Хотя занятия в школе официально уже начались и Сун Чжаоди пришлось идти сегодня в школу, потому что утром у нее один урок, в полдень у нее было время приготовить обед для детей. В результате Дава и Эрва наелись до отвала и проспали почти до двух часов, после чего отправились в школу.
Вечером, приготовив ужин, Сун Чжаоди подумала, что младшие классы скоро закончат уроки, поэтому подозвала Даву и Эрву, вручила им по карамельному листочку, приготовленным в Новый год, и велела сначала съесть кусочек, а остальное доесть после ужина.
Дава взял в руку протянутое лакомство и спросил Сун Чжаоди, может ли она дать еще три штуки.
Карамельные листья висели почти под потолком, поэтому Дава никак не мог их достать, даже если бы встал на скамейку. Если Сун Чжаоди не давала ему сладость, мальчику оставалось только жадно смотреть на листья и сглатывать слюну.
Сун Чжаоди изумилась, задавшись вопросом, зачем ребенку еще три листа. Эти слова так и вертелись на языке и она, протянув Даве выпрошенные сладости, спросила, не хотят ли оба брата поделиться с Ма Чжэньсином и Линь Чжуном?
Дава недоверчиво распахнул глаза. Он же ничего не сказал, как мачеха смогла догадаться? Прежде, чем Сун Чжаоди успела что-то объяснить, мальчик позвал младшего брата, и они вместе убежали из дома.
Когда Дава прибежал в дом Линь, он сказал Линь Чжуну, что его мачеха внушает страх, и он умнее даже Сунь Укуна*.
П. п.: Сунь Укун, Царь Обезьян — китайский литературный персонаж, известный по роману «Путешествие на Запад» У Чэнъэня.
Когда осенью начнется учеба, Линь Чжун пойдет в первый класс средней школы. Сун Чжаоди была учительницей английского языка в первом классе средней школы, а Линь Чжун никогда не учил английский. Он так боялся, что Сун Чжаоди будет жаловаться его матери на плохую учебу, что уже расспросил всех учеников первого класса этого года. И выяснилось, что Сун Чжаоди вообще не жалуется.
Когда ученики первого класса средней школы говорили о Сун Чжаоди, они использовали всего одно слово — потрясающая!
Линь Чжун ради карамельных листов не стал говорить Даве, что его мачеха в общем-то не такая уж страшная, только надо прекратить воровать вкусности из дома. Он просто сказал, что все взрослые очень сильны.
Дава и Эрва общались со многими старейшинами, о половине которых нельзя было рассказать и в двух словах, поэтому они не восприняли слова Линь Чжуна всерьез. Однако Сун Чжаоди объяснила им, что нужно поменьше говорить о семье вне дома, поэтому дети ничего не сказали.
Когда Линь Чжун отвел Даву и Эрву поиграть с братьями Ма, Цянь Цинхуа как раз пришел в семью Чжун.
Сун Чжаоди помогала Санве учиться ходить. Когда она заметила подростка, то тут же зашла в дом и жестом показала следовать за ней:
— Ты нашел, да?
Цянь Цинхуа что-то промычал, и выражение его лица исказилось.
В прошлом году, когда приезжал Лю Ян, командир дивизии Лю и его семья пришли в дом Чжун на ужин. Сун Чжаоди, послушав, как Лю Пин и Лю Вэй разговаривали с невесткой Дуань, могла сразу сказать, что эти двое детей восхищались своим отцом, но не очень-то уважали свою мать.
Сун Чжаоди рассказала об этом Чжун Цзяньго, и они вдвоем обсудили этот момент. Только тогда Сун Чжаоди поняла, что двое детей чувствовали, что руководство солдатами в бою имеет очень большой вес, и что выполнение работы по дому не может сравниться с командованием солдатами в бою.
Невестка Дуань, естественно, уступает командиру дивизии Лю.
Тогда-то Сун Чжаоди и спросила Чжун Цзяньго, легче ли выполнять работу по дому, чем вести войска в бой?
Чжун Цзяньго каждый день стирает одежду и моет посуду, время от времени рубит дрова и покупает овощи, поэтому, хотя он и хотел сказать, что это легко, но не смог. Он ответил:
— Это не так легко, как вести солдат в бой, — и послушав свое сердце, добавил: — Ни то, ни другое нелегко.
Сун Чжаоди уже знала, что все мальчики на острове боготворят своих отцов, но думала, что Цянь Цинхуа будет склоняться к учительнице Яо, потому что считала, что статус учительницы в доме должен был быть выше, чем у невестки Дуань. В результате действия и слова Цянь Цинхуа прямо показали ей, что она все надумала.
Сун Чжаоди так разозлилась, что не стала утешать расстроенного Цянь Цинхуа, и сказала:
— Иди и позови свою мать.
— Сейчас? — поспешно спросил Цянь Цинхуа.
— Капитан Чжун скоро вернется, и если ты не хочешь устроить тут сцену, то беги быстрее.
Через несколько месяцев Цянь Цинхуа закончит школу. Шестнадцатилетний подросток, естественно, понимал, что такое неверность отца, поэтому развернулся и быстро побежал домой. Но как только он ушел, вернулся Чжун Цзяньго.
Сун Чжаоди поспешно толкнула мужа в сторону дома Лю:
— Сначала иди и спрячься в доме семьи Лю.
— Что случилось? — спросил Чжун Цзяньго, и его сердце екнуло от плохого предчувствия. — Сун Чжаоди, что ты опять сделала за моей спиной?
Невестка Дуань как раз мыла овощи, когда заметила идущего к дому Чжун Цянь Цинхуа. Когда женщина услышала слова Сун Чжаоди, она вышла и схватила Чжун Цзяньго за руку:
— Сяо Чжун, я скажу тебе то, что ты хочешь знать. Не кричи на улице. Сяо Сун, тебе надо поторопиться.
Сун Чжаоди занесла Санву в дом. Не успела она выпить стакан воды, как в дом зашли запыхавшиеся от спешки учительница Яо и Цянь Цинхуа.
Попросив их двоих сесть и немного отдохнуть, девушка рассказала, почему она хотела помочь учительнице Яо, а затем сказала, что у капитана Цяня есть план развода. Заметив, что учительница Яо не удивилась ее словам, девушка нахмурилась:
— Ты знаешь?
— Мама, ты знала? — изумился Цянь Цинхуа. — Почему ты мне не рассказала?!
Учительница Яо какое-то время молчала, а потом сказала:
— У меня не было доказательств. Я… Я чувствовала, что с ним было что-то не так в последние месяцы, но думала, что он расстроен тем, что я из капиталистической семьи. Поэтому я не осмелилась вовлечь тебя во все это.
— Если бы учительница Сун не озаботилась бы этим вопросом, то ты согласилась бы развестись с отцом на основании того, что ты из семьи капиталистов? — Цянь Цинхуа был очень расстроен действиями своего отца и уже готовился сам разоблачить все его злодеяния, если тот будет настаивать на разводе. Но теперь, после слов матери, он был разочарован в ней даже больше, чем в отце.
Учительница Яо даже не посмотрела на сына и обратилась к Сун Чжаоди:
— Товарищ сяо Сун, спасибо тебе. Я действительно не хотела рассказывать кому-то об этой неприятности. Раз уж Цинхуа уже знает, то скрывать мне больше нечего...
— Подожди, учительница Яо, ты же не обвиняешь меня в том, что я все это раздула? — прервала женщину Сун Чжаоди.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|