У Эрвы и Санвы были узкие, но не маленькие глаза. Обдуваемые морским бризом, все трое загорели на солнце, но это ничуть не испортило их внешность.
Внешность Сун Чжаоди в прошлой жизни не была выдающейся, да и в этой ее черты не отличаются утонченностью: если бы у них с Чжун Цзяньго был ребенок, он не обязательно была б красивее трех своих старших братьев.
Когда Санва заболел, Сун Чжаоди отвела его в больницу. Там она увидела, что оборудование сильно отстает от того, чтобы было в обычной больнице в ее прошлой жизни. Если она столкнется с послеродовым кровотечением, то ей не выжить. Сун Чжаоди окончательно уверилась в своем решении: троих детей достаточно. Если кто хочет рожать, та пусть рожает, а она не будет.
Однако до этого слишком далеко.
Сун Чжаоди пошла на кухню, увидела, что в кастрюле остались две миски риса, и сразу догадалась, что Чжун Цзяньго, который не умел готовить, приготовил слишком много еды. Значит, вечером семья будет есть овощи и рис.
После еды Дава и Эрва убежали играть, а Сун Чжаоди подождала, пока Чжун Цзяньго вымоет кастрюли и сковородки, и сказала:
— Завтра утром присмотри за Санвой, я схожу на фабрику за продуктами.
— Наконец-то твоя совесть решила позволить мне поспать подольше, — отозвался Чжун Цзяньго.
Сун Чжаоди захотелось его чем-нибудь ударить:
— Считай, что я ничего не говорила. Забери Санву, я пойду помоюсь.
Сердце Чжун Цзяньго екнуло, неужели эта шутка была слишком обидной? Держа Санву в одной руке, он схватил Сун Чжаоди другой рукой:
— Я пойду вскипячу тебе воду, а ты иди наверх и возьми одежду.
Сун Чжаоди пнула его по ноге так, что не ожидавший этого Чжун Цзяньго пошатнулся, а затем ушла наверх.
Чжун Цзяньго потер ногу и обратился к Санве:
— Что это такое с твоей матерью, сынок?
— Папа, — пролепетал Санва. — Папа.
— Я знаю, что ты можешь называть меня папой, но я спрашиваю о твоей матери, а не о твоем старике, — рассмеялся Чжун Цзяньго. Услышав шум шагов на лестнице мужчина бросился на кухню кипятить воду.
На следующее утро Сун Чжаоди сразу же отправилась на фабрику, но вместо того, чтобы пойти прямо к нужному месту, она обошла прилавок с сухими товарами с другой стороны.
Увидев, что сегодня продукты продает сяо Чжао, Сун Чжаоди усмехнулась — наконец-то пришла. Дойдя до прилавка, она спросила:
— Есть древесные грибы?
Сяо Чжао лениво посмотрела на Сун Чжаоди и холодно ответила:
— Нет.
Сун Чжаоди вздохнула про себя, подумав, что этой девушке повезло, что фабрика неосновных продуктов питания была государственным предприятием. Если бы это была частная компания, ее бы давно уволили. Не говоря уже о замужестве на офицере, даже рядовые солдаты не хотели бы на нее смотреть.
— Есть тремелла?
— Нет, — равнодушно отозвалась сяо Чжао.
Сун Чжаоди глубоко вздохнула:
— Нарежь мне два цзиня морских водорослей.
Сяо Чжао взяла ножницы и начала разворачивать водоросли.
Сун Чжаоди пристально посмотрела на руки сяо Чжао. Видя, что они ничем не отличаются от ее собственных, она не могла не задаться вопросом: может быть, она ошиблась в своих предположениях?
* * *
Чжун Цзяньго одел троих детей, умыл их и поставил рис вариться на плиту. Сун Чжаоди к этому времени так и не вернулась, и мужчина необъяснимо запаниковал:
— Дава, вы трое вчера не злили свою мать?
— Нет, — Дава потер живот. — Папа, я голоден, когда же мы будем есть?
Чжун Цзяньго очень хотелось дать ему подзатыльник:
— Как только ты открываешь рот, так сразу говоришь о еде. Ты уже выучил таблицу умножения?
Чжун Дава хмыкнул, взял белую деревянную доску, на которой были написаны примеры с умножением, и сказал:
— Эрва, иди сюда, старший брат научит тебя запоминать формулу умножения.
У Чжун Цзяньго разболелась голова:
— Твоему брату всего четыре года!
— Четыре года — это очень много, — возразил Дава и указал на Эрву: — Подойди сюда, ты слышишь меня?
Эрва не просто отказался подходить, он стремительно побежал к входной двери:
— Мама, брат меня побил.
Дава, который погнался за ним, тут же остановился, услышав такое обвинение. Он поспешил объясниться:
— Я его не бил.
— Я видела, как ты пугал Эрву, когда была во дворе, — Сун Чжаоди взяла Эрву за руку и вошла в дом. — Чжун Дава, я сегодня купила кости, но если ты посмеешь еще раз напугать своего брата, то с этого момента я не буду готовить лапшу на костном бульоне.
— Я больше не буду его пугать, — обиженно отозвался Дава. Однако, как только Сун Чжаоди вошла на кухню, Дава пристально посмотрел на Эрву: — Ну погоди у меня!
— Чжун Дава, подойди и присмотри за огнем, пока я готовлю, — внезапно сказала Сун Чжаоди.
Дава, вздрогнув от испуга, быстро побежал на кухню.
Чжун Цзяньго, подавив хохот, последовал за ним:
— Товарищ Сяо Сун, я вчера был неправ.
В глазах Сун Чжаоди промелькнул намек на удивление:
— В чем ты был неправ?
— Ты была внимательна ко мне и хотела, чтобы я утром поспал подольше, мне не стоило тебя дразнить.
Чжун Цзяньго не знал, на что злится Сун Чжаоди, если его извинения могли ее успокоить, он не прочь попросить прощения.
Сун Чжаоди холодно фыркнула:
— Завтра утром я пойду на фабрику неосновных продуктов питания, чтобы купить свиные кости, и зайду к сяо Чжао, чтобы купить сушеного лилейника.
— Дава, выведи брата, я сам разожгу огонь, — сказал Чжун Цзяньго. — Почему ты не купила все сегодня?
Когда слова сорвались с губ, он увидел серьезное выражение лица Сун Чжаоди, и его сердце дрогнуло. Он быстро отослал всех детей.
— Я подозреваю, что у сяо Чжао есть проблемы.
Затем Сун Чжаоди пересказала Чжун Цзяньго то, что сказала ей невестка Чэнь:
— Двадцатилетняя девушка не хочет иметь детей или служить свекрам. Так зачем ей заглядываться на офицеров старше сорока?
— А если она как ты? — возразил Чжун Цзяньго.
— Если она просто не хочет рожать детей, тогда ей тем более стоило выйти за тебя замуж. Но кто-нибудь говорил тебе о сяо Чжао?
— Нет, — подумав, ответил Чжун Цзяньго. — Похоже, у сяо Чжао действительно проблемы. Как думаешь, капитан Цянь знает об этом?
— Нет, — Сун Чжаоди была совершенно уверена в этом. — Если бы капитан Цянь знал, он бы никогда не посмел сохранить письмо, которое сяо Чжао написала ему. И если бы я узнала об этом раньше, то мне надо было взять письмо, которое хотел отдать мне Цянь Цинхуа, и прочитать, что она там написала.
— Я позабочусь об этом.
Чжун Цзяньго не стал откладывать все на завтра и, позавтракав, отправился на фабрику.
К ночи Чжун Цзяньго не вернулся, и Сун Чжаоди, недолго думая, уложила Даву и Эрву в детской и забрала к себе Санву.
Когда на следующее утро Сун Чжаоди открыла глаза и увидела, что ее супруг так и не пришел ночевать, она не стала сильно беспокоиться. В конце концов, она уже привыкла к тому, что Чжун Цзяньго пропадал по несколько дней подряд и иногда возвращался только на рассвете.
Утром во время урока английского языка Сун Чжаоди увидела, что директор куда-то спешит, и ее сердце бешено заколотилось. После урока она побежала в учительскую.
На первом уроке учительница китайского языка помогала Сун Чжаоди и забирала себе Санву. Забежав в кабинет, Сун Чжаоди не стала забирать ребенка, а спросила:
— Что случилось?
— Учительницу Яо забрали люди из военного ведомства, — сказала учительница китайского языка. — Два капитана, одетые в обычную одежду, они не привлекли внимания. Только не спрашивай, откуда я знаю, один из них мой муж.
Сун Чжаоди чуть не рассмеялась, хотя это было неуместно в такой момент:
— С учительницей Яо все будет в порядке.
— Знаю, — кивнула женщина. — Она так терпелива, что капитан Цянь не уговорит ее развестись. Неужели капитан Цянь допустил ошибку и потянул ее за собой?
— Не знаю, — отозвалась Сун Чжаоди. — Иди на занятия, не думай об этом. В любом случае с учителями в нашей школе все будет в порядке.
Успокоив коллегу, Сун Чжаоди подхватила младшего сына и помчалась домой.
Наверху, что не удивительно, отсыпался пропавший на сутки Чжун Цзяньго. Сун Чжаоди растормошила мужа:
— Что случилось в семье Цянь?
— Ты уже знаешь? — сонно пробормотал Чжун Цзяньго, потирая глаза.
— Я видела, как учительницу Яо пригласили куда-то пройти.
— Обычное расследование, — зевнул Чжун Цзяньго. — Она тут ни при чем. Больше ничего не спрашивай, я не могу рассказать.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|