Чэн, и его глаза засияли еще ярче.

Сюй Вэнь не обратил на это внимания. Он оглядывался по сторонам, его глаза постепенно привыкали к темноте, и он начал различать больше деталей.

Он вспомнил слова Цзин Чэна о том, что его прадед, Лянь Мо, провел здесь детство.

Раньше Сюй Вэнь не испытывал никаких особых чувств к этому внезапно объявившемуся и оставившему ему наследство прадеду, но сейчас, глядя на этот дом, ему вдруг представился ребенок, стоящий посреди просторного, чистого зала и смотрящий на него.

Внезапно Сюй Вэнь спросил:

— Скажите, а где похоронен мой прадед? Я хотел бы посетить его могилу.

Цзин Чэн посмотрел на него, немного помолчал, а затем кивнул.

— Конечно. Пойдемте со мной.

Сюй Вэнь последовал за Цзин Чэном. Они вышли из главного зала через заднюю дверь, прошли через внутренний двор и по галерее направились вглубь сада.

Половину сада занимала пустая площадка, половину — пруд. На площадке буйно разрослась трава, в углу виднелся полуразрушенный колодец с перевернутым рядом деревянным ведром, также наполовину сгнившим. Сквозь заросли травы проглядывали камни из озера Тайху. Они молчаливо стояли, словно храня остатки былого величия сада.

Они шли все дальше, и Сюй Вэнь подумал: «Неужели его прадед похоронен прямо в саду? Но почему?»

Шарик, до этого момента спокойно сидевший у него на плече, вдруг спрыгнул на землю и скрылся в траве.

Сюй Вэнь проводил его взглядом, а когда обернулся, Цзин Чэн остановился.

— Вот могила господина Лянь, — тихо произнес Цзин Чэн.

Его голос был таким низким, что Сюй Вэнь невольно поежился.

Перед ними была белая стена, за которой росли бамбуковые стебли. На стене виднелась надгробная плита из черного гранита. На ней тонким золотым шрифтом было выведено три простых иероглифа — Неоконченная Гробница.

— Неоконченная Гробница? Что это значит? — спросил Сюй Вэнь.

— Перед смертью у господина Лянь остались незаконченные дела, о которых он постоянно думал. Он попросил меня написать на плите именно эти слова, — бесстрастно ответил Цзин Чэн, глядя на плиту.

— Какие дела? — спросил Сюй Вэнь.

— Восстановить этот особняк, вернуть ему прежний вид, — ответил Цзин Чэн.