— Вчера. Я вчера ходила с детьми в гости к тете. Поскольку никого не было дома, почтальон доставил письмо в дом Линь Чжуна. Невестка Чэнь вчера была занята и забыла о нем, а сегодня вспомнила и поспешила принести его нам. Я не открывала его, потому что подумала, что внутри ничего хорошего. Кажется, оно лежит на стуле снаружи.
Чжун Цзяньго просто не знал, что на это ответить:
— Пришло письмо от мачехи, а ты, оказывается, решила поиздеваться надо мной!
— Дело не в том, что мне наплевать на твою мачеху, а в том, что я, наверное, догадываюсь, зачем она тебя ищет, — Сун Чжаоди развернулась, подползла к Санве и легла, заложив руки за голову. — Она хочет попросить устроить ее сына в армию.
Чжун Цзяньго развернул письмо: первая половина была посвящена воспоминаниям о его прошлом, во второй половине говорилось о трех его детях, о которых она заботилась только ради него, и только в конце упоминалось о делах ее сына. Чжун Цзяньго дважды усмехнулся, поднял взгляд и спросил Сун Чжаоди:
— Откуда ты знаешь?
— Я человек с большим жизненным опытом, — мигом ответила Сун Чжаоди.
Чжун Цзяньго очень хотелось устроить ей взбучку:
— Ты можешь говорить нормально? Можешь или нет?
— Хорошо, — закатила глаза Сун Чжаоди. — Мне сказала моя мама. Честно говоря, пожилые люди видят дальше. Я всегда думала, что она познакомила меня с тобой, потому что хотела быть с тобой помягче. Я не ожидала, что мысли могут быть спрятаны так глубоко. Что ты собираешься делать?
Чжун Цзяньго даже не стал раздумывать:
— Холодный прием!
— Холодный прием не поможет, — сказала Сун Чжаоди. — Ты не хочешь с ней ссориться, а поскольку она старшая, ее нельзя бить или ругать, поэтому оставь это мне.
Чжун Цзяньго посмотрел на Сун Чжаоди, которая стала немного толще, чем в прошлом году, намного белее и наконец-то немного женственнее:
— Расскажи-ка. Я послушаю.
— На самом деле у меня нет никаких хороших идей, — сказала Сун Чжаоди. — Чжун Шэнли — твой брат. Хотя ты не хочешь этого признавать, он все же является биологическим сыном твоего отца. Если ты сейчас откажешься, твой отец приведет его сюда, и тебе все равно придется его впустить. Если мы хотим, чтобы этот вопрос был закрыт навсегда, мы можем начать только с Чжун Шэнли.
— Ничего не делать и ждать их? — задумчиво спросил Чжун Цзяньго.
— Другого способа, кроме этого, нет, — нахмурилась Сун Чжаоди. — Когда родился твой старший брат, мы объединились с лао Цзяном для борьбы с японцами, и твоя мать дала сыну имя Вэйго. В тот год, когда ты родился, японцы вошли в Центральные равнины, так почему твоя мать назвала тебя Цзяньго?
П. п.: Wèiguó — досл. «защищать Родину», Jiànguó — досл. «основать/образовать государство»; «строительство государства».
Мужчина отложил письмо, лег на кровать и сказал:
— Мое имя изменили позже. Когда умерла моя мать, японцы начали отступать, и основание Китайской Народной Республики было не за горами, поэтому меня назвали Цзяньго.
Сун Чжаоди приподнялась и повернулась к нему:
— Почему я никогда не слышала о семье твоей бабушки? Она такая же беспокойная, как твоя мачеха и бывшая свекровь?
— В моей семье не так уж много проблемных родственников, – сказал Чжун Цзяньго. — Мой отец в молодости был хорош собой.
— Я вижу это по тебе, — кивнула девушка. — С густыми бровями, большими глазами и квадратным лицом ты очень героичен. С первого взгляда на тебя можно сказать, что ты тебе можно доверить свою жизнь.
— Ты дашь мне закончить? — сердито рассмеялся Чжун Цзяньго.
Сун Чжаоди сделала жест мол, пожалуйста, продолжайте, и мужчина сказал:
— Он несколько лет учился в частной школе классического направления и мог написать несколько печальных стихов, так что смог уговорить мою мать уйти. Не помогло и то, что мой дед по материнской линии был против. Потом мама заболела и умерла, и нас с братом хотели забрать себе бабушка и дедушка. Мачеха думала, что не сможет родить сына в то время, и поклялась перед бабушкой, что будет относиться к нам как к родным. Тогда бабушкина семья согласилась, чтобы мы остались с ней.
Сун Чжаоди полюбопытствовала:
— А что было потом?
— Потом мы с братом отправились искать бабушку и дедушку, но соседи сказали, что они съехали год назад, — вздохнул Чжун Цзяньго. — Я спросил у отца, куда они переехали. Не могло быть такого, что они не оставили нам адрес, но отец сказал, что он не знает. Моя мачеха с блеском в глазах ответила, что тоже не знает. Наверное, она спрятала или выбросила записку с адресом. Не то чтобы я ложно обвиняю ее в этом, она не была беременна, когда семья моей бабушки переехала.
— Чжао Инь могла это сделать.
— Кажется, ты действительно ее ненавидишь, — поднял брови Чжун Цзяньго.
— Это не ненависть, это отвращение, — усмехнулась девушка. — Я не хочу смотреть на нее второй раз. С твоей бывшей свекровью легко иметь дело, но Чжао Инь, которая летает вокруг как муха, вызывает отвращение.
— Точно, — кивнул Чжун Цзяньго. — Бабушка Давы не отличается вежливостью, но если я начну вести себя холодно, то она на время успокоится. Но на мою мачеху этот трюк не действует. Она слишком бесстыдна.
— Все, спать, — зевнула Сун Чжаоди. — Кстати, Дава и Эрва очень хотят поесть курицу, еще немного, и они начнут закатывать истерики. Так что не забудь встать завтра пораньше и купить им курицу. Купи еще мяса, я завтра сделаю им пельмени.
— Не балуй их слишком сильно, — сказал Чжун Цзяньго, в душе радуясь, что Сун Чжаоди хорошо относится к их детям.
На следующий день на рассвете Чжун Цзяньго поехал на машине, на которой он приехал вчера вечером, на фабрику неосновных продуктов питания.
После того, как Чжун Цзяньго вышел из машины, женщины и мужчины с фабрики по производству неосновных продуктов питания остановились, чтобы поздороваться с ним, и пошутить, почему так долго не приходил за покупками капитан Чжун? Капитана Чжуна не было здесь уже несколько дней, он снова ушел в море?
Раньше Чжун Цзяньго очень смущался шуток толпы, но теперь для него поход на фабрику — все равно что зайти на собственный огород. Он спокойно купил свинину и начал выбирать курицу.
Как и сказала невестка Дуань, Чжун Цзяньго потребовалось всего около десяти минут для покупок, начиная от выхода из машины и до отъезда.
Из-за напоминаний невестки Дуань сегодня Сун Чжаоди присматривалась ко времени. В итоге прошло всего полчаса, как мужчина вернулся. Она не удержалась от тяжелого вздоха — он действительно честный человек.
Цыплята и утята, вылупившиеся в прошлом году, выросли очень большими. У них теперь были один петух и два селезня. Сун Чжаоди бросила подгнившие листья овощей в загон для уток, а затем сказал Чжун Цзяньго, который умывал детей:
— Во время весеннего праздника дракона на второй день второго лунного месяца давайте забьем петуха и приготовим его.
— Мы наконец-то его съедим? — обрадовался Дава. — Я хочу съесть большую куриную ножку.
Чжун Цзяньго посмотрел на беспокойно вертящегося в его руках Эрву, который умывался и не мог ответить, а затем на Даву, который тут же побежал к курятнику.
— Вы двое кормили этих цыплят.
— Мы кормили их, чтобы потом съесть! — сказал Чжун Дава и, подняв голову, посмотрел на Сун Чжаоди. — Мачеха, сколько дней осталось до весеннего праздника дракона?
— Осталось полмесяца, — рассмеялась Сун Чжаоди. — Когда ты выучишь таблицу умножения, наступит весенний праздник дракона.
— Понял, — кивнул Дава. — Мачеха, я хочу поесть жареных пельменей.
Девушка потеряла дар речи: обычно этот ребенок забывал все, о чем она ему говорила, но если ее слова были связаны с едой, то он и через полгода помнил все дословно.
— Я сделаю их вечером.
— Я вернусь к обеду, — сказал Чжун Цзяньго. — Я заберу Санву, когда ты будешь готовить.
Сун Чжаоди беспомощно закатила глаза. Краем глаза она взглянула на пустой гусиный загон у забора и быстро напомнила себе, что в следующий раз, когда она пойдет покупать племенные яйца, она должна не забыть купить два гусиных яйца.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|